Война и миръ

Добавилась ещё одна крепкая связь, разорвать которую гораздо сложнее, чем договор между доминионом и метрополией. Отношения, из юридической, бумажной плоскости, перешли в объём. Монарх, пока ещё – фигура сакральная, а монарх для персов – свой шах. Свой шах, который ещё и в Санкт-Петербурге правит. По совместительству. Через пару поколений, персы будут воспринимать всё именно так – Санкт-Петербург наш. Точно так-же, как ярославцы, или рязанцы. Они тоже когда-то были независимыми княжескими уделами, но кто сейчас это вспоминает? Только сумасшедшие.

А пока Николай назначил председателем правительства Персии Генерального штаба генерал-лейтенанта, генерал-адъютанта, Гусейн-Хана Нахичеванского, с обещанием отпустить его на войну, когда (если) таковая вдруг начнётся. И, вообще, нужно постоянно расти над собой. Даже генералу опыт административного управления гражданскими обязательно пригодится. Нам ведь ещё Индию под свою руку брать когда-то обязательно предстоит. Учитесь, генерал, учитесь - лишних навыков и умений не бывает, вдруг, именно вам Судьба уготовила бремя стать Вице-Императором Индии.

Двенадцатого сентября (тридцать первого августа) 1910 года, началось строительство трансокеанского канала в Никарагуа – Канцлер Российской Империи, генерал-адмирал, светлейший князь Дубасов-Босфорский перерезал ленточку и отвёз символическую тачку земли на Тихоокеанском берегу, а Испанский Император Алехандро Первый Романов-Царьградский на Атлантическом.

По расчётам министра Транспорта и Развития Сибири, князя Хилкова, проект можно завершить за восемь лет, если не наступит никаких форс-мажоров, вроде войн, или революций.

Не наступит, не должно. Мексика, конечно – та ещё бандитская малина, но на юг бандиты полезут только в случае непреодолимого желания самоубиться. Наша доблестная, победоносная Гвардия теперь размещалась в Центральной Америке. Не вся, это излишне, Гвардии у нас теперь два армейских корпуса, в Гондурасе, Гватемале и Коста-Рике за глаза хватает одного, второй вернулся в Иерусалим, а ротация между ними осуществлялась батальонами.

И не сказать, что вернуться в Иерусалим гвардейцы рвались. Весь маркитанский сервис, с обозом и шлюхами, в Центральной Америке уже обосновался. В зоне строительства канала моментально открылись все необходимые для здорового и полноценного отдыха «псов войны» заведения – от борделей для нижних чинов, до элитных заведений с японской кухней и утончёнными гейшами для господ офицеров. Да и жалование в Америке гвардейцам выплачивали с двадцатипроцентной надбавкой. А где надбавка – там и спрос. Лет через пять, Манагуа станет столицей мирового греха. Вот и хорошо, чем дальше он от нас – тем лучше.

Двадцать второго (девятого) октября 1910 года, в Царьграде (Стамбуле) выпустили первый широкофюзеляжный (относительно, конечно – пока четыре ряда пассажирских кресел) гражданский авиалайнер. Четырёхмоторный самолёт, способный перелететь Атлантику с одной посадкой/дозаправкой в Исландии.

Хорошая машина, уже с титановым скелетом. До появления реактивных двигателей, ничего лучше произвести не удастся, для винтовой авиации – это эталон, по совокупности параметров полезная загрузка/экономичность эксплуатации. Авиация – это такая отрасль, где снизить расходы за счёт дешёвой рабочей силы, можно только со снижением качества продукции, а по технологиям от нас все сильно отстали.

Завод в Царьграде, который основал ещё Сандро, по сути, сборочное производство. Всё оборудование, детали и материалы привозят из Империи – моторы и алюминий из Красноярска, титановые «скелеты» из Екатеринбурга, электрику и электронику из Новоалександровска, шасси и гидравлику из Челябинска, а внутреннюю обшивку и кресла из Суворова (Уфы).

И даже не эта способность плановой экономики организовывать производство «из кубиков» была нашим главным преимуществом. Таких заводов у нас будет три, и они будут конкурировать за рынок между собой.

