Война 2011. Против НАТО.

Хотя, кто знает, помнят ли свое первичное поручение турецкие автоматчики теперь? Есть подозрение – или, скорее, тоже надежда – что капитан внутренних войск Алексей Мартынович Нелесный, уже наверное по привычке, ухлопав первым зарядом передовой броневик, заодно лишил турчаков командования. Хотя конечно, в нормальной армии существует командная цепочка, и в случае обрыва верхнего звена планка перескакивает ниже. К тому же, по случаю той же подозрительной экипированности янычаров, заставляющей призадуматься о совсем уж заморских гостинцах, стало бы ошибкой предполагать у них отсутствие радиосвязи. Косвенно ее наличие можно вывести из попытки установить на шахматной доске дополнительного ферзя – боевой вертолет марки «Ирокез». Попытка, опять же по хорошей дивизионной традиции, пресечена прострелом по линии другим офицером – все тем же Алексеем Яковлевичем Корепановым, предусмотрительно не выключившим после активации станцию обнаружения.

Правда, Ладыженскому с Громовым о горящем где-то в десяти километрах за полями, лесами и поселками городского типа, геликоптере нисколечко неведомо. Но они слышали шум взлетающей ракетной «сладкой парочки», а потому могут предполагать все что угодно. Само собой понятно, более всего им хочется вообразить пуски зенитных ракет по наземным целям, типа колесный бронетранспортер марки «Пиранья», ведь из бахвальства пэ-вэ-о-шников точно известно, что в некоторых особых случаях комплекс «Бук» умеет поражать наземные машины. Умного по всем вопросам, батальонного командира Шмалько рядом не наличествует, потому и некому обрезать еще и эту надежду, открыв глаза на то, что помещенный поблизости «Бук» не относится к последней русской модификации, а к тому же не умеет лупить не то что наземные, а даже воздушные цели на столь малой дистанции. Ракета – большая, набитая порохом труба, пока ее взнуздают рули и она войдет в заданную колею, проходит некоторое время. А ведь пространство и время – производные друг друга.

Громову с Ладыженским покуда везет, они все еще движутся и по одной и по второй координате, и даже волокут по одной из них комбатанта Парфенюка. Правда, пули 5,56 дружат с пространством гораздо более и свистят в нем голосистей, но в плане долготы жизни им не догнать ракеты, и даже то же пространство предоставляет им для путешествия весьма узкие коридоры. Пока Громову с Ладыженским удается их миновать.

90. Фронтовой оператор

Оболдеть! Премия Пулитцера, или, там, Свободы Прессы просто-напросто гарантирована. Георгий Полеводов снимает натуральный бой. Речь не о ракетном обстреле. Тут месилово на ближних дистанциях. Вокруг летают пули мелких калибров, а моментами даже что-то крупное. Но пушки, вроде, не используются, нет. Всякие гаубичные монстры – это все для другой серии. Хотя местами что-нибудь бухает. Гранаты, о! Но трудно без опыта определиться, это ручные, или нечто гранатометное. Вообще-то, «снимает бой» – громко сказано. В камере фиксируется в основном звуковой ряд. Все эти «пу-пу-пу» и «фьить» потом можно будет воспроизвести. Остальное – маскирующая панораму растительность. Однако были же и удачи! Тот горящий броневик коптящий колесами. Или проскочившие по прогалине люди в камуфлированной одежде. Причем, один из бегущих был остановлен в движении, повалился ничком и больше не шевельнулся. Хотя, Полеводов вникает в такую катавасию первый раз в жизни, так что может, то трюк, дабы ввести противника в заблуждение. Хотя толку от подобного трюка, если пространство боя явно подвижно?

Одновременно Полеводов пытается проявлять благоразумие: все же не высовывается из кустиков во всю оглоблю своих метр восемьдесят. Выгода от подобной тактики налицо. Когда с верхотуры акаций сыплются срезанные чем-то донельзя быстрым, прилетевшим в эту сторону по случайности, веточки и листочки, то очень радостно, что голова расположена несколько ниже баллистических, или каких-то еще траекторий. По крайней мере, некоторое удлинение жизни явный плюс. Будучи истинным альтруистом, Георгий расходует прибавку не для личных, а для общественных целей просвещения человечества. Поводя ворованной видеотехникой в сторону наибольшей шумности, он отснимает подвижку сквозь лесок чего-то малопонятного, но зато поставленного на гусеницы. Несколько деревцев помельче наваренный на танковую базу сарай перерабатывает в щеп походя: благо на его пути не оказался кустик с журналистом-днепропетровцем. Вообще, город Днепропетровск очень тихое, дремотное место, куда ему до кипящих жизнью преддверий Донецка. Если здесь удастся выжить еще хотя бы день-два, материалов будет на толстый еженедельник с продолжениями.

Очень скоро выясняется, что надежды преждевременны. Прямо в его сторону бегут несколько людей экипированных целой коллекцией автоматического оружия. Георгий решает, что лучшей тактикой будет пока оставить камеру и поднять руки вверх заблаговременно. Однако делает он это, по-прежнему оставаясь присевшим за кустиком.

– Не стреляйте! Я свой! – сообщает он осипшим голосом, когда бегущие оказываются с ним вровень. – В смысле, я – Независимая Пресса.

