Восторжествовать над демоном

А ведь документы вроде этого письма можно было подать очень по-разному. В том числе и так, что сторонников у Сына чародея поубавится, а оставшиеся станут гонимыми. История, не только наша, но и монильская, богата соответствующими примерами. Тем более что и Курия может принять участие в процессе дискредитации своего врага, прячась при этом за моей спиной и совершая всё моими руками.

— Зачем вам это нужно? Что вам даст падение авторитета Гильдии?

— Что? Вы, никак, шутите? До крайности странный вопрос. Мне есть за что вас ненавидеть. Вы, отдаю вам должное, умеете наживать себе заклятых врагов. Но даже если оставить за сценой мои личные мотивы — за публикацию этих документов мне очень и очень хорошо заплатят. А деньги в моём положении — это выживание.

— Вы готовы отодвинуть жажду мести ради алчности, даже так? — мой собеседник играл хорошо, и, не будь я уже более или менее опытным в светских играх, предположил бы, что он и правда поверить не может в такую низость.

И, наверное, взбесился б. А так наоборот, захотел поддразнить.

— Я кейтах. Мне можно. А ты опять встал в позу оскорблённой невинности, которая тебе не идёт и выглядит по-дурацки. В свете последних событий.

— С каких пор мы на «ты»?

— Не вижу, почему мне следует проявлять уважение к человеку, который передо мной валяет дурака. Оставь свои придворные танцы вокруг тем морали и нравственности, хотя бы там, где сам в них не веришь. И если разговор пойдёт серьёзный, тогда и станем общаться по-взрослому. Идёт?

— Идёт. Давайте говорить серьёзно. Вы не сможете сокрушить Гильдию. Даже Курии это не под силу.

— Зато мне под силу обрушить вашу репутацию.

— И что вам это даст?

— Месть и деньги. Прекрасное сочетание.

Я, не отрываясь, смотрел ему в лицо. Чтоб добиться нужного результата, нельзя даже намекнуть на желаемое. Он сам должен догадаться. Он — человек умный, но и для него такая игра может оказаться слишком сложной.

— Подозреваю, вы говорите мне всё это не затем, чтоб похвастаться.

— Конечно. Я просто ищу наибольшую выгоду.

— Вот как…

— Я пока ещё плохо разбираюсь в реалиях Мониля.

— Ой ли?

Мы скрестили взгляды. Он силён, и не будь у меня за спиной аин, такой же искушённой, как и бессовестной, может, я бы и дрогнул. А так даже сохранил усмешку столь же безмятежной, как и вначале нашего поединка.

— Что вы хотите?

— А что вы можете предложить?

— Вы ведь хотите денег, как понимаю…

— Не обязательно. Меня интересует моя выгода, а она бывает очень разноплановой.

— Мне трудно что-то предлагать, не зная ваших приоритетов.

— Ладно. Решу сам. — Я сделал движение уйти.

— Нет, постойте! — воскликнул он, и у меня немного отлегло от сердца, потому что первый сложный порог был преодолён. Тот, кто просит, всегда получает меньше, потому что обнаруживает свою заинтересованность. Намного больше сможет выгадать тот, кому желаемое предлагают и настойчиво втюхивают. — Постойте… Вы хотите отомстить Сыну чародея и Гильдии, да. Я понимаю ваши чувства. Твои чувства. — Уже хорошо, что на «ты» он перешёл осторожно, будто нащупывал ногой более или менее крепкую кочку по пути через болото. В этом — его заинтересованность в благополучном течении разговора. — Но стоит ли желать несбыточного? Уничтожить нас ты не сможешь, как нельзя раздавить саму веру. Но разве не достойным воздаянием будет, если Гильдия окажет тебе необходимую поддержку в укреплении твоих политических позиций?

— В каком смысле?

