Война мага. Том 3: Эндшпиль

«Бесись, бесись, — хладнокровно продолжал Император. — Я тут, ты там и ничего не можешь мне сделать. Ни мне, ни моей Дану».

«Другие сделают! — вне себя завопило существо внутри жертвенника. — Непременно сделают, те, кто сильнее меня!.. Ты думаешь, что убил ту эльфийку-вампира — и всё? Все забыли и простили?! У неё остались могущественные друзья. Они наступают на твой мир, но не забудут и тебя лично. Так что жди гостей, человек, тех, кто прокусит тебе шею сквозь любую сталь!.. Она придёт под именем Эйвилль, она, мать эльфов-вампиров и слуга свирепых кровожадных богов, она отомстит! О, она страшно отомстит, и ты станешь молить нас скорее забрать твою жизнь, потому что…»

Император резко отвернулся от жертвенника, и злобный голос тотчас пресёкся.

— Оно не уступит, — шепнула ему Сеамни. — Но Сежес права. Его надо уничтожить.

— Сейчас?

Император с трудом заставил себя не смотреть больше на кровавый алтарь.

— Нет. Баламут тоже прав. Если мы начнём разорять эту пирамиду, остальные тотчас получат весть об этом. И тогда, возможно, мы вообще не дойдём до главной. Козлоногие начнут наступать не только на восток.

— Хорошо, — резко повернулся Император. — Идёмте отсюда, друзья. Я узнал всё, что хотел. Задерживаться больше не будем. Последуем совету Муроно. Отправимся на поиски главной пирамиды. Но мы вернёмся. Обязательно вернёмся и исполним всё, о чём просила нас храбрая медведица. Она бы поняла и простила нас, не сомневаюсь.

Молчаливые Вольные, похоже, несколько разочарованные, что на сей раз не удалось показать все свои таланты, по одному исчезали в люке. Сежес задержалась, взглянула в глаза Императору.

— Мне хочется верить, повелитель, что принято правильное решение. Баламут, надо отдать ему должное, порой говорит дельные вещи.

— Гном прав, Сежес, — ответила ей Сеамни. — Чем больше я смотрю на это, — она кивнула на жертвенник, брезгливо поморщилась, — тем больше склонна с ним согласиться. Сейчас не стоит это тревожить.

— А если главная пирамида вообще не здесь? — не унималась Сежес. — Если вообще в этой, как её — Зидде?

— Значит, мы отправимся туда, — отрубил Император. — Дорога вниз по Разлому уже, можно сказать, хожена.

Ночь легион и гномы провели у подножия молчаливого зиккурата, а с рассветом имперские полки двинулись дальше на север — искать «главную пирамиду».

Вслед им из щелей жертвенной каморы смотрели три голодных жёлтых глаза.

Глава седьмая

«Вейде, королева эльфов Вечного леса, ты замыслила поистине невероятное», — думал Анэто, отстранённо наблюдая за суетящимися эльфами.

Уже целую неделю, забыв обо всём, нарнийцы и Вейде готовили небывалое заклинание. Место выбрали в глубине Нарна; перешедшие на сторону Анэто полки встали лагерем на лесной окраине, там, где лежали принявшие руку Тёмных эльфов деревни землепашцев-людей.

С севера всё ещё подтягивались отставшие сотни, бредущие от опустевших руин Чёрной башни — ведь после её взятия прошло совсем немного времени, чуть больше двух месяцев. Трудно поверить — столько всего случилось за эти недели; у Анэто начинала кружиться голова, когда он пытался окинуть события одним взглядом. Тогда он открывал книжечку — в четвертушку пергаментного листа, переплетённую чёрной кожей, — сосредотачивался, и его стило оставляло на пергаменте строчки чётких, хорошо видимых даже в густом сумраке букв, этим письменам не страшны ни сырость, ни время, а удалить их с пергамента сможет только маг, знающий подобающее заклинание.

Этот дневник сохранится, несмотря ни на что. Новые поколения магов Ордоса должны узнать всю правду о войне с Разрушителем, и об осаде Чёрной башни, и о том, какой совершенно неожиданный оборот приняли эти события позже.

Работа помогала забыться, не думать о том, что, быть может, никаких «новых поколений магов Ордоса» может вообще не появиться — если права Вейде и от Второго пришествия Спасителя в Эвиал их отделяют считанные месяцы, если не недели.