Товарищи с автоматами явно сильно перевозбуждены. То что, его не дырявят сходу – колоссальная удача.

– Какая, к черту, пресса? – высказывается наконец один, с явным трудом отводя ствол чего-то заграничного в сторону от Полеводова. – Мы не заказывали.

– Оружие? – интересуется второй из остановившихся. И тот и другой в военной форме, причем, вроде бы украинской.

– Нету, совершенно нету! – докладывает Георгий. – Только, вот, средство для съемки и все.

– Где ты был два дня тому? – интересуется неизвестный, приседая и нервно осматривая оставленные окрестности. Вопрос вообще-то идиотский, но к людям участвующим явно не в учениях, а в натуральном бою, следует проявлять терпение и чуткость.

– У себя, в Днепропетровске, – дает честное признание Георгий.

Офицер (теперь, после того, как они оказываются на одном уровне, Полеводов видит майорский погон) вскидывает брови в некотором удивлении.

– И чего тебя сюда принесло? Или у вас там тоже?

Оба вопроса требуют пространного, развернутого ответа, но времени на такое уже явно нет.

– Хватит баек! – заявляет второй офицер, пожиже званием. – Бежим отсюда к ебеням!

– Дуй за нами! – командует Полеводову майор. – А то турчаки решат, что ты тоже с дивизиона, и шкуру с тебя снимут. Все же жаль, что сейчас уж не вернуться, отснять твоей техникой болтающегося на суку, – сетует он, поворачиваясь и вновь переходя на бег.

У Георгия Полеводова куча вопросов, но кто будет их сейчас выслушивать? Он хватает причиндалы и несется вприпрыжку.

91. Боевой рой

Командный пункт 9С470 – машина гусеничная. По слабопересеченной местности – может и по северо-ледовитым торосам – она дает сорок пять км в час. Запас хода позволяет, двигаясь по прямой, дойти отсюда – из под Донецка – до Киев-града. Дабы никто по мелочи не мешал, в двадцать восемь тонн машины включено противопульное бронированье, так что вначале пути расчету внутри не следует сильно волноваться: патрон М-16 слишком легкое материальное тело для функции прокалыванья значимых узлов. Однако в этих гонках «Париж-Дакар» кое-кто подсуживает одной из сторон. У турецкой колесной смехоты все же пушечная навеска. Эх, где вы танковые дивизии на марше, для прикрытия коих и создавался когда-то «Бук»? Сейчас бы все это турецкое барахло уже бодренько дырявилось в неизменном духе социалистического соревнования. Однако мечтать о таком, так же бестолково, как о романтической войне с индейцами в прериях. Реальность подступает вплотную и медленно, с оттяжкой, додавливает сапогом.

Если бы дело происходило на вражеской территории, что и предусматривала когда-то доктрина оборонительного вторжения в Западную Европу, то сейчас, назло супостату, стоило бы пульнуть оставшиеся на огневых установках и пуско-зарядных машинах ракеты куда-нибудь во вражеские тылы. Просто так, на удачу, и дабы захватчикам не достались. Однако вокруг урбанизированная, бурно заселенная в былинном социализме местность, так что, в лучшем варианте, их попросту следует взорвать. Рука, конечно, для такой расточительности не поднимается. Уж лучше все же пальнуть, только не в даль тылов, а куда поближе. Быть может хоть пожар в лесу кого-нибудь остановит.

Изначальный план майора Корепанова, при раскладе подобном нынешнему, то бишь, без защитного танкового вала на пути вражьих полчищ, прост до безобразия. Военные конструкторы времен СССР являлись гениями по определению. Очистка страны от золоченой сволочи проведенная в довоенные времена дала исключительный результат, наверх смогли протиснуться таланты из замордованных царизмом низов. Так вот, окромя всего прочего, «Бук-М1» – это боевой рой. В случае надобности, система способна рассыпаться по местности и действовать автономно, каждая машина независимо. Ну, допустим, не каждая, ибо какой смысл от одиноко замершей в кустиках пуско-заряжающей машины 9А39, коя, может перезарядить сама себя и изготовиться к пуску, однако произвести оный как раз и не способна. Она не снабжена локатором наведения. Но зато шесть самоходных огневых установок 9А310 умеют делать все. Искать и находить, а затем славно сдергивать с неба на землю враждебный алюминий. Естественно, одинокая пусковая не удосуживается приравняться к дивизиону, да и действует в зауженном секторе, однако это гораздо лучше, чем ничего. Кто-то еще бормочет, будто СССР совершенно зря наплодил наибольшее в мире число инженерных кадров?

Надо радоваться, что у турок нет тут систем залпового огня и прочих образчиков дальнобойной артиллерии. В самом деле, какая сложность, зная координаты, стереть дивизион Корепанова в пыль с нескольких десятков километров? Сколько там MLRS потребно для обработки нужной площади? В конце-концов, исходно ЗРДН «Бук» предназначен для сохранности боевых порядков сухопутных войск, а так же их подвижных колонн, но и он в свою очередь прикрывается их броней и стволами; если к «Буку» на дистанцию залпа подвинется капиталистическая разновидность «Катюши», командиру передового танкового заслона не сносить головы.