Война корон

Не прошло и получаса, как от гарнизона крепости не осталось ни единого человека. Египтяне же почти не пострадали, если не считать двоих легкораненых, которых Кошечка сейчас же перевязала.

Бывший градоправитель Коптоса никак не мог унять дрожь.

— Ты убедительно изображал труса, — похвалила его Яххотеп.

— Царица! — взмолился он. — Дозволь мне теперь вернуться в город!

— Вот возьмем еще четыре крепости и вернемся, — пообещала Яххотеп с очаровательной улыбкой.

35

Защитники Кус с величайшим трудом отбили очередную атаку гиксосов. Один вид черных шлемов наступавших опытных воинов вселял дикий страх в сердца неумелых мальчишек. Яхмесу, сыну Абаны, приходилось сражаться с яростью, почти с безрассудством, чтобы вдохновить и ободрить сотню перепуганных новобранцев.

Гиксосов они отогнали, но в живых остался всего десяток насмерть измученных людей. Яхмес, сын Абаны, даже не отер пота со лба, не смыл вражеской крови, так спешил переговорить с градоправителем Эмхебом.

— Все кончено, господин! Город придется сдать.

— Но в послании, принесенном Плутишкой, говорилось яснее ясного: помощь близко, — напомнил градоправитель.

— Их войска запаздывают или попали в засаду. В любом случае, дольше ждать мы не можем. Если не отступим, нас всех перебьют.

Градоправитель сознавал, что доблестный юноша прав. Возразить ему было нечего.

И все-таки он возразил.

— Давай подождем, хотя бы до завтра.

— Если сегодня гиксосы атакуют еще раз, нам не сдержать их натиска. Они прорвутся в город Довольно играть с огнем! Отступаем. Другого выхода нет.

— Зачастую они выжидают, прежде чем напасть снова. День или два.

— Прежде выжидали. Но нынче убедились, что наш заслон не плотнее листка явора. На их месте я бы возобновил атаку в ближайшее время.

— Тогда подготовимся к отступлению и подумаем, как нам его прикрыть.

Всю ночь Эмхеб руководил захоронением павших. Их бросали в наспех вырытые ямы. Не было времени, чтобы исполнить погребальные обряды. Убитых закапывали без саркофагов, без свитков папируса с магическими заклинаниями, помогающими достичь полей Иалу, даже без амулетов, защищающих мертвых от многочисленных ловушек. Градоправитель мог лишь одно: прочесть древнюю краткую молитву, обращенную к Осирису, призывая царя загробного мира пощадить юношей, пожертвовавших жизнью для защиты Египта от власти тьмы.

Наконец над обессилевшими от непрерывного труда воинами взошло солнце. С рассветом умерли еще двое тяжелораненых. Эмхеб похоронил и их.

— Тебе следовало хоть немного выспаться, господин, — посетовал Яхмес, сын Абаны.

— А сам-то ты спал?

— Не успел. Мы насыпали еще один земляной вал. Утыкали его заточенными кольями. Возвели из кирпича-сырца укрепления, под прикрытием которых будут стрелять наши уцелевшие лучники. Жалкие потуги помочь тем, кто станет прикрывать отступление.

— Барки готовы к отплытию. Проследи, чтобы всех раненых перенесли туда.

Оба были вне себя от горя.

Они не только теряли Кусы, они лишались заветной мечты о свободе. Захватив город, гиксосы без труда прорвутся на юг, огнем и мечом истребляя все на своем пути. Фивы не устоят. Яххотеп погибнет, и больше уже никто не осмелится продолжать борьбу с завоевателями. Насилие и жестокость станут править Египтом. Тьма — диктовать законы, шириться, уплотняться. Теперь ей не будет преград.

Пока что гиксосы не подавали признаков жизни.

Однако тишина лишь усиливала тревогу. Сомнений не было: враги ждали посланца из Авариса с приказом правителя Апопи нанести последний сокрушительный удар.

По распоряжению Эмхеба большинство защитников Кус сложило оружие и готовилось к отплытию. В городе остался небольшой отряд отчаянных смельчаков, добровольно идущих на смерть.

— На передовом судне для тебя все приготовлено, господин. Поторопись! — сказал Эмхебу Яхмес, сын Абаны.

— Нет, я остаюсь. Ты поведешь барки к Фивам.

— Ты, господин, там нужнее, чем я.

— Тьма вот-вот поглотит Египет. Там или здесь, какая разница, сынок? По мне лучше сложить голову в Кусах вместе с мальчишками, которые дрожат от страха, но не сдаются.

— Ну, так и я останусь. Поверь, от меня будет польза. Я все-таки не худший стрелок и сумею задержать гиксосов хоть на некоторое время.

Эмхеб и Яхмес по-братски обнялись.

— Будешь командовать левым флангом, — решил градоправитель, — а я — правым. Когда поймешь, что силы на исходе, отступай с уцелевшими к центру города. Поднимайся на вершину холма, там безопасней.

Яхмес, сын Абаны, кивнул, хотя отлично знал, что никто не уцелеет.

Только одного страшился градоправитель: как бы атака гиксосов не началась раньше, чем барки отчалят. Как бы не помешала им выплыть на середину реки, подальше от стрел и камней, иначе ведь их потопят! К тому же, отплывая в спешке, легко сесть на мель…

К счастью, все обошлось. Попутный северный ветер надул паруса. Вскоре барки достигнут Фив, защитники Кус будут спасены.

Ни слова не говоря, Эмхеб и Яхмес отвели оставшихся воинов к земляным валам.

— Они возвращаются, господин! — вдруг крикнул младший из новобранцев.

Глядя на реку, он не только встал во весь рост, но еще поднялся на цыпочки. Эмхеб силой заставил его пригнуться.

— Клянусь, господин, барки возвращаются! Плывут обратно.

Встревоженный Эмхеб поспешил на вершину холма, откуда открывался вид на всю окрестность. К тому же здесь действительно было безопаснее: лучники и пращники не скоро подберутся достаточно близко, чтобы бить без промаха.

Градоправитель подивился остроте зрения мальчишки.

Барки и правда возвращались. Но что случилось? Отчего воины, вместо того чтобы спасаться, идут на верную смерть? Ответ один: им преградили путь вражеские суда.

Все кончено.

Больше градоправитель Эмхеб ничем не мог помочь своим людям. Они окажутся между двух огней. Вскоре их атакуют с берега и с Нила. Сопротивляться бесполезно.

Следовало немедленно отдать приказ: «Бегите и прячьтесь!»

Но вот что странно: на барках не было никакого смятения, воины не метались в страхе. Если глаза не обманывали Эмхеба, они чуть ли не плясали на палубе!