Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Война мага. Том 4: Конец игры
Шрифт:

— Он не становится короче, — вдруг остановилась чародейка.

— Ты заметила? Я тоже. Вот уже четыре полных круга от угла до угла ровно тридцать два шага. И не убывает.

— Нас кружит, — на сей раз Сежес побледнела уже по-настоящему.

— Кружит. А ты по-прежнему не чувствуешь никакой магии?

— Нет. Ничего.

— Тогда идём дальше, — решил Император.

…Поворот, поворот, ещё один и ещё. Тридцать два шага от угла до угла — и в трепещущем свете факела открывается всё тот же коридор, как две капли воды похожий на уже пройденный. Правитель Мельина нацарапал было на стене большой крест — ожидая, что они каким-то

образом ходят по кругу — но нет, метка им больше так и не попалась.

— Нет смысла идти дальше, повелитель, — не выдержала наконец Сежес. — Где-то была ошибка. Или мы таки угодили в их ловушку.

Император молча сжимал кулаки. Они угодили таки в ловушку, волшебница совершенно права. Бессмысленно даже думать, где и как это случилось. И всё-таки, всё-таки… именно на это ведь и рассчитывали неведомые строители. Что угодившая в их лабиринт жертва остановится, повернёт назад… и, ясное дело, останется здесь навсегда.

— То-то мне подозрительным показалось, когда сошли на нет все эти проклятые штуковины. Сколько их всего было, повелитель? Тридцать одна, вы говорили?

— Тридцать две. После того разговора мы натолкнулись только на один-единственный капкан.

— Тридцать две ловушки… тридцать два шага… — забормотала Сежес. — Ну конечно! — она вдруг хлопнула себя по лбу. — Это всё для отвода глаз. Мы идём вниз, мой Император.

— Вни-из? Я не чувствую никакого уклона, — удивился Император. — А ну-ка… У тебя найдётся монетка, Сежес?

Волшебница кивнула.

Имперский монетный двор всегда славился не только чеканкой, но и почти идеально правильной формой золотых кругляшей. Правитель Мельина поставил золотую марку на ребро — но та и не думала никуда катиться.

— Ничего не понимаю. Если ход уводит вниз, то…

— А в этом и состоит их магия… самая простая… какую и засечь труднее всего… ой!

Впереди что-то с грохотом рухнуло.

Они завернули за угол и упёрлись в тупик. Опустившаяся плита закрыла дорогу дальше. Правитель Мельина обернулся — и вторая такая же плита рухнула в дальнем конце коридора, окончательно заперев их.

— Вот так, — после некоторого молчания проговорила волшебница. — Никаких тебе нажимных пружин и прочего вздора. Пирамида сама знала, когда приводить ловушки в действие.

— Ты можешь что-нибудь сделать, Сежес?

— Вы ведь для этого меня и брали, повелитель? Ясное дело, могу. Ваша очередь светить мне, мой Император.

…Чародейка возилась очень долго, так долго, что их запас факелов съежился до последней пятёрки. Произносила какие-то заклинания, чертила углём какие-то фигуры перед опустившимися плитами — всё напрасно.

— Я… я бессильна, повелитель, — наконец выдохнула она и отвернулась, закрыв лицо руками.

— Не шибко хорошо выходит, — хладнокровно произнёс Император, железной рукой давя в себе зашевелившийся животный ужас.

— Убьёте меня, когда станет совсем невмоготу? — подняла на него глаза Сежес. — Только… не больно чтоб. Быстро. Ужасно боюсь боли…

— Ерунда, — отрезал Император. — Никто никого убивать не будет. Ты уверена, что…

— Да, уверена, — обессиленно выдохнула чародейка. — Иначе не говорила б такое. Эти плиты охраняет магия, по сравнению с которой моя — детские забавы. И волшебство пирамиды тщательно скрыто, так хорошо, что даже в упор не разглядишь.

— Большое видится на расстоянье… — процедил сквозь зубы Император. — Твои соображения, волшебница?

Сулла должен отправиться на поиски…

— Три десятка Серебряных Лат умрут, прежде чем доберутся до внешней плиты.

Сежес совсем низко опустила голову.

— Мне стыдно, повелитель. Но… в недавнем сражении со стражами этой пирамиды погибла почти сотня людей. В чём разница, мой Император?..

— Много раз говорил — в бою у легионера есть шанс остаться в живых. Шансов здесь у той тридцатки, что пойдёт первой, уже не будет.

Волшебница покачала головой.

— Но справиться с вторжением и возродить Империю может только мой повелитель. Без него всё прочее просто теряет смысл.

— Не всё меряется смыслом, волшебница. Некоторых вещей ты не делаешь просто потому, что не имеешь права их делать, какие бы доводы ни приводил твой трепещущий от страха смерти рассудок.

— Это не рассудок, мой Император. Это долг, а он выше рассудка. Повелитель не имеет права умирать и имеет право требовать, чтобы за него умирали другие.

Правитель Мельина только покачал головой.

— Я знаю, что Сулла не отступит. Я не могу запретить ему… отсюда. Он пойдёт по телам, как привык. Быть может, полезет первым и первым же погибнет. Будем ждать, Сежес, покуда хватит воды. Мы продержимся самое меньшее семь дней. Садись. Здесь прохладно, а нам надо экономить силы и воду. Плащ возьми, накройся.

Потянулось томительное и тягучее время. Император аккуратно загасил факел, лишний раз проверив, на месте ли огненная снасть. Сежес едва не оскорбилась — мол, не считает же повелитель её неспособной зажечь огонь?..

— Ты спокойна, волшебница? — Император нарушил становящееся тягостным молчание.

— Пытаюсь, повелитель.

— Сейчас как раз подходящее время поговорить. О былых делах.

Невидимая Сежес усмехнулась.

— О да, мой Император. Самое что ни на есть.

— Былые дела, знаешь ли, подчас не дают покоя. Ты помнишь, с чего всё начиналось? Два покушения на меня? Тот бродяга на улице, обернувшийся чудовищем, и потом — мастер Н'Дар, отправивший меня в руки Дану?

— Мастер Н'Дар? — удивилась чародейка. — Мой Император не доверил этого секрета своим верным слугам.

— Сейчас уже всё не так, как в те дни, так что, наверное, ты сможешь признаться. Покушения — они ведь случились не без участия Радуги, верно? Наверняка же кто-то у вас слал «на самый верх» доклады, что Император Мельина — болезненно горд, своеволен, и вообще, «что-то замышляет»?

Сежес не отвечала, Император слышал только её дыхание.

— Сперва я заподозрил в покушении именно Семицветье. Потом пришёл к выводу, что это — дело рук Дану. Но потом… потом, когда возвращался мыслями к самому началу всего, подумал, что без помощи из Орденов Дану, стоявших на самом краю истребления, это никогда бы неудалось.

— Мой повелитель действительно хочет поворошить старое? — наконец отозвалась Сежес. — Вы же сами недавно говорили, что порой бывает лучше просто похоронить прошлое. Похоронить, может — вбить осиновый кол, что, по народным поверьям, так действенен против вампиров. Радуга в своё время наделала много всего, мой Император. Я — тоже. Я небезгрешна. Не могу сказать, что совесть моя чиста, а на руках нет невинной крови. Я отдавала приказы… всякие приказы. Человеческие жертвоприношения — в тайне от всех. Контроль за нобилитетом — через их детей, которых мы забирали из семей…

Поделиться с друзьями: