Война мага. Том 4: Конец игры

— Ну что вы, keann, — поспешил заверить оратора Игнациус. — Могу сказать — я более чем впечатлён увиденным. Не обижайтесь на моего собрата Динтру. Нам пришлось немало сражаться на пути сюда, и он… стал немного подозрителен.

— Да-да, разумеется, конечно. — В тёмных глазах Эвенгара сверкнула искра полубезумной усмешки. — Немного подозрителен, лучшее описание, что можно найти для ученика одного из двух владык Упорядоченного.

Динтра по-прежнему не шевелился, не отрывая взгляда от усмехающегося Салладорца. Казалось, всё, что говорил эвиальский чародей, целителя совершенно не интересовало.

— Ученика одного из владык? — Игнациус поднял бровь, как бы в знак некоторого сомнения. — Помилуйте, keann Эвенгар, какое это имеет значение? Мы с радостью станем свидетелями вашего триумфа, по крайней мере, за себя я ручаюсь.

— Ручаетесь, keann Игнациус? Что ж, постараюсь поверить. Вы ведь не солгали, называя своё имя. Да-да, не удивляйтесь. Эвиал помнит вас, и уж конечно, помню я, основатель Школы Тьмы. Ах, простите, не удержался-таки от хвастовства.

Ты хотел достойного соперника, мессир Архимаг? Что ж, вот он, искать пришлось недолго.

— Никак не вижу, почему факт моего давнего посещения сего мира может как-то повлиять на нынешнюю встречу, — как можно мягче и располагающе произнёс он вслух. — Вы ведь затеяли нечто грандиозное, не так ли, keann Эвенгар из Салладора? Горю нетерпением увидеть. А бывал ли я в Эвиале, нет — какое это имеет значение?

— Очень большое. — Салладорец облизнул губы. — Вас ведь занимали Кристаллы Магии, не так ли? Вы попытались подобраться к ним, но потерпели неудачу?

Игнациус постарался кивнуть как можно более равнодушно.

— У любого мага случаются осечки и даже неудачи. Я, keann Эвенгар, не исключение.

Не думай сейчас о том, откуда твоему визави известно о случившемся. На данный момент это неважно.

— Похвальная искренность, — скривился Салладорец. — Вы ведь тщились узнать, кто и зачем поставил в Эвиале эти сокровища?

— Любой на моём месте заинтересовался бы подобными артефактами. Думаю, что и вы, keann, отдали дань их изучению.

— Конечно! — фыркнул Салладорец. — Мне было отпущено совсем немного времени, но успел я, скажу без ложной скромности, немало.

— Почему бы вам не поведать нам это? — невозмутимо уронил Игнациус.

Блеск в глазах Салладорца становился всё заметнее и ярче.

— Ведь ваш триумф совсем близок. Он сладок, он пьянее и дурманнее всего, что может предложить виноделие или алхимия. Мы — внимательные и благодарные слушатели, не более того. Никто не пытается напасть на вас, keann Эвенгар из Салладора.

— Тогда зачем вы здесь? — Голос эвиальского чародея вдруг сделался совершенно жестяным и подозрительным. — Разве не явились вы пресечь моё возвышение? Разве не за этим бог Хедин послал сюда своего лучшего ученика, Хагена?

Ка-а-акие подробности, язвительно подумал про себя Игнациус. И всё совершенно бесплатно, то есть даром. Ты, Эвенгар, поистине достиг многого.

— Почтительно склоняю голову пред мудростью keanno. Но я здесь с целями исключительно познавательными. Мы с столкнулись с удивительным феноменом, объяснений которому в рамках существующих теорий магостроения Упорядоченного просто не существует. Очень хотел бы услыхать вашу трактовку истории появления Кристаллов Магии, почтенный Эвенгар.

В пещере царила абсолютная тишина — если на поверхности и продолжался бой, то сюда не проникало ни звука.

— Сколько раз, — проговорил Салладорец со странной полузастывшей улыбкой, — сколько раз я представлял себе это. И то, как обращаюсь с последней речью к замершим зрителям, в ужасе и восторге ловящим каждый мой жест и каждое слово. Сколько раз я гневно осуждал себя, сколько твердил, что выше этого, что подобное — лишь для слабых умов, нуждающихся во внешних атрибутах власти, величия, успеха. И вот сам оказался таким же. Ну не смешно ли, дорогой Игнациус? Да, я хотел бы сказать многое. Объяснить, быть может — в последний раз побыть человеком. Люди несовершенны, это лишь глина, из которой великий творец лепит новые, необычные, во всех отношениях идеальные существа. Что же до Кристаллов… Эвиал — необычный мир. В иных обстоятельствах на выяснения всех аспектов его положения, структуры, членения ушли бы века. Мне повезло — многое досталось, так сказать, даром. — Кривая усмешка. — Лежание в каменном гробу имеет некоторые достоинства, поистине сугубо специальные. Я понимаю, отчего вы спрашиваете о Кристаллах. Маг таких масштаба и силы просто не может не переживать, и притом очень остро, когда-то случившиеся поражения. К ним возвращаешься раз за разом, как горький пьяница к бутылке. Крутишь и вертишь воспоминания то так, то эдак, прикидываешь, гадаешь, а что случилось бы, если?..

Игнациус не выказывал ни малейшего нетерпения. Динтра тоже. Казалось, рассказ Салладорца захватил его всего, без остатка.

— Кристаллы Магии — это благословение и проклятие Эвиала. Многие — я имею в виду из сил, действующих вне пределов нашего бедного мирка, — подозревали, что их появление — дело рук их противников. Однако это не так. Те, кто посвятил изучению Кристаллов целые века и счёл потом возможным поделиться со мной этим знанием, утверждают, что великие артефакты зародились здесь сами. Я подозреваю, что это не так, но… Во всяком случае, древние маги, великие маги, истинные маги — не чета нам с вами, дорогой Игнациус, увы! — сочли необходимым поставить надёжную стражу. Так появились Хранители. Девять драконов. Раньше их было больше, но постепенно даже лучшие заклятья, сотворенные лучшими чародеями, истаивают и подтачиваются. Именно из-за Кристаллов Эвиал сделался «закрытым миром». Новые владыки Упорядоченного не стали вмешиваться в существующий порядок вещей.

— Безумно интересно, keann Эвенгар, просто невероятно! Но, полагаю, подобные тезисы…

— Нуждаются в развёрнутой системе доказательств? Совершенно верно. К сожалению, я лишён удовольствия устроить здесь и сейчас настоящий диспут. Меня, — Салладорец оглянулся на заполненную призрачными пузырями пропасть, — призывают иные дела, кои я и без того слишком долго откладывал. Удовлетворитесь этими тезисами, любезный маг Игнациус. Не сомневаюсь, при должном старании и настойчивости вы найдёте необходимые доказательства. Мне, — ещё одна ядовитая усмешка, — требовалось лишь направить ваши размышления в правильное русло.

— Никогда не гнушался учиться у более сильного, — сдержанно поклонился Игнациус.

Всё идёт по плану, только не спугни его, мессир Архимаг, только не спугни…

— Значит, Кристаллы Магии возникли в Эвиале самопроизвольно? — самым мягким, располагающим и мирным голосом, каким только мог, осведомился Игнациус.

— Не совсем так. Здесь имелись условия для их зарождения. Но в формировании зародышей приняли участие совсем иные сущности. Какие именно — я выяснять уже не стал, для моих целей это было совершенно неважно. — Казалось, Салладорец стал утрачивать интерес к разговору. — Но я должен попросить прощения. Два великих врага, почтивших меня, ничтожного чародея из заштатного мирка, не могут и не должны столько ждать.

— Ну, отчего же так сразу — «врага»…

— Keann Игнациус, не оскверняйте уст своих ложью. Не огорчайте меня, ведь я испытываю перед вами такой пиетет. Конечно, вы мои враги. Явившиеся уничтожить меня, но справедливо решившие, что прямая атака может обойтись слишком дорого. — Салладорец поморщился. — Поэтому позвольте мне приступить к тому, ради чего я встал во главе сего гостеприимного острова. — Голос его неожиданно обернулся рёвом дикого зверя, отразился от низкого потолка, рухнул в бездну; беспокойно задвигались, зашевелились пленённые в прозрачных сферах существа. Один из пузырей поднялся над пропастью, опустился на груду каменных глыб, исписанных алыми рунами; внутри сферы билось, свиваясь в клубок и вновь распрямляясь, яростно бросаясь на стены, причудливое существо, полуженщина, полускорпион. Устрашающее жало на могучем хвосте разило направо и налево, но лишь бессильно отлетало от зачарованной преграды.