Война химеры
Шрифт:
В этот раз Эйвилин проснулась, едва сдержав крик. «Это сон. Просто плохой сон», – прошептала она, приходя в себя и оглядываясь. Ночные кошмары уже стали ее постоянными спутниками, но этот был особым, напомнив почти позабытый случай из детства.
Несмотря на крайне натянутые отношения со старшим сыном Артисом и откровенную неприязнь к его жене Весмине, свою внучку Элберт VI любил. До его трагической гибели Эйвилин по меньшей мере один из месяцев в году проводила с дедушкой.
Элберт VI оставил о себе противоречивую память. Одни вспоминали его правление со страхом, другие – с восхищением называли эти годы временем величайшего расцвета империи. Вступив на трон в весьма зрелом возрасте, Элберт VI больше века стоял во главе империи. Именно он начал планомерное наступление на слишком уж разросшиеся привилегии старших домов. Реформатором назвали его одни, нарушителем устоев – другие, но Эйвилин запомнила дедушку просто уставшим эльфом с грустными глазами и теплой улыбкой. За величие и расцвет империи император сполна заплатил собственным семейным счастьем. Первая, нежно любимая, жена, с которой он прожил добрую половину жизни, тихо угасла, устав бороться со страшным приговором
Затем ссора со старшим сыном и лишение его прав на трон. Они были слишком похожи – отец и сын, – но по-разному смотрели на многие вещи. И были слишком горды и упрямы, чтобы прийти к согласию.
Никто так и не узнал, как охрана умудрилась потерять внучку императора, возвращавшуюся из столицы к родителям. Искала ее тогда целая армия во главе с лучшими магами, и нашли только через два дня: голодную, заплаканную, совершенно не помнившую событий последних дней, но целую и невредимую. Девушка до сих пор помнила слезы в глазах матери…
Несмотря на очередной кошмар, Эйвилин почувствовала себя гораздо лучше, чем вчера. Первые три дня она провела в постели, практически не вставая. Все это время Леклис неотлучно был рядом с нею, превратившись в заботливую сиделку. Он даже спал здесь, устроившись в большом кресле. Увидь это кто-то посторонний – не поверил бы собственным глазам: столько тепла и заботы было в том, кого часто называют суровым и нередко – жестоким.
Еще немного полежав в постели и окончательно прогнав видения ночного кошмара, Эйвилин встала. Наскоро умывшись, она посмотрела в зеркало. В нем отражалась бледная, похудевшая девушка с ввалившимися глазами и растрепанными светлыми волосами.
– В гроб и то краше кладут, – сказала отражению Эйвилин, пытаясь привести прическу в какое-то подобие порядка. В подобных мелочах было ее спасение. Она уже давно обнаружила, что любое, пусть и незамысловатое, занятие приносит ей некоторое облегчение. Смерть Гленлина и весть о гибели родителей породили ощущение беспомощности. А при воспоминании о той яростной и жестокой расправе над заметившим ее патрулем она испытывала отвращение к себе – своей слабости и силе.
На придвинутом к постели кресле аккуратной стопкой лежала одежда: белое нижнее платье-туника из тонкой, полупрозрачной и едва весомой льняной ткани и изящное верхнее платье из зеленого шелка со шнуровкой на талии и длинными широкими рукавами с золотой тесьмой.
Немного повозившись – она всегда недолюбливала платья, – Эйвилин оделась, укрыв напоследок голову и лицо полупрозрачным газовым шарфом.
Тяжелая дубовая дверь между спальней и рабочим кабинетом Леклиса, дополнительно укрепленная медными полосами, украшенными искусной гравировкой, сделала бы честь иной крепости: старым привычкам молодой король так и не изменил. Эйвилин покачала головой и осторожно потянула дверь на себя.
Леклис сидел за заваленным бумагами письменным столом, в трех шагах перед ним стоял эльф в одеждах мага. Эйвилин заметила, что укрытые от глаз мага крышкой стола руки Леклиса сжимают ножны и рукоять Химеры.
Маг скользнул по девушке быстрым, но внимательным взглядом.
– У вас есть выбор. – В голосе Леклиса сложно было уловить какие-либо эмоции, кроме явно показной скуки. – «Поцелуй змеи» или…
– Смерть? – удивился эльф.
– Вы так торопитесь умереть?.. Или назначение в Приграничье к оркам, – продолжил Леклис. – За вами будут постоянно следить и не дадут наделать глупостей. Если бы я хотел вас убить, мессир, – равнодушно добавил он, – то не начинал бы этого разговора. Первому магу, голову которого украсил такой же артефакт, я вообще не давал никакого выбора. У вас он есть.
– Я согласен на «поцелуй змеи», сир, – склонил голову маг.
– Хорошо, это ваш выбор.
Отпустив рукоять меча, Леклис стремительно встал и взял со стола простой на вид обруч. Эйвилин уже видела подобный на голове другого мага Леклиса, кажется, того звали Эстельнаэром. Эльфийский маг преклонил колени, словно его посвящают в рыцари, а не надевают магические оковы.
– Интересно, как мыть волосы с этой штукой на голове? – мрачно пошутил эльф, когда обруч охватил его голову.
– Можете прямо сейчас узнать это у мессира Эстельнаэра, – немного отрешенно махнул рукой в сторону выхода Леклис. – Я вас больше не задерживаю.
Маг встал на ноги и, легонько дернув надетый обруч вверх – проверяя, правда ли тот не снимается сам, – едва не выругался от скрутившей его тело боли.
– Простите, сир, я должен был убедиться. – Бросив в сторону Эйвилин еще один внимательный взгляд, он коротко поклонился и направился к дверям.
– Почему вы выбрали «поцелуй змеи»? – внезапно догнал его вопрос Леклиса.
– Еще недавно у меня была семья. Теперь уже нет, – не поворачиваясь, сухо ответил эльф и вышел.
Леклис повернулся, задумчиво почесывая шрам над бровью, и только тут заметил притаившуюся у входа в спальню девушку.
– Эйвилин? Зачем ты встала? – Он стремительно пересек комнату и замер в двух шагах от нее. – Ты же еще слишком слаба. Как ты себя чувствуешь?
– Мне уже гораздо лучше. Хоть я и выгляжу как огородное чучело, – вымученно улыбнулась Эйвилин.
– Зря ты на себя наговариваешь, – серьезно заметил Леклис, хотя глаза его смеялись. – Как огородное чучело ты выглядела, когда появилась в замке, а сейчас больше похожа…– …На полуживое умертвие, – усмехнулся я, перехватив ладонью в районе груди шутливый удар Эйвилин, и притянул девушку к себе. – Рад, что с тобой все в порядке.
– Что это был за маг? – спросила она, уткнувшись лбом
мне в грудь.– Мессир Лорар. Видимо, последний боевой маг Восходящего солнца.
– До сих пор не могу поверить, что старший дом решился присягнуть тебе на верность, – покачала головой Эйвилин. – Никогда прежде старший дом не решался на такое, даже по отношению к императору и другим старшим домам. А тут – присяга давнему сопернику, или скорее даже врагу.
– Мне и самому в это плохо верится, – признался я. – С этим миром творится что-то не то, и что из этого выйдет, не знает даже Падший. Тебе правда лучше? Может, позвать магистра Мартина?
– Не нужно, – отстранившись, покачала головой Эйвилин. – В последние дни ты его и так загонял. А вот от хорошего завтрака я бы не отказалась.
– Прости, – повинился я, хлопнув себя ладонью по лбу. – Конечно же ты проголодалась. Надеюсь, вы окажете мне честь и отзавтракаете со мной, светлая леди? – Я отвесил девушке строгий церемониальный поклон.
Веселый и бесшабашный настрой, захвативший меня после того, как я окончательно убедился, что Эйвилин поправляется, никак не желал проходить, но я ничуть об этом не жалел.
– О нет, это вы окажете мне честь, сир, – жеманно улыбнулась Эйвилин, присев в глубоком реверансе, после чего мы оба рассмеялись. Война, смерть, скорбь о погибших – пусть все это оставит нас хоть на краткий срок.
– Все в порядке, сир? – осторожно заглянул в мой кабинет один из стражников.
– Да, – отмахнулся я. – Слуги у входа есть? Пусть принесут сюда завтрак на двоих.
Понятливо кивнув, стражник прикрыл дверь.
Не прошло и минуты, как появились слуги и принялись молча сервировать небольшой столик. Быстро закончив, они так же молча поклонились и исчезли.
– Все, нас никто не побеспокоит, – сказал я, закрыв за слугой дверь на замок. – Можешь перестать прятать лицо. И прости за это небольшое неудобство.
– Я прекрасно понимаю, что, укрывая меня, ты рискуешь навлечь на свое королевство гнев Совета Пяти, – кивнула Эйвилин.
– Сейчас бравировать новостью о твоем спасении было бы несусветной глупостью, – слегка раздраженно передернул я плечами. – Поэтому о тебе знают только мои ближайшие советники. Для остальных пущен слух, что у меня появилась любовница из младшего дома. Надеюсь, те немногие стражники и слуги, видевшие твое появление, не опознали в тебе дочь императора.
– Любовница из младшего дома? – Эйвилин недоуменно выгнула бровь. – А что на это скажет твоя жена?
– Кто? – Я едва не подавился.
– Диана, – пояснила она. Похоже, новость о моем несостоявшемся браке до нее дойти не успела.
– А, ты об этом. У нее полно дел после замужества, – ответил я, старательно спрятав усмешку за кубком сильно разбавленного водой вина.
– Как прошла свадьба?
– О! Просто великолепно! Диана была счастлива.
– Рада за вас. И где же она сейчас?
– Проводит медовый месяц в Нимисе.
– А почему ты не с ней? – задала резонный вопрос девушка.
– А зачем там я? – спросил я, сдерживая смех.
– Зачем нужен муж жене в медовый месяц?
– Вопрос интересный. Когда женюсь, думаю узнать об этом поподробнее.
– А разве ты с Дианой… – окончательно растерялась Эйвилин.
– Нет. Диана вышла за Мезамира, – рассмеялся я.
– Вот, значит, как…
– Так что у тебя есть шанс быстро охмурить бедного меня и затащить под венец. Предупреждаю: я буду сопротивляться изо всех сил!
– Дурак! – возмутилась Эйвилин. – Впрочем… – она прищурила глаза, – я над этим подумаю.
Мысленно укорив себя, я прикусил язык. Невинная шутка слишком далеко зашла. Сейчас последствия подобного брака было бы сложно предсказать. Власть над империей? К Падшему империю! Никогда не стремился к власти. У меня и от управления королевством голова пухнет. Если империя и уцелеет, в чем лично я сильно сомневаюсь, следующему императору я бы все равно не позавидовал.
Ты опять врешь. Сам себе врешь. Тебя останавливает отнюдь не это. Ты боишься, Леклис. Боишься опять ее потерять. Старшие дома не оставят ее в покое, и все равно, захочет она вернуть себе трон или нет. Одни увидят в ней в лучшем случае – знамя, в худшем – марионетку, а для других она – мишень. Только здесь Эйвилин в относительной безопасности, это главное. Вот она, рядом со мной – стоит только руку протянуть, а остальное не суть важно.
Завтрак мы закончили в молчании. Эйвилин вновь спрятала лицо за газовым шарфом, я отпер дверь, слуги быстро убрали посуду. Эйвилин стало клонить в сон, но в спальню идти она отказалась, задремав в стоящем у камина кресле. Подавив тяжелый вздох, я вернулся к работе над бумагами.
Спустя полчаса после начала этой бумажной пытки мне доложили о прибытии Ховальда и Глока. Ко мне в кабинет эта парочка вошла, ожесточенно споря. Впрочем, свой спор они сразу же прервали. Это уже становилось традицией. Бывший вор и бывший глава стражи любили спорить по любому поводу, а зачастую и без оного. Наверное, это была такая странная и причудливая форма дружбы двух противоположностей.
– Дурные вести, сир, – начал Ховальд.
– Других от тебя и не дождешься, – проворчал я.
– Совет Пяти отправляет в земли Восходящего солнца армию. – Ховальд проигнорировал мое замечание.
– Думаешь, они по наши души? – помрачнел я.
– Они узнали о моем спасении? – одновременно со мной спросила Эйвилин.
– Узнали? Нет, – посчитав на пальцах, ответил Ховальд. – Даже если бы кто-то узнал, то до Совета Пяти эта новость еще просто не успела бы дойти. Скорее всего, причиной похода стала присяга Восходящего солнца.
Опять это проклятое Восходящее солнце! Знал ли мертвый лорд Фираваль, когда привел старший дом под мою руку, к чему приведет его выходка? Знал. Уверен, что знал! И, возможно, именно этого и добивался. Зачем ему это понадобилось? Не знаю. Возможно, месть. Мне или Совету Пяти.
Клятва принесена, и теперь судьбы Восходящего солнца и Восточного королевства связаны воедино.
– Высокие лорды совсем обезумели! Война со мной?! И это в то время, когда люди уже кромсают империю на части!
– У эльфов слишком давно не было достойных противников, – скривился Глок. – Они до сих пор тешат себя мыслью, что двух эльфийских домов хватит, чтобы втоптать в землю любую человеческую армию.