Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Война на улицах
Шрифт:

Администратор дрожащей рукой указал на коммутатор за своей спиной.

— Нам звонят, — с трудом выдавили его спекшиеся губы.

Джефрис стал быстро прикидывать, что мог бы означать этот звонок. Вполне мог оказаться рядовым запросом или просьбой к гостиничному персоналу, но скорее всего, это была первая попытка властей установить контакт. Его несколько удивляло, что это не произошло раньше. Во всяком случае, звонил не Дэвид Скотт, который наверняка воспользовался бы радиотелефоном. Впервые оказавшись в прямой конфронтации с властями, Джефрис внезапно осознал, что не имеет ни малейшего представления о том, как нужно себя вести в такой ситуации, и легче ему от этого не стало. Он не знал

даже того, каких от него ожидают требований.

Он даже подумывал о том, чтобы попросту проигнорировать звонок. Пускай эти подонки вспотеют от беспокойства, а потом приползут сюда на пузе, когда им откажет нервная система. Однако желание бросить вызов вскоре улетучилось под напором холодных фактов реальной действительности. В конечном счете все сводилось к вопросу, у кого на лице больше пота от волнения. С того момента, когда они выхватили оружие и угодили в ситуацию с заложниками, ни Деннингс, ни Маккинли не обмолвились с ним словом, но он уже насмотрелся на то, как они обмениваются тревожными взглядами, выдававшими их растерянность, и понимал, что оба бандита пребывают в состоянии нерешительности, как и он. Джефрис отнюдь не был уверен в том, как далеко они готовы зайти и на каком этапе дадут слабину. Оба были головорезами, и он не сомневался, что каждый в прошлом убивал, но совсем иной коленкор — оказаться способным открыть огонь по толпе беззащитных заложников.

Телефон не умолкал, и Джефрис ловил на себе вопросительные и тревожные взгляды администратора. Тогда он принял решение, коротко скомандовав:

— Возьми трубку!

Руки администратора тряслись так, что могли отвалиться, но он заставил себя переключить рычажок коммутатора на ближайший к нему аппарат и поднял трубку.

— Добрый день. Гостиница «Кортленд», — проскрипел он привычную фразу.

Уинстон вслушивался в звуки неверного, дрожащего голоса и сразу понял, с кем имеет дело. Голос в трубке не мог принадлежать одному из бандитов, это уж точно. И он заговорил намеренно спокойно и раздельно.

— С кем я говорю? — спросил сержант.

— Вы говорите с администратором гостиницы, — промямлил тот, отчаянно заикаясь. — Чем могу вам помочь?

— Слушайте меня внимательно, — внушал Уинстон, стараясь передать своему собеседнику чувство спокойной уверенности. — Не волнуйтесь и постарайтесь держать себя в руках. Мы намерены всех вас вызволить оттуда, с ваших голов не упадет и волоса. А теперь передайте, пожалуйста, трубку человеку, который у вас там, по-видимому, контролирует ситуацию.

Подбор слов был явно не рассчитан на замутненное сознание Джефриса, который подслушивал разговор. Прозвучавшая в нем характеристика разъярила его донельзя. Он выхватил у администратора трубку и заорал:

— «По-видимому» здесь ни при чем. Я полностью контролирую положение, чтоб ты знал, подонок. Вы все там, грязные свиньи, зарубите на носу — здесь я командую, и никто другой.

Ответ был для него крайне неожиданным и выбил его из колеи.

— Я намереваюсь прервать нашу беседу, — размеренно и спокойно сообщил ему Уинстон. — Я перезвоню через десять минут, когда вы будете готовы говорить со мной разумно.

