Война 2011. Против НАТО.
Шрифт:
– Может, это и не турки вовсе, – пожимает плечами капитан.
– А кто? Старший Брат? Россияне? – В смысле, какой-нибудь «Ту – двадцать второй»?
– Да нет, Олег Дмитриевич. Какие россияне? Они ж с юга перли, так? Что ж, по-вашему…
– А что, у «двадцать вторых» не хватит ресурса сделать маневр?
– Но не такой же, пан полковник, так ведь?
– Почему же, капитан? Допустим так и так, – он отбирает линейку и водит по большой оперативной карте театра военных действий. – Допустим, где-нибудь подальше нашего Змеиного они разворачиваются и…
– Зачем им такая сложность, Олег Дмитриевич? – в глазах Папёнова искорки.
– Ну… Ладно, капитан! Да понимаю я вашу мысль. Но конечно, если это, и правда, «Лансеры»… Хотя могут быть и «Сто одиннадцатые», да… Впрочем, нам бы заполучить их проводку от границы, тогда стало бы ясно, откуда вошли.
– О чем и речь, пан полковник, – соглашается Папёнов. – Закурить разрешите?
– Конечно, капитан.
– Между прочим, Олег Дмитриевич, – говорит, затягиваясь «Прилуками», Папёнов, – могут быть не только снимки. Мы ж, вроде, свалили, одного. Так что где-то возле Белой Церкви что-то должно валяться на земле-маме.
В двери кабинета стучат. Старлей Первушин напрягается, со смешной в других обстоятельствах торопливостью выдергивает из кобура ПМ.
– Разрешите, пан полковник? – в проем заглядывает старший лейтенант ВВС. Он тоже при кобуре. В этом мире уже началась паранойя.
– Давай, Бояндин! – подзывает его Добровольский широким жестом радушного хозяина. Жест не стыкуется с обстоятельствами – он бы оказался впору при застолье, но такого счастья, кажется, не предвидится. – Принес что ли?
– Так точно, пан полковник.
Вэ-вэ-эс-ник Бояндин ставит на стол истертый Независимостью, и похоже даже Перестройкой портфель. Извлекает наружу книгу с вклеенными снимками. Да, выходит, секретчики у авиаторов не спят и не волынят. Налет был только намедни, а здесь уже все подшито, пронумеровано.
– Щас, – говорит Добровольский, хапая книгу и листая с таким усердием, будто должен обнаружить там карту острова сокровищ.
– Ага, вот! – восклицает он почти сразу, ибо явно знает, что ищет. – Помнишь, Бояндин, мы с тобой изучали?
– Так точно, – подтверждает старший лейтенант.
Окружающие ракетчики и танкисты безропотно ожидают объяснений: была охота гадать.
– Смотри, капитан, – обращается Добровольский к Папёнову и сует открытую, удерживаемую толстющим указательным пальцем страницу. – Время видишь?
Папёнов молча, и даже несколько панически изучает снимок.
– Это в момент вашей работы, правильно? – смотрит на него Добровольский. – Итак, вы завалили одного… пусть уж для допуска, будет «Эф – сто одиннадцать»… Другой, вот, развернулся и ушел. Правильно? Но вот смотри, что тут, на азимуте… – Добровольский наклоняется для уточнения.
– Это? – тычет Папёнов. – А оно…
– Ну да, двигалось, конечно. Еще как! Смотри дальше распечатку. Видишь?
– Нам бы… В смысле, я все ж «Ка-одинщик», не разведчик. Если б глянул наш…
– Потом глянет. Эта штуковина… ну, номер видишь… она шла на сверхмалых. Наша «Пэ-восемнадцать» [2] ее не всегда видела. Секёшь? Вы ж сюда обстрел не вели, так?
– Нет, не вели. Беспилотник какой-нибудь?
– Какой, к едрёной фене, беспилотник, пан капитан? Скорость вычисляешь?
2
Наземная станция радиолокационной разведки
– Понял, полков… Олег Дмитриевич. А куда он прошел?
– Да, никуда не прошел. Вы его точно не подсвечивали? В «луч» не брали?
– Нет, все цели, что видели – обстреляли.
– Короче, думаю, это была еще одна. Причем, не исключено, главная.
Добровольский опять закуривает. Некурящий Мордвинцев недовольно косится на него, но здесь не его танковая вотчина.
– Возможно, это как раз то, что должно было вас прикончить, – спокойно поясняет Добровольский. – Обычная же тактика… Еще в Ливия, кажется… Эти три – «шестнадцатые» [3] или «пятнадцатые» – были отвлекающей группой. Одиночка наверняка со «ШРАЙК-ом» [4] . Должен был подкрасться и садануть. Спасла вас ваша дальнобойность – это раз. А потом, наверное, это я чисто умозрительно предполагаю, этот гад трусанул. Обычное дело в авиации, кстати. Думаю, когда вы отвлекающую тройку сбили, он переписял, сбросил к черту боезапас и трухнул назад на своих сверхмалых.
3
F-16, F-15 – истеребители-бомбардировщики США
4
Ракета
для уничтожения локаторов– Ух ты, – говорит Папёнов. – Ну а те, два тяжелых?
– Эти должны были вас добить, как я понимаю.
Добровольский откидывает на стуле. Все окружающие изучают его фас с уважением. Но вот Папёнов неумолим:
– Нет, полковник, так все же не получается, – трясет головой капитан ПВО. – Этот все сбросил, тройка не добралась, пара тяжелых опять же. Но кто-то ж разнес наш технический дивизион, так?
– Хрен знает, – гасит бычок авиатор. – Может все ж эти три «пятнашки» успели что-то отцепить? Какую-нибудь АЛКМ, туды ее в качель. Или все ж тот кабель неопознанный. Какая-нибудь джи-пи-эс-наводящаяся дрянь пошла к цели, и все дела.
– Да уж, не «ШРАЙК», – вставляет слово старлей Бояндин. – Тот бы в локатор влупил.
– Если РПЦ [5] выключился, то мог промазать, – подсказывает Папёнов. Сам он в неком сомнении.
– Странно как-то промазал, – вклинивается Мордвинцев. – Прямиком в склад боевых частей.
– Ну… – пэ-вэ-о-шный капитан снова тянет из пачки сигарету. – Оно, конечно, больше километра расстояние, и…
– Однозначно спутниковое наведение! Что же еще? – сообщает Добровольский. – Я б даже допустил некий «Томагавк» со стороны моря. У него размаха хватит пройти даже вдоль Днепра; просифонить над водой в десяти метрах и «оп!». Что «пендосам» впервые заводить носители в Черноморье? Уж имелись прецеденты. Однако зачем тогда эти самолетные изыски? Для маскировки первого процесса?
5
Радиолокатор подсвета цели.
– Темное дело, – пожимает плечами Папёнов.
– И точку на нем ставить рано, – констатирует командир Сороковой бригады тактической авиации украинских ВВС. – Но как я понимаю, господа, вы прикатили сюда на танках не для того только чтобы обсудить прошлое?
– Да, Олег Дмитриевич, – очень серьезно кивает полковник танковых войск. – Будущее важнее.
5. Майна! Вира!
Кто бы докумекал во времена конквистадоров, будто колонии можно использовать и таким образом тоже? В самом деде, даже когда некто чуть погодя предположил, что со временем, с ростом урбанизации, Лондон покроется слоем навоза ледниковой толщины, даже тогда не предсказали, что эти транспортно-отходные заморочки надо вывезти в какую-нибудь Новую Зеландию. Никакого воображения, понимаешь? Хотя чего тут эдакого гениального? Любая биологическая штуковина – «выдох-вдох». Тут скушали, там выбросили – не в себе же хранить? Биоценоз Золотого Миллиарда – та еще био-машина, помещенная на большом теле маленького прыща, несущегося по эллипсу вокруг пылающего газового светильника мощью в триста восемьдесят восемь септиллионов ватт. Лучшим вариантом, конечно же, стало бы сбрасывание этого самого навоза именно туда, на светильник полуторамиллионокилометрового поперечника. Пусть перемелется, добавит окраса в спектральную составляющую. Помещенные в галактических далях сверхцивилизации выпучат глаза, разглядывая маркеры в спектре, даже зауважают за разнообразие мусора. Однако настоящий навоз уж тем паче, но даже радионуклиды и то нерентабельно. Пока эту трехступенчатую вавилонскую башню разгонишь до второй космической, пока… Так еще, не дай Яхве, сотворит пакость как «Челленджер». Не хватало распылить над любезной, давно и досконально очищенной от семинолов, Флоридой тонн, эдак, тридцать ОЯТ – отработанно ядерного топлива, в смысле. Так что делаем вдох-выдох в ближайшее окружение. Конечно, тут свои тонкости.