— Не стоит уничтожать или дискредитировать того, кто может быть полезным другом. Кто может поддержать тебя. Ты пока ещё не до конца разобрался в ситуации. Но вдумайся — Курия сейчас использует тебя, чтоб твоими руками расправиться с противником, со своим давним врагом. С нами. Далее возможно два варианта развития событий. Либо ты сумеешь совершить невозможное, и Гильдия перестанет существовать как политическая сила… Однако в Мониле всё равно останется немало адептов нашей веры. Случившееся наверняка вызовет множественные выступления и восстания. И ублаготворить верующих Курия сможет, наказав тебя по всей строгости закона. Либо же ты закономерно проиграешь, и, заключая договор с нами, куриалы…

— Сдадут меня вам. Ты это хотел сказать?

— Финал очевиден, если ты сделаешь ставку на Курию. Разумно ли это? Подумай. Гильдия готова признать за тобой несомненное право на аин и также увидеть в тебе полезного и ценного союзника. Да, для тебя это звучит странно, однако в этих формулировках заключена очень важная уступка. Лично я, что естественно, не склонен дальше настаивать на праве Гильдии воспользоваться аин.

— На праве?

— Если в этой ситуации вообще можно говорить о праве. Разумеется, всё это очень условно. Но Гильдия однозначно отступится от аин, если этот вопрос буду решать я. Находясь под впечатлением от прочитанного. — И он позволил себе усмешку. Вполне искреннюю.

— Отбило желание, да? — Наконец-то свидетельство, что стрела попала в цель. — Как я это понимаю. Хотя твои терзания мне и не близки.

— Пожалуй.

— Какую именно помощь ты предлагаешь мне?

— Одно то, что Гильдия признает тебя как полноправного куриала, а твою родину — как полноценную часть Мониля, уже сыграет важную роль.

— Меня не устраивает последняя формулировка.

— Её можно обсудить. Дело не в формулировке, а в том, что Храму чародейства служит множество людей по всему Монилю. То, что признаем мы, то признают и они. А это почти половина населения нашего мира.

— Вообще-то я хотел спросить ещё и о том, почему это по твоему мнению я неполноправен? Уже год, как я введён в состав Курии.

— Думаю, ты понимаешь, что даже теперь остаёшься чужаком. Выскочкой, если уж начистоту. На тебя сваливают грязную и опасную работу, а поэтому ты нужен. Но как только работа будет выполнена, тебя лишат власти и сместят. Если только ты не успеешь серьёзно укрепить свои позиции и позиции Терры. Я предлагаю верный способ это сделать. Получив одобрение Гильдии, ты получишь безусловное признание половины Мониля.

— И что толку мне с этого признания?

— Разве не желание раз и навсегда решить проблему нашего противостояния подтолкнуло тебя на нас напасть?

— Я ударил в ответ. Но — да! — придерживаюсь взгляда, что бить нужно насмерть. И не ограничиваться полумерами.

— А разве я предлагаю другой вариант? Окончательное решение проблемы — вполне реальное, потому что, как уже сказал, совсем уничтожить Гильдию невозможно — и с наименьшими потерями.

— Вот как раз пытаюсь разобраться.

Мы разговаривали ещё очень долго; ученик главы Гильдии доказывал мне, каким полезным сторонником он может быть, на многое намекал, убеждал, что девственно-чистая репутация Храма чародейства мне будет так же необходима, как и Храму, как только мы придём к консенсусу, а мы к нему обязательно придём. Предложил освободить его, но на удивление легко отступился, когда я отказал. Видимо, предложил по принципу: «за спрос морду не бьют».

А вот предложение, чтоб мой пленник отправил пару директив, попутно объясняющих нахождение у меня всего гильдейского Претория, было той самой целью, к которой я упорно шёл. Однако, похоже, идея порадовала и моего оппонента тоже. Выражение довольства во взгляде пленника меня удивило, и, едва вышел от него, сразу направился к своему фактотуму за соответствующими разъяснениями.