Война Ночных Охотников
Шрифт:
Там, в сияющем проеме, стоял человек, казавшийся черным силуэтом. Он замер на секунду в дверях, а потом скользнул в комнату.
Лена узнала его раньше, чем увидела лицо. Узнала по скупым быстрым движениям, по разлету плеч, по упрямо наклоненной голове – и ее сердце остановилось. Всего лишь на миг.
– Кобылин, - прошептала она, когда охотник скользнул мимо.
– Леша!
Рядом застонала в полный голос Вера, услышавшая крик подруги. Алексей даже не вздрогнул – стремительно и бесшумно он настиг вампира, ухватил его за ногу обеими руками и деловито, без всяких эмоций дернул на себя. Упырь вылетел из окна, как пробка из бутылки, вместе с остатками монтажной пены и крошками бетона. Он успел зашипеть, но охотник взмахнул им, как мешком и с мокрым хрустом приложил об стену
Наконец, после десятка ударов, Кобылин остановился, схватил упыря свободной рукой за измочаленное в клочья горло, потянул на себя, потом с отвращением оттолкнул, так, что голова монстра с треском ударилась о стену.
– Кобылин! – хрипло закричала Ленка. – Леха!
Охотник обернулся, и лучи света из коридора озарили его лицо. Лена запнулась, проглотив остаток фразы. Это было его лицо, но… Губы плотно сжаты, скулы торчат, глаза прищурены. Кажется даже, что уши прижаты к черепу как у разъяренного кота. Но на лице ни тени эмоции, ни капли узнавания. Лицо робота, получившего приказ.
Отбросив нож, охотник рванулся к онемевшей Ленке, и она невольно подалась назад, видя перед собой ожившую смерть. Кобылин переступил через нее, схватил за горло застонавшую Веру. Миг – и под его пальцами хрустнул замок серебряного ошейника. Оборотница со стоном облегчения повалилась на пол, а охотник, намотав цепь на кулак, ногой уперся в стену и рывком выдрал крепление из бетона.
Когда он обернулся к упырю, тот уже полз к распахнутой двери, пытаясь подняться на ноги. Алексей шагнул к нему, наматывая ошейник на кулак. Шипы из серебра оказались снаружи, превратив строгий ошейник в кастет. На ходу Кобылин пнул вампира в бок, перевернул его на спину, и нанес первый удар – в изуродованное серое лицо упыря. Тот, обожженный серебром, завизжал, и тут же забулькал, когда охотник нанес новый удар. И еще один. Его рука заходила как отбойный молоток – быстро и равномерно, превращая голову упыря в кусок дымящегося фарша. Упырь перестал орать и лишь вяло содрогался от ударов.
– Леша, - хрипло позвала охотница, чувствуя, как у нее на затылке шевелятся волосы. – Леша!
Кобылин не ответил – опустившись на колено, он деловито лупил вампира, который уже перестал шевелиться и растекался лужей по полу.
В дверном проеме мелькнула еще одна темная фигура, заслоняя свет, и охотница завопила во все горло.
– Кобылин!
Алексей остановился, поднял взгляд на незваного гостя, прищурился. Тот рванулся в комнату – невысокий, худой, с рыжими волосами и вытянутой вперед харей. Лена попыталась согнуть ноги, чтобы хоть попытаться отбросить оборотня ударом и в тот же миг узнала его.
– Вера, - прорычал оборотень, кидаясь к подругам. – Верка!
На ходу он отбросил пистолет, и его пальцы резко удлинились, превращаясь в когти. Согнувшись над сестрой он принялся остервенело рвать в клочья мотки скотча, цепляя порой и белоснежную кожу. В доли секунды Саня сорвал остатки пластика с Веры и потянул ее на себя. Та обняла брата за шею, и зарыдала в голос.
Ленка, чувствуя, как у нее кружится голова, окинула взглядом комнату. Кобылин стоял над трупом упыря и глядел на дверь. Там, в коридоре, торчал еще один оборотень – белобрысый водила, вечно тершийся возле Веркиного брата. Он морщился, держась за левое плечо, и поглядывал куда-то в сторону. Неужели они объединились? И где Гриша?
Кобылин медленно обернулся к охотнице, словно почувствовав ее взгляд.
– Леш, - позвала Лена, облизнув давно высохшие губы. – Леша…
Она всмотрелась в его обветренное худое лицо, пытаясь увидеть в нем знакомые черты. Они были на месте – и скулы и упрямая складка в уголках губ и первые морщины поперек лба. И глаза – остекленевшие, неживые, словно у плюшевой игрушки. Глаза совершенно чужого человека. Это
был не он. Гриша был прав. Это существо выглядело как Алексей Кобылин. Но не было им.Существо мягко шагнуло к ней, подхватило с пола оброненный нож и опустилось на одно колено. Четкими, выверенными до миллиметра движениям. Его окаменевшее лицо склонилось к ней, и Лена затаила дыхание, жадно и испуганно вглядываясь в застывшие глаза. Она чувствовала, что эта тварь может и ударить ее ножом, и освободить. С равной вероятностью. И не дышала, не отводя взгляда от расширившихся зрачков.
Окровавленная по локоть рука с ножом протянулась к ней, полоснула по скотчу, вторая рывком сорвала обмотки – как листья с початка кукурузы. Второй взмах окончательно освободил ноги, и Ленка получила возможность шевелиться. Чем и воспользовалась, согнувшись и со стоном усевшись на пол. Ее лицо оказалось точно напротив окаменевшего лица Кобылина, и она снова замерла, забыв про руки связанные за спиной. Она увидела что-то там, в глубине расширенных зрачков. Что-то темное, клубящиеся, как кипящий суп ведьмы.
Кобылин моргнул, и его невозмутимое лицо вдруг исказила гримаса боли. Он зажмурился, едва слышно застонал, и открыл глаза. Серые уставшие глаза. Губы искривила ухмылка, на лбу выступили капли пота, а в уголках глаз залегли глубокие морщинки.
– Ну, ты даешь, - выдохнул Алексей. – Не пугай меня так больше.
Ленка жадно втянула раскрытым ртом воздух, уткнулась лбом ему в плечо и заревела во весь голос.
– Кобылин, - бормотала она. – Дурак!
Она забыла про боль в руках и про сведенные судорогой ноги. В теле была такая легкость, что Лене показалось, что еще миг, и она воспарит над грязным полом. С нее словно упала пелена, откинулся прозрачный купол, и окружающий мир снова пустился вскачь. Она слышала, как хнычет в объятьях брата Вера, снова и снова спрашивая его про Вадима, и отказываясь принимать ответ «не знаю». Слышала, как в коридоре, у дверей, перекрикиваются друзья Сани. Кто-то из них, кажется, нашел второй выход. Но понимала только одно – Кобылин, эта бродячая сволочь, сопит ей в ухо. И гладит по спине. Лена на секунду снова оказалась на кафельном полу в туалете бара. И над ней снова высится кто-то грозный и смертельно опасный, сжимающий оружие в руках, и готовый убить любого, кто сунется в дверь.
– Дурак, - пробормотала она, отстраняясь и заглядывая в усталое лицо Кобылина, улыбавшегося уголком побелевших губ. – Ты сам кого хочешь напугаешь.
Тот с глупым видом ухмыльнулся в ответ, и отвернулся.
– Эй, - позвал он. – Ключи от наручников поищите. Да, ты, большой пушистик! Пошарь в карманах у этих уродов!
Здоровенный оборотень, больше походивший на бритую гориллу, шагнул в камеру, бросил взгляд на размазанного по полу упыря, поджал губы и взмахнул рукой. Ключи мелькнули в темноте, но Кобылин, не глядя, взял их прямо из воздуха и завозился за спиной Ленки.
– Надо уходить, - крикнул от дверей белобрысый. – Дверь мы заперли, но они могут обойти с другой стороны!
Рыжий Саня, державший на руках обнаженную сестру, резко обернулся к Кобылину. Тот же успел отбросить наручники и руки Лены безвольно повисли вдоль тела.
– Идти можешь? – резко спросил рыжий.
– Вроде, - осторожно ответила Ленка, пытаясь встать на колени. – Надо попробовать.
Кобылин обхватил ее, рывком поставил на ноги и закинул руку себе на шею. Боль пронзила весь левый бок, и охотница покачнулась, навалившись на Алексея. Только сейчас она заметила, что он в спортивных штанах, залитых кровью, и в футболке, продырявленной так, словно ее расстреливали из пулемета.
– Я сама, - пробормотала Ленка, но Кобылин лишь тряхнул ее, обнимая за талию.
– Уходим, - с паникой в голосе крикнул из коридора белобрысый. – Саня, пора валить!
– Идем, - буркнул в ответ оборотень, направляясь со своей драгоценной ношей к дверям. – Рви на улицу, гони сюда тачку! Казак, прикрой его.
– Куда валить то собрались? – прогудел здоровенный оборотень. – К нам нельзя.
Рыжий замер в дверях, задумавшись лишь на секунду. Потом оскалил длинные зубы.
– Гараж, - прорычал он, шагая в дверь. – Всех в гараж. В мой. Личный.