* * *

Сержант быстро положил трубку на рычаг и откинулся на спинку стула, чтобы обдумать короткий разговор, позволивший многое узнать. Хотя сказано было немного, на самом деле он получил массу информации и сумел добиться явного психологического преимущества. Теперь он довольно четко мог представить себе умственное состояние своего противника. Человек, удерживающий заложников, явно зарвался, а значит, нервничал; он вел себя агрессивно и, следовательно, подспудно испытывал страх; он также пытался выдать желаемое за действительное, за чем, как правило, скрывалось

сознание собственной неполноценности. Все эти черты, свидетельствующие о слабости характера, можно было использовать как сильное оружие, и фактически Уинстон уже сыграл на одной из слабых сторон своего противника. Сержант был убежден, что поступил правильно, когда внезапно прервал телефонный разговор. Как испорченный ребенок, прибегающий к одной из своих излюбленных выходок, чтобы добиться новой поблажки, меньше всего Джефрис ожидал, что на него просто не обратят внимания. Реакция Уинстона должна была привести его противника в замешательство, больно его ударила и в конце концов еще больше подорвала его самоуверенность. Сейчас ему должно быть предельно ясно, у кого в действительности старшие козыри на руках. Контролирующий коммуникации одновременно контролировал переговоры.

Подытоживая события, Уинстон остался вполне доволен итогами первого контакта. Вреда он не причинил и в то же время показал, на чьей стороне сила. А прозвучавшее в разговоре прозвище «свиньи» давало основание предполагать, что противник наверняка ненавидел власть предержащих и, очевидно, находился под впечатлением, будто имеет дело с обычными полицейскими. Уинстон взял себе это на заметку и решил не переубеждать бандита, особенно на начальной стадии. Пусть думает, что с ним будут обращаться, как принято обычно в полиции, тем большим сюрпризом для него станут маленькие фокусы, которые всегда были про запас у САС. В критический момент это может сыграть решающую роль.

* * *

У Пола Карни было чутье на неприятности, и он чувствовал по запаху, что впереди их ждет совсем не то, на что они рассчитывали. По мере того как сокращалось расстояние между такси и гостиницей, ощущение опасности становилось все сильнее. Из окна машины он видел, что на улицах появлялось все больше групп молодых людей, искавших приключений на свои головы.

— Странно, — пробормотал он про себя, но Фатальный Валлиец услышал и тут же возбудился:

— Что там? Что происходит?

Он тоже заметил группы молодых людей, вроде бесцельно бредущих по улицам, но решил, что так и надо, поскольку не был знаком с жизнью столицы.

Карни бросил взгляд на часы, чтобы подтвердить или опровергнуть мелькнувшую в его голове догадку.

— Слишком много молодежи на улице, — протянул он, размышляя. — Что-то необычное. Ведь еще не закрылись пабы, и значит, народ еще не стал расходиться по домам.

— Должен тебе признаться, — поделился с ним Валлиец, который не разделял тревоги Карни, — что в субботу вечером в Кардифе такая же картина.

Но переубедить Карни было нелегко. Его насторожило не только слишком большое число молодых людей, и даже не тот факт, что все они двигались, казалось, в одном общем направлении. Было нечто неуловимое, объединяющее все группы в единое целое — они были удивительно схожи между собой. Все как бы подчеркнуто демонстрировали агрессивность, что проглядывало даже в их походке, а в действиях их чувствовалась какая-то целеустремленность. По непонятной причине они напомнили Карни колонны муравьев-рабочих или мигрирующих леммингов. Он взглянул на Фатального Валлийца и отрицательно покачал головой.

— Нет, — сказал Карни, — в воздухе чем-то пахнет, что-то происходит. У меня даже дурной вкус во рту появился. Заваривается какая-то каша, но я не могу понять, в чем дело.

У Фатального Валлийца не было желания оспаривать мнение полицейского. Карни знал свое дело и знал свой город. Да и босс относился к нему с доверием и уважением, а этого для валлийца было вполне достаточно.

— Ну и что ты предлагаешь? — спросил он, давая понять, что, если у Карни что-то есть на уме, он готов его выслушать.

Поделиться с друзьями: