Война Ночных Охотников

– Следили, - мрачно отозвался Кобылин, - но не те.

– А кто?

Кобылин помялся, распрямляя затекшие ноги. Мотнул головой.

– Да так, - сказал он. – Я засек семью оборотней. Со щенками. В общем салоне. А в самом начале сидел кто-то из ночной своры, даже не знаю кто, но тянуло мертвечиной. Из бизнес-класса просто несло упырем. Там точно зубастик прятался. И нервировал стюардесс. Они бегали все напряженные, почти в истерике. Я даже начал прикидывать, как рвануть через салон если что. А потом оборотни меня засекли.

– Представляю, - сказал Гриша. – У тебя, небось, из глаз искры, волосы дыбом и дым из ушей.

– Старший поймал мой взгляд, когда я расслабился, - буркнул Кобылин. – Кажется, он меня узнал. Наверно, земляк. Психанул, задергался. Псица его тоже напряглась, аж мокрой шерстью потянуло. Мертвяк в начале салона почуял их, пошел в наш хвост, посмотреть, что там такое, увидел меня, умчался обратно, забился в кресло, облился чаем. Потом вылез упырь из бизнес-класса. Я спрятался, но он увидел ошалевших оборотней и мертвяка, или кто он там. Паниковать упырь не стал, но обратно слился быстро и, похоже, начал строить баррикаду. Тут уж весь салон почуял что-то неладное, психанули все. Бабы скандалят, дети рыдают, мужики хлещут стакан за стаканом и лаются. Дурдом какой-то. А до земли десять тысяч. Мне и самому психануть захотелось.

Гриша устало прикрыл глаза, пытаясь отогнать от себя картину психующего, в узкой трубе самолета, Кобылина.

– И? – слабым голос осведомился он.

– Сцепил зубы, вытянул ноги и закрыл глаза, - мрачно отозвался охотник. – Медленно дышал через нос и считал выдохи. Минут через пятнадцать народ успокоился. Через полчаса затихли все. А вот я как на иголках весь полет.

– Бедняжка, - язвительно заметил Борода, поглядывая на телефон. – Подожди.

Вскинув аппарат, Гриша прижал его к уху, и прислушался. Кобылин, отвернувшийся из вежливости, окинул быстрым взглядом салон.

Верхний свет погасили. Лишь кое-где, над одиночками, тлели крохотные фонарики. Люди неторопливо рылись в сумках и рюкзаках, похоже, готовились спать. Тщательно и правдоподобно.

– Хорошо, - сказал Гриша в телефон. – Выехали. Да. Я уверен, что после операции получу остальные диски. Все. Будьте на связи.

Кобылин очень медленно повернул голову и посмотрел на Григория. Тот, как обычно, взъерошенный, с торчавшими черными кудрями, ответил мрачным взглядом и опустил телефон в карман. Алексей медленно отвернулся. Он знал, что все диски были в тайнике. И теперь они должны быть у Гриши. Все.

– Спасибо, - сказал Кобылин, рассматривая кресло перед собой. – Спасибо, Гриш.

Бывший координатор вскинул указательный палец к аккуратно подстриженной бороде, в которой мелькала седая полоса, прижал к губам, призывая к молчанию.

– Есть две новости, - вслух сказал он. – Хорошая и плохая.

– Валяй, - бросил Кобылин, откидывая затылок на мягкий подголовник.

– Скадарский знает, что ты здесь, - деловито произнес Григорий. – Кое-какие связи в столице у него остались. Он опережает нас, но не сильно. Похоже, не ожидал, что ты так быстро за ним помчишься. Кое-какие силы ему удалось собрать за это время. Удивительно, но как ты и сказал, он засел на Черном Озере и, похоже, собирается остаться там.

– Прекрасно, - выдохнул Кобылин. – Значит, мы точно знаем, где он. Не придется мотаться по стране. А какая плохая?

– Это и была плохая, - обиделся Григорий. – Вот вечно ты…

– Ладно, - примирительно сказал Алексей, прикидывая, не снять ли кроссовки. – Давай, хвастайся хорошей.

– И похвастаюсь, - надулся Борода. – Мы тут дезинформацию для прикрытия запустили знатную. У Скадарского не будет официальной поддержки в ближайшее время. Ему придется рассчитывать только на собственную команду, которую мы изрядно проредили в банке. А правительственные службы, в которых у него, надо сказать, неплохие связи, сегодня будут заняты другим.

– О, - удивился Кобылин. – Даже такой уровень? И что за деза?

– Переворот, - гордо объявил Гриша.

– Чего? – Кобылин оторвал голову от спинки кресла. – Какой переворот?

– Государственный, - отчеканил Гриша. – Поступила информация, что в стране планируется свержение власти. В этот момент все силовики страны на ушах стоят, крепят оборону страны, готовят облавы, репрессии и все такое. Дежурят в столице и крупных городах. А не бегают по всяким национальным паркам с озерами.

– Вот прям крепят оборону? – удивился Алесей.

– А то, - гордо отозвался Гриша. – Вторжение иностранных сил, акт агрессии, засланные боевые команды. Страшные русские спецназовцы. Хакеры. И стройбат.

– Ну вы ваще, - выдохнул Кобылин, опускаясь обратно на спинку. – В своем уме? Кто в такое поверит?

– Ты поразишься, - Борода тяжело вздохнул. – В такое верят охотнее, чем тебе кажется.

– Мда, - шепнул Кобылин, закрывая глаза. – Гриш!

– А?

– Я посплю немного, ладно? Буди, только если твои люди не справятся.

– Какие люди? – натурально удивился Борода.

Кобылин приоткрыл веки, глянул на Гришу – тяжело, из-под бровей.

– Я похож на идиота? – осведомился он.

– Вроде нет, - быстро отозвался Борода.

– Ты тоже, - веско уронил Кобылин. – Половина автобуса прислушивается к нашему разговору. Вон у того лысого скоро уши наизнанку вывернутся. А та костлявая стерва, кажется, даже протокол встречи ведет, вон в планшете что-то набивает. Раз ты не идиот, и не дергаешься, значит, это твои люди. И не сношай мне мозг, ирод, дай поспать.

Григорий бросил грозный взгляд поверх кресел на затаивший дыхание салон.

– Ладно, - сказал он тихо. – Спи. Все хорошо, Леш. Все будет хорошо.

– Не сомневаюсь, - засыпая, буркнул Кобылин и сомкнул веки.

Он не увидел, как Борода скрестил пальцы и закатил глаза, шепча про себя древнюю молитву, сильно напоминавшую заговор от сглаза.

***

Дарья отхлебнула из высокого стакана безалкогольный мохито, ухватила с тарелки гамбургер, вонзила в него острые зубки. Откусила кусок – огромный, такой, что едва поместился в рот, - и склонилась над экраном ноутбука.

Вокруг шумел вечерним приливом зал кафешки. Несмотря на поздний час, тут было людно – молодежь рассаживалась за крохотные столики, кто-то толпился у стойки, сновали туда-сюда официанты. Звенели стаканы и тарелки, гудели телеэкраны на стенах, гоняя по кругу старые клипы, густо разбавленные беспардонной рекламой. Верхний свет был приглушен, над стойкой горели круглые лампы, создавая некое подобие уюта в зале.

Дарья, занявшая микроскопический столик у окна, торопливо прожевала откушенный кусок, ткнула пальцем в плоскую клавиатуру ноутбука с розовой крышкой. На экране вспыхнули разноцветные нити и потянулись от края до края, волнуясь на ходу, как растревоженные струны. Предсказательница, не отводя взгляда от экрана, снова куснула бургер, отстучала пароль на клавиатуре.