Помимо царьградского производства имени Сандро, скоро заявит о себе казённый Красноярский авиазавод, моделью сверхдальнего, шестимоторного лайнера, способного летать на расстояние в шесть тысяч миль без посадки и дозаправки. Наш будущий стратегический бомбардировщик, ага. Нет пока для него подходящих боеприпасов, нет войны, нет целей, так что пусть пока покатает богатых пассажиров из Лондона в Бомбей. Хоть часть денег, выделенных казной на его производство, вернёт, и то слава Богу.

Третьим заводом-производителем авиатехники, должно стать Новгородское предприятие Маман, где она готовила машины для себя любимой. Когда-то Николай сосватал любимой маме, только что закончившего университет, инженера Сикорского, и они подружились. Вопреки всем теориям о непреодолимости сословных барьеров, подружились практически нищий, совсем сопливый инженер и, почти Святая, Вдовствующая Императрица Мария Фёдоровна, самая богатая женщина в мире. Ей, на свои игрушки, денег жалко не было и вот вам результат.

Новгородская мастерская Маман уверенно занимает нишу местной бипланной авиации, специальной полярной, спортивных самолётов и «бизнес-джетов» для всяких буржуев. А ещё, в Новгороде работали над концепцией несущего винта. Не спеша, но настойчиво и довольно продуктивно (Николай за этим следил и вмешивался при необходимости). Вертолёты у нас должны встать на вооружение до начала Второй Великой войны. Должны и встанут.

В ноябре 1910 года случился финансовый дефолт в Рейхе, у правительства Канцлера фон Бюлова не нашлось ликвидности, чтобы оплатить годовые купоны по займам военного времени.

За время войны, Германия заняла восемь миллиардов марок. Заняла у частных инвесторов, размещая облигации на Санкт-Петербургской бирже. Первый выпуск облигаций государственного долга Рейха (на два миллиарда рублей) раскупили под два с половиной процента годовых, второй, трёхмиллиардный (после нападения на Швейцарию) ушёл под четыре процента, а третий, тоже трёхмиллиардный (авиационный), уже под шесть с половиной.

Четвёртый (уже послевоенный) выпуск облигаций Рейхсбанка пришлось отменить после того, как рыночная годовая ставка на торгах превысила десять процентов. Канцлер фон Бюлов принял всю вину на себя и подал в отставку, но кого на этом рынке интересуют какие-то наёмные работники, пусть даже канцлеры, ссужали-то Рейху, Кайзеру Вильгельму, а его Канцлер, в данном случае – просто бухгалтер.

Что самое плохое для Вилли, послевоенное оживление экономики всё не наступало. Мало было победить в Великой войне, мало оказалось контрибуции и репараций. Уже восьмимиллионный Рейхсвер пожирал деньги с чудовищным аппетитом, а ведь есть ещё флот, для которого уже заложили ещё три мегалинкора, типа «Гогенцоллерн» и четыре суперавианосца, водоизмещением в восемьдесят тысяч метрических тонн, типа «Аахен».

Кильский канал, в который германцы вложили полтора миллиарда марок, торгашей не заинтересовал. Нет таких грузов на Балтике, чтобы платить по две марки с тонны груза за проход. Гораздо дешевле получалось переждать шторма в Зунде и Скагерраке в Копенгагене и Осло, а потом бесплатно проскочить традиционным путём через проливы. Канал с удовольствием использовали военные моряки, но за них платила казна. Сама себе. Из левого кармана в правый. Туда-сюда-обратно.

Делать нечего, для финансирования бюджетного дефицита пришлось включать печатный станок. Всего за месяц курс рейхсмарки к рублю рухнул почти вдвое. Не этого ждали немцы от Победы. Совсем не этого.

Демобилизация в Рейхе так и не началась, хотя после подписания мирного договора минуло уже пять месяцев, а с момента окончания боевых действий в Европе почти год. Не отменили военный налог. Завоёванные территории требовалось контролировать, что оказалось ещё затратнее, чем вести войну. А теперь ещё инфляция разогналась, обесценивая накопления. В общем, возникла классическая революционная ситуация, в крупных городах начались беспорядки со стрельбой в полицейских. К экономическим требованиям добавились политические – восстановление деятельности Рейхстага и отречение Вильгельма Второго в пользу Крон-Принца Пруссии и короля Польши Вильгельма-младшего.