Война мага. Том 3: Эндшпиль (с иллюстрациями)

Ниакрис сейчас словно преобразилась. Выпрямившись, вытянувшись в струну, она запрокинула голову, вглядываясь куда-то в ночное небо, туда, где на фоне звёздной россыпи мрачно чернели острые вершины зловещих пирамид.

– Что ты, дочка? – остановился рядом с ней Бельт.

– Они тут, отец, – звеняще отозвалась Ниакрис. – Они тут, понимаешь? Я чувствую. Их. Тех самых, что и в прошлый раз.

Клара и Райна недоумённо переглянулись. Для чародейки эта пирамида ничем, кроме облика, не отличалась от соседних.

– Правящие тут, – продолжала настаивать дочь некроманта.

– Идёмте, – решилась Клара.

– Мертвечина близко, – вдруг выпалила Шердрада, вскидывая копьё на изготовку.

– Быстро, внутрь! – скомандовала волшебница. Чёрный зев пирамиды поглотил маленький отряд.

Всё случилось, как и предсказывал мессир Архимаг. Двое пожилых чародеев выбрались из мекампских лесов и благополучно достигли Брамма, небольшого городка на тракте, связывавшем Эгест и Мекамп. Игнациус, громко восхищаясь пасторальностью пейзажей, выбрал небольшую гостиницу, из окон которой и впрямь виднелся морской берег. На Читающего наложили изменяющее облик заклинание, так что для посторонних он превратился в унылого тощего негоцианта с длинным красным носом и глубоко посаженными глазками.

– Просто прелестно, восхитительно, бесподобно, – только и повторял Игнациус. – Вы не поверите, мой дорогой друг, как хорошо бывает хоть немного отдохнуть от ответственности. Тащить на плечах всю Долину – в конце концов утомишься. А тут… такая простота, чистота, наивность… а хорошенькие девушки поневоле заставляют забыть, что мне уже перевалило за три тысячи, – с этими словами Игнациус ущипнул за мягкое место пробегавшую мимо служаночку. Та немедля и с готовностью захихикала – старичок был презабавный, добрый, щедрый и ласковый.

Динтра только головой покачал.

– Ваш замысел, мессир, поражает своей глубиной. Мы с вами преспокойно прохлаждаемся тут, в тиши и покое, попиваем молочко безо всякой примеси магии, над нами настоящее солнце, а не симулякра Долины, всё это чудесно и замечательно, но не пора ли вспомнить, зачем мы здесь?

– Ещё не время, – безмятежно усмехнулся Архимаг. – Мы расставили фигуры. Теперь осталось только ждать, когда все сделают положенные им по правилам ходы.

– Мессир, вы так уверены, что…

– Да, я уверен, милейший мой Динтра. Уверен. Я не для того столько веков просидел в своём кресле, чтобы сейчас испытывать сомнения и колебания. Боги вообще и Падшие в частности – если откровенно, не очень умны. Слишком уж рвутся обратно к власти, слишком уж нестерпима потеря. Человек, или гном, или эльф – тот, наверное, погиб бы, сражаясь, и на том упокоился. А что сделать с бессмертными? С теми, кого не развоплотить и не убить простой сталью? Так и живут, исходя завистью и злобой, ожидая удобного момента… – Игнациус отхлебнул парного молока из глиняной кружки, заел белой булкой, намазанной мёдом. – М-м-м… простые радости, мой друг, простые радости никогда не потеряют свою цену.

– Но Клара Хюммель…

– На Волчьих островах и сейчас, несомненно, собирает ватагу для героического натиска. – Архимаг хихикнул. – Дело, исключительно подходящее для Клархен. Стр-р-рашная и уж-жасная Тьма, последний бой, пожертвовать собой и прочая чепуха. Мы, дорогой друг, конечно же, отправимся следом. Но не сразу, не сразу – Клару нельзя спугнуть. Вы же сами видели, как она опрометью кинулась прочь от нас, когда мы всего-навсего хотели помочь ей в пирамиде.

– Но что Клара сможет сделать против Западной Тьмы? Даже имея Алмазный и Деревянный Мечи?

– А это неважно. – Игнациус жмурился, подставляя лицо весеннему солнцу. – Может, подплывёт к самой завесе и примется рубить её, может, решит сплести какое-нибудь хитроумное заклинание, используя силу Мечей… не знаю. Да это и не имеет никакого значения. Те, кому Клара обещала это оружие, мигом всё почувствуют. И… явятся сюда.

Динтра кивнул.

– Да, мессир, вы говорили об этом. Но, допустим, Падший – или Падшие, ибо их несколько, насколько я помню, – и в самом деле явятся сюда. Что мы станем делать? Я задавал этот вопрос множество раз, но вы всегда уходили от ответа, мессир.

– Уйду и сейчас, – проворчал Игнациус, не открывая глаз. На морщинистой, покрытой старческими веснушками коже лежали солнечные пятна; и становилось особенно хорошо видно, насколько мессир Архимаг всё ж таки древен. – Друг мой, дорогой Динтра. Ну неужели вы до сих пор ещё не догадались? Что вы так принуждаете меня непременно проговорить это вслух? Хотите казаться глупее, эдаким старичком-целителем, наполовину выжившим из ума, только и помнящим, что свои примочки да мази? Бросьте, честное слово. Один ваш меч говорит сам за себя.

Лекарь удивлённо поднял брови.

– Мессир, но я действительно не понимаю. Вряд ли вы надеетесь одолеть Падших в открытом бою.

– Хоть одна здравая мысль, – фыркнул Игнациус. – Я показал бы себя последним недоумком, всерьёз рассчитывая победить бога, пусть даже и бывшего. Я, позвольте заметить, ещё не страдаю манией величия.

– Тогда остаётся только одно… – начал было Динтра, но Игнациус неожиданным, по-молодому резким движением закрыл ему рот ладонью.

– Ни слова больше, дорогой друг. Они, как я уже имел честь заметить, разносятся слишком далеко.

Так, неспешно беседуя, двое чародеев сидели на крытой галерее трактирчика; солнце опускалось за край Моря Призраков, близился вечер. Где-то вдруг тоскливо взвыла собака.

– Сегодня, кажется, нас ожидает интересная ночка… – вполголоса проговорил Игнациус.

Принёсшая ещё кувшин молока служанка игриво встряхнула тёмными косами, явно приняв это на свой счёт.

– Ты совершенно права, дорогая, – усмехнулся Игнациус, протягивая ей золотой. – И в этом смысле тоже.

– Я приду, господин, – поклонилась девушка.

– Приходи, приходи, Мёлль, дитя моё… В старости так мало радостей, если б ты только знала!.. Только глядя на вас, юных бабочек, резвящихся над лугом жизни, и чувствуешь, что кровь ещё струится по жилам…

– Господин, ну уж старческим-то бессилием вы точно не страдаете, – ухмыльнулась чернокосая. – Я после прошлой ночи ажио ходить не могла, глаза слипались, стоя засыпала! Замучили вы меня, бедную, как есть замучили…

– Вот потому и даю золотой, что замучил. – Игнациус отпустил ей лёгкого шлепка. – И сегодня намерен заняться тем же. Так что готовься.