Война мага. Том 4: Конец игры

Ну да, закрытый мир, мельком подумал Фесс. Что на самом деле может тут падать?..

«Поури останутся тут, неподалёку, — услыхал некромант. — На всякий случай».

— А наши зомби?

«Папа, — усмешка в голосе драконицы была едва заметна, — они уже не наши. С того самого мгновения, как Салладорец нанёс удар, и Аркин… изменился. У них теперь новая хозяйка».

И вновь ты права, Аэсоннэ. Что ж это со мной? Не чувствую простейших вещей, азбучных, как говорится. Конечно, Сущность, мать и исток всей неупокоенности, уже их перехватила. Плохо, но по сравнению со случившимся…

Вокруг Аркина странная темнота растекалась вширь, и весна умирала. Власть брало серое безвременье, сильно и неприятно похожее на вечный сон, который уже не закончится очередным пробуждением. Леса застыли недвижные, облетевшие, и ветер не шевелил нагих ветвей — ветры тоже умерли, всякое движение в воздухе и на земле пресеклось. Реки держались лучше и дольше. Текучая вода вообще одно из надёжных средств от неупокоенности. Одиночный мертвяк может и не перейти простого ручья, если, конечно, это обычный труп, сам выкопавшийся из земли, а не подъятый силой некроманта — иначе зомби Фесса никогда не вошли бы в реку, схватившись в приснопамятном бою с птенцами Салладорца.

…Но сейчас сдавались и реки. Русла застывали, словно в них струилась не лёгкая вода, а тяжёлая глинистая взвесь; поверхность сделалась неправдоподобно ровной, гладкой, словно зеркало, только, в отличие от настоящих зеркал, в этих ничего не отражалось — даже оцепеневших деревьев, что застыли над поражёнными немощью протоками. Хорошо, что деревни опустели, ещё когда армия Фесса только приближалась к Святому городу; некромант от всей души надеялся, что Сущность соберёт здесь невеликую жатву.

А потом в единый миг всё изменилось — Аэсоннэ пробила завесу распространяющегося сумрака. И внизу вновь зазеленело — весна пришла в аркинские пределы, ранняя и дружная. Шёл Месяц Воды, уже наступила его середина, и здесь, на границе Святой Области и Эгеста, снега давно отступили, а чёрные ветви в очередной, бессчётный раз выбросили готовое к бою воинство лопающихся почек, бьющих в небосвод зелёными оголовками.

— Благодать, — выдохнул Этлау. — Словно и нет никакой тебе Тьмы…

— Благодать, — согласился некромант. — Однако… не дает мне покоя эта Атлика.

— Мне тоже, — признался инквизитор. — Но… если она служит, скажем, тому же Салладорцу, то зачем отражать нападение Клешней, пусть даже и такой ценой?

— Другая у неё была миссия, — Фесс старался вспомнить сейчас мельчайшие подробности. — Клешни отбить — так, побочное, но полезное.

— Гм, полезное… тебя, некромант, определить в Разрушители.

— Быть может. Уж слишком настойчиво она мне подсовывала тот трактат.

— Значит, она служила Западной Тьме?

— Едва ли. Клешни ведь тоже с Её руки кормятся.

Инквизитор раздражённо хрустнул пальцами.

— Но она ведь не из магов!

«А кто ж её теперь-то знает, — подумал Фесс. — Не из магов Долины, верно. И… я слишком привык думать, что, кроме нас, второй такой общины чародеев нет и не было. А что, если я ошибаюсь? Если действуют тут, в Эвиале, какие-то ещё сущности, мне неведомые? Может, они и Эвенгара сподвигли на его дела? Мне-то в Ордосе словом не с кем было перемолвиться, а Салладорец — школу создал. Набрал последователей. Написал трактат… стоп, а как он его размножил? Это ж какой труд нужен! Писцы, опытные переписчики… откуда им взяться? Кто тогда был грамотен, кто до такой степени разбирался в рунах, чтобы всё скопировать правильно? Тут ведь штрих на полволоса сдвинешь, как говаривал Парри, и всё, нету заклинания!

Тьма и Свет, как я не замечал этого раньше? Кто же помогал Салладорцу в самом начале?!

Откуда взялись последователи, эти самые птенцы? Он что, выходил на площади и проповедовал? Конечно, Академия — самое свободное место во всём Старом Свете, но такого не потерпел бы ни один ректор. Быть может, к Эвенгару и впрямь отнеслись со снисхождением, всё-таки свой; недаром ведь гонялась-то за ним Инквизиция, а не Белый Совет. Но всё равно — так просто набрать учеников у него бы не вышло. Или вышло бы, но за долгие годы — тайные общества, тройки, пятёрки, где рядовые знают только своего набольшего; а тут за считанные месяцы — целая школа, верные аколиты, ячейки по всему Эбину, Семиградью, Эгесту, Мекампу! Как там говорил Даэнур, если не врал, конечно же: «Трактат «О сущности инобытия» он написал за три месяца. Я не знаю, как ему это удалось. Он не ел, не пил и не спал. И не пользовался никакими источниками, не списывал ничего у древних. Он просто ставил опыты. С Тьмой. И, разумеется, ставил он их над самим собой».

Х-ха, опыты он ставил.

Ему же просто продиктовали этот трактат.

Нет, погоди, это ты уже завидуешь. Не продиктовали, конечно же. Но что помогли — это почти наверняка.

Кто помог? Сущность? Возможно… Тогда Атлика — тоже из числа Её избранных слуг? Нет, не сходится. Тогда она бы и пальцем не тронула ворвавшихся в Арвест. Или… тронула бы? Иногда мне кажется, что Сущность — не едина. Порой Она словно сама с собою борется… Или тут всё ещё сложнее? И в Эвиале сошлись какие-то иные, мне совершенно не ведомые игроки, просто использующие то, что подвернётся?..»

Руки сами сжались в кулаки, некроманта затрясло.

«Ты видел только то, что хотел видеть. Весёлую девчонку, быть может — подружку, потом — фанатичную последовательницу Эвенгара. Ты всегда относился к фанатикам с пренебрежением, их ограниченность, их слепота только поддерживали твои «широту познаний» и «открытость взгляда». И не замечал очевидного! Что Атлика появлялась исключительно там, где надо и когда надо; что она, именно она стала причиной твоей кровавой распри с Инквизицией; она подсунула тебе Трактат, и настойчиво склоняла «почитать» его; а потом просто уничтожила Арвест, словно показывая тебе пределы своей силы, и исчезла. Верить своим глазам в таких случаях нельзя — Атлике, если она маг, ничего не стоило навести сложную иллюзию, а самой скрыться — хотя бы по тем же «тонким путям», о которых говорил Сфайрат. Так что это, маски? Стоп, обряд в катакомбах, Атлика и Маски — они заодно? Слишком мало ты ещё знаешь, братец Кэр, о тех, кто действительно играет в Эвиале. Пешка ты, как ни крути, хоть и рвущаяся к краю поля…»

— Что-то надумалось, Неясыть? — осведомился Этлау, не нарушавший размышлений некроманта.

— Только то, что с Атликой не всё так просто, — честно признался некромант. — Но вот с кем она, за кого стоит — не знаю.

«Если я её встречу, то, ручаюсь, папа, ты это узнаешь», — посулила Рысь-Аэсоннэ, даже и не подумав извиниться за то, что опять подслушивала его мысли.

— Только на то и надеюсь, — буркнул Фесс, решивший махнуть рукой на дурные манеры несносной драконицы. — Что б мы без тебя делали…

…Рыся мчалась, и воздух стонал под её широкими крыльями. Слева — Нарн, справа — Вечный лес, а прямо под ними — многострадальный Эгест. Где-то там безымянная деревушка, где он, Фесс, встретил Рысь-первую, чьё бездыханное тело чуть покачивается сейчас на могучей драконьей спине.

«Круг завершается», — подумал некромант. Вернее, петля, наверное, самая широкая из всех, пройденных здесь, в Эвиале. Северный Клык, башня старика Парри — степи Замекампья — Мекамп — Ордос; так завершилась первая. Ордос — Арвест — Большие Комары и другие окрестности ещё живого города — вторжение Клешней, удар Атлики и его собственное бегство; закончилась вторая петля. Нарн — Эгест — Вечный лес — Пик Судеб и конец третьей петли; четвёртая повела его далеко на юг, в Салладор и Кинт Ближний, закончившись в Скавелле, в тот миг, когда странная девчонка с исполинским чёрным мечом, тоже непонятно кто такая, явно не местная, не из Ордоса, прервала его нелепый бой против Клары Хюммель; пятая петля легла через Чёрную башню, вырвалась из её пылающих руин, вновь метнулась к Пику Судеб, а затем вторично устремилась на полдень, словно норовя провести некроманта по всем памятным ему местам — будто бы стараясь что-то втолковать.