Война и Страсть

Ее руки дрожат, но она ее палец все еще сжимает курок, и она готова выстрелить в любой момент. Элайджа видит решимость в ее взгляде.

— Перед тем, как ты убьешь меня… Просто… Просто, скажи почему?

— Что почему? Почему я зла на тебе? Почему ненавижу твою семью? Что почему?

— Почему ты утром ушла?

— Элайджа, я не твоя вещь, чтобы лежать там, где ты меня бросил.

— Я не бросал тебя, Катерина… Я ушел за завтраком.

— Да что ты говоришь! Ложь!

— Я вернулся, а тебя уже не было…

— До полевой кухни идти было пять минут!

— До какой кухни! Я в деревню ходил…

— Ты сейчас серьезно говоришь?

— Да, Ян может доказать…

Адаптация – это когда одно ощущение можно заменить другим. Ощущение любви ни чем заменить невозможно. Любовь – это электрическая сила, передаваемая в головной мозг. Именно эта сила и останавливает Кетрин Пирс.

— А ты думала, Катерина…

— Я идиотка… Идиотка…

— Это я виноват Катерина… Нужно было записку оставить или внушить…

— Мы оба виноваты…

— Я мечтал, что мы будем завтракать вместе… Мы поговорим о том, что между нами началось…

— А между нами что-то есть? Кроме секса? Кроме ненависти?

— Я хотел верить в большее. Я хотел верить в нас, Катерина, а ты?

— Я тоже…

Элайджа прижимает к себе дрожащую Кетрин, зная, что только так он сможет ее успокоить.

— Я была в Аду… Хочется верить, что все уже кончилось…

— Все уже кончалось, Катерина… Я рядом…

В какой-то момент она вспоминает все то, что пережила в своем личном Аду. Как на деревню, где она и Маргарита напали, и выживших, красивых женщин повели к штурмбанфюреру, чтобы он мог выбрать женщин для развлечения высших офицеров и полковников. Они стояли и молчали, и все что помнит Пирс – это лай собак и смех немецких солдат. Ее раздражал смех и то, как Арне осматривал прибывших женщин, и когда подошла ее очередь она смотрела в его глаза и нагло улыбалась.

— Wer sind Sie, wenn so Frauen das tun? (Да кто ты такой если так с женщинами поступаешь?)

— Wie heissen Sie? ( Как твое имя? )

— Katrin (Катрин. )

— Frau Catherine ist mit mir. ( Фрау Катрин идет со мной. )

— Sie ist mein M"adchen. Sie wird nicht verraten. (Она моя служанка. Она не предаст. )

— Sie mochte mich, und ich razacharuy nicht. Ich t"ote Verr"ater. (Ты мне понравилась, и не разочаруй меня. Я убиваю предателей.)

— Sie nicht entt"auschen. (Не разочарую.)

Арне кутает плечи Кетрин одеялом, а та хватает Маргариту за руку. Кетрин же все время бежит. Кетрин привыкла. Кетрин привыкла бежать даже от самой себя. Кетрин держится, потому что больше она выживает. Кетрин Пирс выживет любой ценой.

– - -

Ребекка вытирала свои слезы, испачканным кровью платком. Яна срочно вызвало командование, ведь Маргариту уже допросили, и теперь пришло время принять решение, ведь она была на немецкой стороне.

Уже у полковника - командира дивизии Ян принял решение молчать до последнего. Он лишь смотрел на командиров других батальонов и молчал. К этому решение было принято.

— Стыдно! Это позор на всю дивизию! Лучшие из разведчиков, а устроили склоку, свару, как бабы, или кровь, которую вместе проливали для вас уже не кровь, а так водичка? Стыдно, майор, на свои обиды израсходовать ту злость, ненависть, которая должна быть только по отношению к фашистам, только к ним одним. Провалили задание! Даже бабы и те воюют!

Полковник встал из-за стола, погрозил кулаком майору, и пошел навстречу Яну. При всех офицерах обнял его и громко заявляет.

— Спасибо твоей бабе, за дорогой гостинец, какой привезла от немцев. Бабы даже воюют! Позор на всю дивизию! Лучшие разведчики провалили задание, а бабы! Бабы справились! Этот, с его портфелем нам дороже сотни “языков”. Буду ходатайствовать перед командованием о представлении тебя к правительственной награде, как командира операции. Никто не должен знать правду! Никто! Всем молчать! Доложен о успешной операции по захвату важного языка и все!

Губы Яна дрожат, не он только смог из себя выдавить:

— Прошу, товарищ полковник, она не моя баба… Маргарита сестра нашей медсестры, а другая баба командира Элайджи, пусть сам с ней разбирается… Но полковник, отправьте Маргариту в госпиталь. Подлечат ее там, подкормят. У нее ранение.

И полковник, и все офицеры, какие у него в блиндаже были попрощались, и вышли из штаба.

– - -

Ребекка не верила то, что ее брат вновь поверит Кетрин Пирс, и вновь позволит ей разбить его сердце. Ребекка даже не заметила, как ее окружили несколько сержантов.

— Здравие желаю, сестренка.

— Вас кто обидел?

— А вам то, что?!

— А мы девушек защищаем.

— Вы только обидчика покажите.

— А вот он…

Ребекка улыбается, смотря на приближающегося к ней Клауса, который явно не был доволен тем, что его сестра разговаривает с солдатами.

— Пошли вон! Свою сестру я сам защищу!

Тон Клауса пугает юношей, и те спешат отойти от плачущей Ребекки.

Клаус всегда знал, что его сестра слишком сентиментальная, и легко влюбляется. Он знал, что ей тяжело, и по началу приезда она плакала, но сейчас все изменилось, ведь она адоптировалась. Клаус понял, что его сестра просто так плакать не будет. Ребекка сильная, и он верила в это, даже больше, чем она сама.

— Любовь моя, что случилось? Умер очередной симпатичный солдат?

— Нет, Ник… Она вернулась… Кетрин Пирс… Они в палатке госпиталя разговаривают.

Он слышит это имя и понимает, что Ребекка говорит серьезно. Он хватает сестру за плечи, и она кашляя проглатывает ком. Она видела своего брата в таком состоянии и понимает, на что он способен.

— Я убью ее! Убью.

Ребекка оказывается на сырой земле, ведь Клаус оттолкнул сестру. Клаус дал понять, что его лучше не останавливать. Секунда, и гибрид разрывает плащевую ткань палатке.