Война миров и цивилизации. Том 2. Американский каганат против человечества
Шрифт:
Блаженный Василий, на вопрос царя о будущем государства Московского, изрёк пророчество о том, что через четыре сотни лет будет утрачен важный артефакт, а именно, царский посох. Посох был верным помощником государя, который давал силу и могущество. Он был вручен царю монахами перед походом на Казань. Поход завершился успешно. Монахи получили посох в наследство от Святого Амвросия, который, в свою очередь, обрел его из рук самого Иоанна Богослова, ученика Иисуса Христа. С его помощью, святой Амвросий сокрушил идола и разогнал жрецов Тёмного культа. Посох обладал божественной силой и мог влиять на судьбы целых народов, в зависимости от того, в руках какого правителя он окажется. И вот теперь стало известно, что в восьмидесятых годах двадцатого века от Рождества Христова, могущественный артефакт, способный влиять на будущее и, одновременно,
***
Мгновенье показалось вечностью. Огонь охватил посланника. Каждая клетка его тела словно растворялась в нем. Время остановилось. Мысли спутались. Все, что он видел и чувствовал сейчас — это пламя костра. Оно было нереально ярким и нестерпимо жарким, но, в тоже время, не обжигало, а будто увлекало в какой-то потусторонний мир. Не в силах вдохнуть, Ростислав чувствовал, что сознание начинает пропадать… И в этот момент он вылетел из костра с другой стороны. Уткнувшись руками в землю, кувыркнулся через голову, вскочив на ноги, пробежал пару шагов, споткнулся обо что-то, еще раз кувыркнулся и уперся плечом в дерево в десятке саженей. Сделав судорожный вдох, попытался встать на ноги, но внезапное головокружение не позволило ему это сделать, и он сполз обратно к корням могучего дуба.
Костер горел также высоко, но в нем не было уже той ослепительной яркости, которая привиделась ему, когда он летел через огонь. Из пламени, весело хохоча, вылетел молодой парень, за ним еще один.
« Похоже они вслед за мной начали прыжки через костер», — мелькнула мысль в начинающей что-то соображать голове.
Прыжки через очищающий огонь были обязательным атрибутом праздника. Вокруг ничего не поменялось. Все тот же костер на холме. Черная лента реки внизу. Те же парни с девками. Не было ничего такого, о чем он читал в библиотеке Спасского монастыря в записях ясновидящего иеромонаха Емельяна. Ни железных самодвижущихся повозок, ни гигантских железных птиц, на которых люди могли меньше, чем за день перелететь на другой конец света, ни многого другого. Обряд не сработал.
« Так», — тяжело вздохнул Ростислав, — «Ничего не вышло. То ли волхвы не те, что были раньше, то ли звездочет ошибся. Все сидел, круги с диагоналями чертил. На дыбу отправить бы, шарлатана бесовского. На кой-его, вообще, из Рима выписали?!» — размышлял он, — «А может это, вообще, просто сказка и совершить переход через времена невозможно? Кстати, где волхв?»
За огромным костром высотой в два аршина, волхва видно не было. Парни уже не просто прыгали и кувыркались через костер, а начали, подхватив вдвоем девок, проносить их над огнем. Опричник окончательно пришел в себя, и только голова немного гудела от выпитой настойки. Дело шло к последней части праздника, когда начинали пускать венки по реке и искать пару в ночном лесу, зачастую прямо там же окунаясь в сладостный грех. Очередная двойка, парень с девкой, держась за руки, весело хохоча, перескочила через костер прямо на Ростислава и, чтобы не налететь на него, разбежались в стороны. При этом у девки из-за пазухи выскользнуло то ли украшение, то ли талисман и плюхнулось на траву рядом с ним. Росс машинально поднял его и протянул, обернувшейся к нему девушке.
«Что это?» — пронзила мысль. В руке лежал четырехугольный предмет из какого-то странного то ли метала, то ли еще чего, размером с раскрытую ладонь. Скорее, это было похоже на небольшое черное зеркало. Девушка протянула руку и взялась за странный предмет с другого конца.
— Вечно теряю, — улыбнулась она, — уже второй раз в этом году.
Ростислав тоже заставил себя улыбнуться и разжал
руку. Девка как-то странно зигзагом встряхнула этот предмет, погладила рукой и зеркальце вдруг засветилось, озарив ее лицо зеленоватым светом.— Вроде работает, — снова улыбнулась она и пошла через кусты к шумной компании ребят.
Эта вещь была явно не из его мира. Ростислав мгновенно подобрался и быстро огляделся вокруг. Рука инстинктивно проверила спрятанный на поясе нож. Второй в сапоге тоже был на месте. Крест с мощами Святого Амвросия висел на груди.
Он внимательно оглядел стоящих от него в десятке саженях молодых людей. Одеты они были вроде как обычно, но что-то было не то. Волосы многих странно острижены, а у некоторых девок были настолько коротки, будто это с ними сделали специально перед тем, как в наказание измазать дегтем. И таких было через одну, а может и больше. И речь. Вроде, говорили по-русски, но это был говор, который он никогда раньше не слышал. Волхва по-прежнему было не видно. Опричник быстрым прыжком переместился подальше от костра в тень кустов.
«А может звездочет не ошибся? Волхв все сделал правильно, и я совершил переход?» — подумал он.
Прислушавшись к разговорам ватаги парней, он отметил, что некоторые слова ему вообще не знакомы. Прислонившись спиной к дереву и пытаясь понять, о чем они говорили, Росс поднял глаза к сияющему звездами ночному небу. И вдруг он увидел то, что окончательно развеяло его сомнения. Где-то далеко по небу летели, мигая, огоньки. Присмотревшись, он увидел силуэт той самой железной птицы, порождавшей ровный гул, о которой писал в своих записках ясновидящий Емельян.
Ростислав несколько раз глубоко вдохнул, как когда-то учил его индус, владевший секретами древнего искусства развития тела и духа под названием йога. Царь специально пригласил его из далеких гималайских гор, и опричник провел с ним немало времени в беседах и тренировках.
«Так, кажется в самом деле удалось», — подумал он, пытаясь погасить в груди холодок волнения.
Ростислав огляделся по сторонам. Согласно задуманному предполагалось, что по прошествии четырехсот лет, посланника встретит человек из Тайного Приказа. Здесь должен был быть проводник, кто-то из рода бояр Воротынских, который узнает его по портрету, написанному итальянским мастером за несколько дней до перехода. Этот проводник сам должен был подойти к посланнику и ввести его в этот новый мир, представить новому главе, а дальше они уже вместе решат, что делать. Узнать его можно было по орденскому браслету на руке. Но никто к нему не подходил. И Ростислав осторожно осматривался вокруг, пытаясь понять, кто это мог быть из этих разношерстных и уже начавших казаться странноватыми людей.
***
Стараясь не привлекать к себе внимания, Ростислав переместился еще дальше в гущу рябиновых кустов, подальше от света костра. Ночной мрак прятал его от глаз, но позволял слышать разговоры, доносящиеся с разных сторон.
— Когда прыгаешь через костер, у тебя сгорает старая отрицательная аура, освобождая место новой, — рассуждал один из парней, стоявших к нему спиной, — После прохождения купальского обряда, ты совершаешь обновление…
С другой стороны поляны раздался смех: парни и девушки начали запускать с холма горящие колеса и стрелять из луков зажженными стрелами.
«Луки и стрелы? И крестов ни на ком нет», — подумал Ростислав, — «Наверное, это язычники из какой-то общины, расположенной неподалеку».
Сзади за кустами послышался шелест листвы и игривый девичий смех, быстро переходящий в сладкие вздохи и стоны. Амвросий оглянулся через плечо. В отблесках луны, сквозь листву было видно, как высокий парень, обхватив девку с распущенными волосами, целует ее в губы. Та, держась руками за его шею, голой ногой из-под задранного подола, обнимала его за спину…
«А вот это совсем не изменилось: что у нас, купальские ночи были поводом дать волю самым затаенным желаниям, что здесь у них», — отметил Ростислав, — «Аж, спокойнее на душе стало, люди как люди. Вот только, где проводник, черт его дери?»
Внезапно, он ощутил за спиной движение. Позади вдруг появилась девушка, положила ему руки на плечи и прошептала прямо в ухо:
— А ты чего тут один, скучаешь?
Росс узнал ту самую девку, которая уронила странное черное зеркало после прыжка через костер. Вот уж что-что, а скучно ему точно не было. К тому же он не знал, какой реакции она от него ждет.