Вдобавок приходилось вникать в совершенно незнакомую, непонятную магию эльфов. Нарн, как известно, частенько посылал свою молодёжь учиться в человеческую Академию; однако из Вечного леса никогда не поступило ни одного студиозуса. Разбирать причудливые обращения к самым разнообразным природным силам оказалось непросто, несмотря на то что сам Анэто был стихийным магом. Но ордосская традиция рассматривала каждое из первоначал как нечто единое и неделимое; эльфы же нашли способы «говорить», как они выражались, не со всем «Воздухом» сразу, а с каждым, к примеру, ветерком по отдельности.

Анэто никогда раньше не бывал в глубинах нарнийского леса; в Академии также очень мало знали и о Потаённых Камнях — даже учившиеся в Ордосе эльфы Нарна не отличались болтливостью.

А сейчас — вот они, эльфийские камни, четырёхгранный обелиск цвета запёкшейся крови, и странные отблески играют на его отполированных боках — несмотря на то что сейчас ночь, а луна закрыта тучами. Вокруг — целый лагерь нарнийских чародеев, они, похоже, собрали всех, кого только могли. А вдобавок совершили и вовсе небывалое: открыли путь в Нарн своим извечным противникам, эльфам Весны, обитателям Вечного леса.

Подданных королевы Вейде уже собралось до сотни, и они продолжали прибывать. В Эгесте, по их рассказам, творился полный хаос, отряды инквизиторов бестолково метались туда-сюда, но в открытую атаковать мятежников не решались. Ходили слухи, что все лучшие полки святых братьев схватились с Разрушителем где-то на мекампской границе, что случилась жуткая резня, что оный Разрушитель побил-покалечил неисчислимые тысячи, что он движется дальше на север, ведя с собою полчища подъятых им мертвецов, что все погосты на его пути разорены и что поистине «настают последние дни».

— Вот видите, мой дорогой маг, — говорила осунувшаяся, спавшая с лица Вейде ордосскому чародею, — всё идёт, как я и говорила. Распри. Война. Страшный неведомый Разрушитель, армии голодных зомби. Церкви переполнены молящимися. «Прииди, спаси и оборони!» А Ему только этого и надо.

— Тогда не проще было бы выступить всей соединённой силой против Разрушителя, уничтожить его войско, успокоить бедных поселян?

— Ну что вы, милорд ректор, право же, я удивляюсь вашему прекраснодушию. У подобных сущностей, как Спаситель, всегда есть множество планов и множество средств их выполнения. Выступим мы против Разрушителя — а он исчезнет, сгинет, как морок, чтобы потом появиться в совершенно другом месте. Спаситель не допустит его гибели, он Ему необходим, как нам воздух.

— Интересный вывод, Ваше величество.

— Ничего особо интересного, он на самом деле самоочевиден. На пользу Спасителя усердно трудятся такие непримиримые противники, как Западная Тьма и аркинская инквизиция…

— Как же так? Я своими ушами слышал вашу теорию, что Инквизиция, напротив, помогает нам держаться против Него!

— Совершенно верно, милорд ректор. Искореняя так называемых «грешников» и «еретиков», святые братья отдаляют Его приход. Но, устроив грандиозную охоту за Разрушителем, Аркин оказался в заложниках собственной политики: вместо утишения страстей серые их раздувают, волнуют несчастных обывателей, сеют страх и отчаяние. «Молитесь! Усерднее, больше, дольше! Просите у Него даровать нам победу над Разрушителем!» А бедолаги и рады расшибать лбы. Так что не всё тут так просто, мой дорогой маг…

Вейде уходила, а Анэто хватался за свой дневник. Он, помимо всего прочего, помогал в эти дни хоть чуть-чуть разжать железные тиски тяжкой, незнакомой раньше милорду ректору тоски.

Тоски по исчезнувшей Мегане.

«Она жива, — в тысячный раз повторял себе Анэто. — Я бы почувствовал. Понял. Увидел бы во сне. Она подала бы весть, умирая. Она не ушла бы просто так, не завещав мне память и месть. А раз её прощания я так и не дождался — значит, Мег жива. И скорее всего в Аркине — хотя то исчезновение Этлау… наводит на размышления».