Война мага. Том 3: Эндшпиль

— Чепуха, сестрица, — отмахнулась Вейде. — Нарн тоже связан с тёмной стороной. Вам будет легче…

— С тёмной стороной, но не с Западной Тьмой! — возмутился Шоар.

Казалось, о застывшем милорде ректоре все просто забыли.

— Западная Тьма вобрала в себя всё, что могла, взяв немало и от первородного мрака, — возразила Вейде. — Не будем спорить, братья и сестры. Иного выхода у нас нет. А вы, милорд ректор, можете выйти из фокуса. Горячего вина господину Анэто, быстро!..

— С-спасибо, — кое-как выдавил из себя чародей. — А то я уж думал…

— Все остатки должны были уйти в Нарн, — наставительно заметила Вейде, беря обессилевшего ректора под руку и поднося к его губам чашу глинтвейна. — Теперь всё хорошо, мой дорогой маг. Вы ведь слышали, о чём мы говорили? Я специально не переходила на эльфийский.

Анэто молча кивнул.

— Завтра ночью я встану на ваше место, любезный друг мой. Заклятье должно завершиться. Мы взглянули в глаза Спасителю. На очереди Западная Тьма, — повторила эльфийка.

— Я видел… разрушаемый город… тела, высушенные, как акриды в Салладоре… а потом Он покрыл мёртвых пылью стёртых во прах домов… но больше… больше там ничего не было.

Вейде покровительственно усмехнулась.

— Мой дорогой маг. Я готовилась к этому почти пятнадцать веков. Тут не скрыто никаких особых тайн, все видения легко истолковываются. Город из белой глины — символ жизни, оторвавшейся от матери-Природы. Иссушенные тела — из них ушла влага жизни. Разрушение пустого города — падение всей обыденной жизни, которую уже не оживить. Ну а покрытие мёртвых тел, как нетрудно догадаться, означает их переход под власть Мастера над Прахом.

— Никогда не слышал, чтобы Его так называли, — удивился Анэто.

— И не услышите, — с прежней усмешкой проговорила Вейде. — Это имя помним только мы, эльфы, свидетели Его Первого пришествия.

Анэто с наслаждением глотал почти кипящее питьё. Ему очень хотелось поверить эльфийской королеве. Очень хотелось — тем более что она предлагала такое хорошее, логичное и во всех отношениях правильное объяснение…

Что-то мешало. В изящных построениях Вейде крылось что-то ещё, второе дно, и причём «второе» — это самое меньшее, скорее всего, если как следует поискать, так найдётся и третье, и четвёртое.

«Как ты думаешь, с кем ты имеешь дело? Вейде полтора десятка веков интриговала, маневрировала, выгадывала, стараясь отстоять свой Вечный лес от посягательств и Эбинской империи, и диких племён Замекампья, и от самого Мекампа, да и от Салладора тоже… Надеешься, что у неё всё окажется вот так легко, понятно и просто?..»

И всё-таки в одном ректор Академии не сомневался — сотворенное Вейде заклинание вобрало в себя куда больше силы, чем прошло сквозь него, Анэто. Чары работали, мощь не растратилась впустую; но вот только вопрос: на что же употребила её королева Вечного леса?

— Спите, мой дорогой маг, — ласково проговорила Вейде, отставляя пустую чашу. — Отдыхайте. Половина дела уже позади. Нынче ночью мы покончим со второй половиной. Спите, милорд.

Похоже, в глинтвейн они что-то подмешали, из последних сил борясь с накатывающей дремотой, подумал Анэто; веки смежались, сон накатывал необоримой волной.

…Вейде поднялась, бросила прощальный взгляд на мирно уснувшего чародея.

— Llaano ilteme, daimo. Спи крепко, глупый.

Г лава восьмая

Восемь остроносых драккаров плыли на юго-запад. День сменялся ночью, бесчисленные звёзды поворачивались на незримых хрустальных сферах, в свой черёд уступая место всевластному солнцу. Дымящий исполин Громотяг остался далеко позади; свежий попутный ветер надувал паруса, и гребцам капитана Уртханга почти не приходилось браться за вёсла.

Орки-кормчие вели своих морских коней давно известной дорогой, где, словно на обычном тракте, подробно сосчитаны и учтены дни пути, повороты и тому подобное. Ветра и течения, положения Солнца, Луны и звёзд — из года в год хаживавшие на крутобоких грозных красавцах старательно заносили это на чистые берёзовые дощечки — раскалённым остриём ножа, чтобы уж наверняка не стёрлось и не затерялось.

По ночам, не боясь никого и ничего, на мачтах поднимали сигнальные огни в раздутых и засушенных рыбьих пузырях. Путь хоженый — через закраину Моря Ветров на середину меж полуднем и закатом, к берегам Левой Клешни, туда, к широко распахнутой пасти морского залива, в самой глубине которого затаилась столица жуткой Империи.

«Всё возвращается на круги своя, — думала Клара, стоя на самом носу головного драккара и обхватив руками высоко взнесённую шею деревянного чудовища, покрытую затейливой резьбой. — Мы едва унесли ноги из Великой Пирамиды и, не успев оглянуться, опять туда лезем. Услуга за услугу — орки хотят погулять напоследок, хотят пустить дымом столицу Клешней и… и я их понимаю. Это будет справедливо. Одна пирамида взорвалась, но это только одна, только один камень, только один жертвенник. Других тоже хватает. Конечно, пирамиды, к сожалению, не сжечь. Но ничего; мы что-нибудь придумаем». Кормчий Дарграт хитро подмигнул Кларе, когда в порту на «длинных» закатывали целые вереницы пузатых бочонков; наверняка с какой-нибудь орочьей огневой смесью, составлять которые они великие мастера.

«Хорошо бы захватить парочку этих, как их, правящих и распоряжающихся, — продолжала размышлять чародейка. — Да, и в уличных разговорах там упоминали и ещё каких-то синдиков. Тоже неплохо бы словить. Все разговоры о том, что они „сдерживают Тьму“, разумеется, полный вымысел. Они собирают силу всеми доступными способами, не гнушаясь ничем, даже магией крови. Строят свои жуткие эскадры, набивают корабли оживлёнными мертвецами… Эх, эх, и почему Кицум решил там остаться? Почему не перебил их всех и не догнал нас?..»

Сейчас Клара уже совершенно не сомневалась, что тому, кому оказалось благоугодно принять личину старого мельинского циркача, по плечу любые армии. Хотя, с другой стороны, над той же Сильвией Кицум так и не смог взять верха… Так что, может, он всё сидит в тех жутких бараках?.. Жаль, и весть-то никак не подать…»

После того как они расстались с клоуном, Клара несколько раз подступала с расспросами к Бельту и его дочери, мол, кто такой Кицум? То, как они держали себя на Дне Миров и в других местах, явно говорило о том, что они знают об их загадочном спутнике куда больше, чем весь их отряд и сама госпожа Хюммель.

Однако её ждало разочарование. Ниакрис с отцом упорно отмалчивались, ссылаясь на то, что, мол, он сам всё скажет — когда придёт время. И Клара в конце концов оставила напрасные попытки.

— Кирия Клара, — это Шердрада.

— Слушаю тебя, доблестная.

— Берег близко, кирия. Ещё ночь, и минуем Распах. Распахом обитатели Волчьих островов называли устье залива, из-за которого остров, собственно говоря, и обретал вид крабьей клешни.

— Войдём во вражьи воды. Здесь почти не бывало «длинных», наши всё больше шарят по открытому взморью. Почти наверняка наткнёмся на галеру. Разреши мне охранять твою спину, кирия. Твои спутницы — великие воины, они должны идти вперёд, их славе нужна кровь. Ты победила меня и вернула обратно жизнь. Прошу, разреши мне встать у твоего плеча. Если я паду, мои сестры встанут на моё место.