Вояж на Кудыкину гору

– Ладно, сейчас мне некогда. И вообще я должна еще разобраться в своих чувствах, – поспешно прервала Крученого Юля, заметив, что Мариша уже закончила разговор с Юрием и делает ей жесты, умоляя поскорей закругляться.

– Все устроилось просто отлично! – сообщила ей Мариша. – Юрий разузнал для нас нужную информацию. И к тому же готов приютить нас на ночь. У него есть свободная комната.

– А твоих десяти тысяч для этого хватит? – усомнилась Юля.

– Все равно больше у нас нет, – резонно возразила ей Мариша.

Юрий жил в уютном зеленом микрорайоне неподалеку от станции метро «Проспект Большевиков». Его дом был относительно новым, постройки начала девяностых годов. За эти годы вокруг дома разрослись деревья и кусты, а депутаты на каждом свободном пятачке понатыкали типовых детских площадок. Поднявшись на исправно работающем лифте на седьмой этаж, подруги ахнули. Все стены лестничной площадки были разрисованы. Нет, не всем известными словами из трех и пяти букв, а диковинными яркими цветами, гигантскими бабочками и устрашающего вида стрекозами, порхающими с довольно-таки чахлых на вид елочек на такие же березки. Кроме того, в небе над этой картинкой почему-то светило не одно, а целых три ярко-красных солнца. Но в целом от этой настенной живописи создавалось веселое и какое-то праздничное и чуточку сумасшедшее настроение.

– Привет! – открыл дверь подругам Юрий, одетый в серый махровый халат и тапочки с синими мишками. – Уже насладились нашей живописью?

– Сильное впечатление, – признались подруги. – Особенно вид этих стрекоз поражает.

– Мой дядя намалевал, пока его в дурку не упекли, – похвастался Юрий.

– О! – только и произнесли подруги, не вполне понимая, какой реакции ждет от них Юра.

– Да вы не бойтесь, сумасшествие не заразно! – расхохотался Юра. – Мы с мамой, например, совершенно нормальные.

На голове появившейся следом за Юрой в прихожей высокой сухощавой дамы было накручено множество косичек с вплетенными в них цветными тряпочками. Ее сонные глазки прятались за огромными выпуклыми стеклами очков, отчего казалось, что на лице у Юриной мамы красуются две сильные лупы. И в какой-то степени становилось ясно, с кого рисовал сумасшедший художник своих стрекоз.

– Выяснил я про ваших Игнатьевых, – обратился к подругам Юрий. – Но сразу же скажу, что дело это было несложное. Так что денег я с вас не возьму. К тому же Игнатьев Михаил умер в том же году, когда его и арестовали. А вот его жена Мария, которую арестовали вместе с ним, вполне возможно, еще жива. Тогда ее отпустили довольно быстро, только допросив, но не предъявив никакого обвинения. Или уж не знаю, как там дело было, но суда и тюрьмы ей лично удалось избежать. Так что, если хотите с ней поговорить, то вперед. Правда, сейчас этой даме уже семьдесят с лишним. Так что неприятность может с ней случиться каждую минуту. Я бы на вашем месте поторопился пообщаться с ней. Не ровен час, старушка упорхнет от нас в мир иной.

Перед мысленным взором подруг при этих словах почему-то появился забавный мотылек женского пола в бальном платье, порхающий с одного цветка на другой. Чтобы отогнать наваждение, подругам пришлось потрясти головами.

– Вот ее адрес, – втолковывал подругам тем временем Юрий. – Можете не сомневаться, это та самая Игнатьева Мария… Мария Андреевна, которая вам и нужна. Телефон тоже тут есть. Можете позвонить.

Мариша так и сделала. И пока Юлька пила чай с мятой, которым ее угостила мама Юры, Мариша успела пообщаться по очереди с тремя внуками Марии Андреевны, после чего ее наконец допустили до самой бабушки. Услышав, что от нее хочет незнакомая девушка, Мария Андреевна на некоторое время притихла. А потом неожиданно твердым голосом велела:

– Приезжайте ко мне прямо сейчас!

Не воспользоваться этим предложением было бы просто глупо. И Мариша даже не стала извиняться за поздний визит. Тем более что сама Мария Андреевна явно не находила, что время слишком позднее. Жила она всего в пятнадцати минутах езды от дома Юры. Но район был совсем иной. Огромные заболоченные пустыри среди построек восьмидесятых годов так и остались незастроенными и неблагоустроенными и постепенно превращались в свалку, зараставшую полынью, крапивой и лопухами.

– Почему вы интересуетесь той давней историей с арестом моего мужа? – первым делом спросила у подруг Мария Андреевна, когда один из ее внуков проводил их в комнату бабушки.

– Понимаете, мы собираем материалы для книги, в которую войдут разные истории о судьбах людей, живший и трудившихся в СССР, – сказала Мариша. – Ваш муж в их числе.

– Интересно, – оценила Мария Андреевна. – Но могу вам сказать, что сейчас многие преувеличивают перенесенные в те годы страдания. Не знаю, как другие, а мой муж оказался под следствием, а потом в тюрьме за дело.

– А вы? Вы же тоже пострадали.

– Конечно, с занимаемой нами жилплощади меня выселили, но я не пропала, – ответила Мария Андреевна.

– А за что арестовали вашего мужа? – спросила Мариша. – Наверное, на него был написан донос?

– Насчет доносов я ничего не знаю, – покачала головой Мария Андреевна. – А посадили его, на взгляд начальства, за дело. Он провалил задание партии, а за такое по головке не гладят.

– Как же так?

– Видите ли, мой муж был отличным переводчиком с арабского. А в те годы СССР активно помогал строить коммунизм в разных отдельно взятых неразвитых странах. Конечно, часто это строительство принимало довольно странные формы, отнимая очень много средств у страны. И народные деньги в экономику этих стран вкладывались немалые. А зачем? Вели себе кочевники первобытный образ жизни и бог с ними. Зачем было насильно строить и открывать школы, учить там людей вещам, которые им все равно бы никогда не пригодились? И все ради того, чтобы они начали строить у себя коммунизм. Бред, не правда ли? Но это всегда было исключительно мое личное мнение, которое я к тому же держала при себе. А мой муж, напротив, активно занимался обучением таких народов делу коммунизма. Всех подробностей я не знаю, потому что я оставалась в Ленинграде. В свои командировки муж меня не брал. Но как бы там ни было, а Михаил очень уж понравился одному тамошнему князьку, или, как местное население называло его, эмиру. Тот приблизил моего мужа к своему двору и сделал чем-то вроде доверенного лица. Во всяком случае Михаил оказывал на него большое влияние, руководство Михаила было довольно, а эмир заставил всех своих приближенных наизусть зубрить «Капитал» Карла Маркса, переведенный на арабский. В общем, отношения наладились. И когда понадобилось выбрать сопровождающего для каравана с дарами, которые эмир посылал своей старшей и самой любимой дочери, выдавая ее замуж, то выбор пал на моего мужа.

– И что случилось потом? – затаив дыхание, спросила Мариша.

– Где-то в пустыне на караван напали разбойники. Почти всех караванщиков поубивали, а верблюдов, лошадей и ценности увезли. Мой муж и еще несколько оставшихся в живых после нападения бедолаг добирались до места почти три дня. А когда добрались, то выяснилось, что лучше бы им погибнуть вместе со всем караваном. Эмир очень разгневался из-за пропавших ценностей, мой муж был выслан из страны. Но самое худшее, что оскорбленный эмир наотрез отказался строить у себя в стране коммунизм и переметнулся к американцам, которые быстро объяснили ему его заблуждения. А через некоторое время в землях этого эмира нашли нефть. В общем, была такая шумиха, что лучше и не вспоминать. На карьере моего мужа смело можно было ставить крест. Но не это самое скверное, через некоторое время у него на службе пошли слухи, что ограбление было подстроено. А мой муж вовремя не сигнализировал о нем. Было закрытое следствие. И в результате муж оказался в тюрьме.

– А вы?

– Мне повезло, – грустно улыбнулась Мария Андреевна. – Меня не было в той стране, где все это произошло. Так что при всем желании следствие не могло приписать мне соучастия. Потом Михаил быстро умер в тюрьме, у него обострилась какая-то редкая болезнь, которую он подцепил в той стране и которую наши врачи лечить не умели. А я после его смерти взяла свою девичью фамилию, снова вышла замуж, родила двоих детей и, как видите, вполне благополучно встречаю старость.

– После того, как Михаил с позором вернулся из той страны, вы жили у Пяти углов? – задумчиво спросила у старухи Мариша.

– Да, мы занимали там одну комнату, но это длилось совсем недолго, – кивнула та. – Потом началась вся эта история. Ночной арест. Суд. Комнату мне пришлось освободить.

– Скажите, а вы не помните, привозил ли ваш муж из той страны какие-нибудь ценности? – спросила Мариша.

– Вот и следователь все время допытывался у меня, не видела ли я у Михаила каких-нибудь ценностей, – вздохнула Мария Андреевна. – Как будто бы сами не знали, что эмир отобрал у Михаила все те подарки, которыми осыпал его, пока мой муж был у него в фаворе. Никаких ценностей у мужа при себе не было. Неприятная история с ограблением каравана имела место, а вот ценностей у Михаила не прибавилось. Не было их и у меня.