Война кротов

Представляешь, как народ обрадовался, обнаружив на платформе любимых избранников с чемоданами пожитков? Власть со страху хлестала французский коньяк. Надрались все изрядно. А тут – электорат. Говорят, гарант сразу обделался, хотя с виду мужиком был статным, крупным. Думаю, не врут.

Короче говоря, народ сообразил, что война случилась и гарант со товарищи пятки показал да ещё и кордоны наверху поставил от простого люда. Вот тут началось самое интересное.

Это тебе не оранжевая революция, это был наш украинский бунт, жестокий и беспощадный.

В общем, гаранта в клочья порвали, в гуляш. Депутатов кого сожгли живьём, а кого – счастливчика! – просто повесили. Лютую смерть приняло руководство страны, что правда, то правда. Или, как говорил первый президент наш: «Що маємо, то маємо!» [10]

И вот с тех пор призрак главы государства бродит по метро, творя всяческие пакости – как и при жизни…

– Вот так вот, – облизнув ложку, закончил свой рассказ Че. – Байка ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок. Или не ложь, кто знает.

10

Что есть, то есть (укр.).

Сайгон хмыкнул.

А ведь не всё поведал Че. Есть как минимум ещё одна версия этой легенды, согласно которой президент и гопкомпания благополучно обитают на другой ветке метро. На том же Майдане. И переходы между Майданом и Крещатиком таки завалены…

Размышления Сайгона прервал Фидель. Он буквально влетел в палатку:

– Выступаем прямо сейчас! Императрица убита. На станции военный переворот.

Через секунду все были на ногах.

– Борис? – Че извлёк из-под одежд помповое ружьё.

– Он самый. Объявил себя преемником.

– А дочь императрицы?

Фидель выразительно посмотрел на растамана. Всё было ясно без слов.

Мышка хищно вцепился в рукоятки своих револьверов:

– Ну что, выпустим толстопузу кишки?

Байда – на груди у него был выбит трезубец – натянул через голову свитер, повесил бандольеры с магазинами, снял с предохранителя АК.

– В нього сорок бійців, у Бориса. А може більше. Якщо стрілянина розпочнеться, багато народу ляже. [11] – Уходим без шума и пыли, – скомандовал Фидель и добавил: – По возможности.

11

У него сорок бойцов, у Бориса. А может, больше. Если стрельба начнётся, много народу ляжет (укр.).

И тут загрохотали выстрелы.

Спасатели дружно рухнули на пол. Байда открыл огонь, длинными очередями дырявя палатку. Рявкнуло ружьё Че. Мышка протаранил полог, снаружи заговорили его револьверы. Сайгон вцепился в лук. Лектор не решался раскрутить цепь, опасаясь задеть своих. А у Гильзы из всего оружия был только ридикюль и лак для ногтей в маленькой стеклянной бутылочке.

– Трое их было. – Это Мышка заглянул в палатку.

– И ещё будут. – В одной руке у Фиделя был пистолет, а во второй – неизвестно откуда взявшийся меч. Сайгон такие игрушки только в кино видел. Катана. Меч самурая. Следовательно, Фидель – самурай?

– Он самый. – Команданте подмигнул Сайгону. – И тебя сделаю настоящим буси. Хочешь?

Почему все хотят из Сергея кого-то сделать? Майор лепил из него крутого мародёра. Светка – послушного мужа. Алексеевич – фермера, отдающего станции мясо чуть ли не бесплатно. Теперь вот Фидель о чём-то непонятном толкует…

Самое забавное то, что всем хотельцам Сайгон оказался не по зубам. Он от бабушки ушёл, от дедушки ушёл, от Майора и Светки тоже, а уж от Фиделя…

Не о том думаешь, Серёженька. Надо выбираться с этой станции, населённой ментами и попугаями!..

На платформе творилось нечто невообразимое. Торговцы, почуяв неладное, спешили покинуть платформу. У входов в туннели образовались пробки. Парни в спортивных костюмах даже не пытались совладать с толпой – просто наблюдали со стороны за происходящим. Высматривали врагов революции.

– Нас пасут. – Мышка в широкополой шляпе был заметен издалека, поэтому Фидель велел ему снять головной убор. А вот Че, наоборот, повязал на голову косынку, чтобы не выдать себя дредами.

– Сюда! – Сайгон заметил палатку, брошенную хозяевами.

Почти вся она была заполнена баулами с халатами. Это был последний писк моды в метро. Многие щеголяли махрой из Китая, сорокафутовый контейнер с которой обнаружили мародёры. Контейнер был опломбирован, а содержимое его столь плотно упаковано, что не поддалось времени и грызунам. Импортная одежда перекочевала в подземку. После дезактивации товар двинул по туннелям, покоряя всё новых и новых покупателей. А что? Удобно: и тепло, и под задницу подстелить можно, и укрыться на привале. Сайгон бы и себе прикупил, да как-то без надобности было.

И вот – целая палатка с халатами. Хозяева бросили товар, чтобы уберечь от пуль черепа. Редкие торговцы могли похвастаться подобной мудростью. Они уже далеко от Берестейской, а скупердяи, нагруженные громадными баулами, скопились у входов в туннели. А ведь того и гляди молодчики в костюмах начнут стрелять…

Брошенную палатку команда Фиделя покинула в обновках.

– За воровство тут смертельная казнь положена. – Разбирая тюки с халатами, Сайгон прикидывал, не захватить ли ещё парочку.

– Четвертуют, босс. Лучше не надо. – Лектор вышел из палатки, оставив Сайгона одного.

Так уж получилось, что фермер замешкался – столько бесхозного товара, бери, не хочу. Глаза разбегались: расцветки самые разные, но неизменно яркие, за годы ткань не выцвела. Все спасатели уже затерялись в толпе у туннеля на Шулявскую, а Сайгон никак не мог определиться. Новый бизнес, что ли, организовать? Помимо мяса?..

Ветер поцеловал фермера в щёку. Холодок побежал по спине.

Сайгон застыл на месте, затем резко обернулся – и встретился взглядом с самым крутым мужчиной на Берестейской. В палатку пожаловал Борис, собственной персоной. И без охраны. Видать, решил осмотреть подарки в честь инаугурации.

Мозги Сайгона мгновенно прочистились. Ударом в солнечное сплетение он опрокинул Бориса на спину и тут же нацелил ему в живот свой лук. Мышка предлагал выпустить толстопузу кишки. Хорошая идея, но Сайгон поступит иначе – он попросту их продырявит. Смерть у новоявленного императора будет мучительная и долгая.

– Не делай этого. – Борис вовсе не рыдал, ползая перед убийцей на коленях. Он… попросил. Так просят подать соль или разговаривать потише.

– Живи. – Стрела вернулась в колчан.