Война призраков

– С чем же тут поздравлять? – недоуменно вопросил Вильям Кокс. – Ведь мы успели напечатать только один выпуск!

– Вы забыли одну древнюю мудрость, Вильям, – ухмыльнулся Фонти. – Запретный плод сладок! Это первый случай закрытия газеты за последние сто лет, и он наделает такого шума, какого мы собственными усилиями не добились бы и за год! Нашу газету будут читать тайком, из-под полы. Полиция давно разучилась бороться с нелегальными изданиями и сделать ничего не сумеет!

– А первый выпуск расхватали весь, – добавил Эрик Данн. С того момента, как Рышард увидел его впервые, ветеран войны в космосе изрядно изменился, стал куда разговорчивее и активнее. – Теперь его будут передавать из рук в руки. Особенно сильный эффект произвела статья «Новая жизнь расизма».

– Да, она мне удалась, – кивнул Фонти и, не удержавшись, развернул лежащий перед ним на столе экземпляр «Огненного вестника». Профессор с апломбом процитировал самого себя:

– «Расизм – это движущая сила национализма, так как ощущать свою принадлежность к одной расе, пусть даже в этом выражении больше мифического, чем реального, важней, чем ощущать принадлежность к одной нации. В качестве политического мифа раса – это живая нация, которая не укладывается в абстрактные, юридические или территориальные рамки и не исчерпывается простым единством цивилизации, языка или истории. Концепция расы глубже этого, она достигает всеобщих начал и, будучи неотделимой от чувства непрерывности, затрагивает глубочайшие струны человека!»

Первый выпуск газеты, наделавшей столько шума, вышел двадцать девятого декабря, в период предновогоднего вакуума новостей, когда информационные агентства хватаются за любое событие.

«Огненный вестник», набитый очевидно глупыми (с точки зрения науки, но не обывателей) статьями, в век всеобщей политкорректности, когда само слово «нация» пугало сильнее, чем угроза инопланетного вторжения, произвел эффект настоящей бомбы.

Немалый тираж разошелся в три дня. Электронный виртуальный сайт издания подвергся мгновенной атаке и благополучно скончался. Ознакомившись с содержанием «Вестника», власти запаниковали.

А профессор Фонти, который срежиссировал все это, похохатывал.

– Ничего, – сказал он, закрывая очередное заседание «дискуссионного клуба», – мы подадим в суд на губернатора, и если даже не выиграем дело, то разрекламируем себя еще больше!..

– Да, надо этот успех отметить, – с довольно грустной миной сказал Эрлингмарк, когда члены «дискуссионного клуба» оказались на улице.

Рышард про себя усмехнулся. «Пивная фракция», к созданию которой он приложил некоторое количество усилий, функционировала уже сама и потихоньку разрасталась.

– Надо, – согласился Хулио Де Ла Порта. В новорожденном движении «Равенство» он занимал незначительную должность главы секретариата, хотя являлся одним из основателей «Белого Возрождения».

Подобная нестыковка – незаладившаяся карьера в аппарате партии и солидный статус «ветерана» движения – не могла не породить у него зависти к более удачливым нуворишам, вертевшимся вокруг Эрика Данна.

В небольшом кафе постоянных посетителей уже знали. Официанты приветливо улыбались при встрече и даже не спрашивали, чего принести. Разнообразием заказы не отличались.

– Как вам Данн? – спросил Рышард, прикончив первый бокал пива. – Сдается мне, он верит в успех!

– Этот сукин сын излишне зазнался, – сквозь зубы процедил Сайрус, – и уже забыл, кто именно вытащил его из грязи!

– То ли еще будет, когда его выберут в городской совет! – добавил Эрлингмарк. – Он опустит нас туда, откуда вылез сам!

– Фонти ослеплен успехом и ничего не замечает. – В темных глазах Де Л а Порты сверкнула обида. – Как бы это все не вышло боком!

– Мне кажется, вы несправедливы к Данну, – сказал Рышард. – Он делает свое дело, как и мы – свое, но работаем на одну идею!

– Все шишки при этом почему-то достаются нам! – Де Л а Порта фыркнул. – А все выгоды – ему! Если мы будем молчать и дальше, то нас попросту сожрут!

– Мы должны держаться вместе! – негромко и очень серьезно проговорил Эрлингмарк. – Поддерживать друг друга! На тебе, Сайрус, держится вся безопасность «Равенства», ты, Хулио, контролируешь документы…

Виктор Зеленский, в данный момент почти не существующий, мог быть доволен – внутри основателей «Белого Возрождения» сформировалась оппозиция, которая тут же начала разрушительную деятельность в новоявленном движении «Равенство».

22 января 2220 года летоисчисления Федерации

Земля, Сан-Антонио

– Добрый вечер, Рышард. Заходи. – Явившегося на субботнее заседание гостя встречал, как всегда, сам хозяин. Но сегодня он был возбужден больше обычного – щеки заливал нездоровый румянец, а черные глаза прямо-таки светились.

– Добрый вечер. – Крачковский решил не замечать излишней нервозности хозяина.

Дверь бесшумно закрылась за его спиной.

– Сегодня знаменательный день, – сказал Фонти, взяв Рышарда за руку, – и в первую очередь для тебя!

– Для меня? И почему же?.. – Было ясно, что хозяин не спешит вести гостя внутрь, в зал, где обычно происходили встречи.

– Прошло три месяца, как ты принят к нам, – возвестил Фонти. – Ты не знал об этом, но столько длится испытательный срок. Сегодня ты должен сделать окончательный выбор – либо ты приобщаешься к нашим тайнам до конца, либо уходишь!

– А что, есть еще что-то, чего я не знаю? – удивился Рышард, изображая приличествующее случаю любопытство.

– Многое, – покачал головой профессор, – ты прикоснулся лишь к вершине нашего учения, и если намереваешься идти глубже, то твоя ответственность за полученные знания многократно возрастет!

– Я готов! – решительно заявил Рышард. – Слишком поздно отступать от тех идей, в торжество которых я искренне верю!

– Вот ответ воистину благородного человека! – Лицо Фонти озарила довольная улыбка. – Но другого я и не ожидал! Следуй за мной и ничему не удивляйся! Тебе предстоит посвящение в тайны «Белого Возрождения»!

Рышарду ничего не оставалось, как шагать за профессором. Войдя в зал, он с трудом сдержал удивленное восклицание. Стол и стулья исчезли, освещение было погашено, а мерцание свечей, расставленных громадным крестом на полу, вырывало из полутьмы выстроившиеся вдоль стен фигуры в белых балахонах и колпаках, полностью скрывающих лица.

Люди в балахонах молчали. На груди у каждого красовалась алая свастика в черном круге. В руках они держали старинные мечи, упертые остриями в пол. Багровые блики торжественно ползали по стальным лезвиям. В полной тишине чуть слышно потрескивали свечи.