Война семей

Маг осторожно отвёл дуло второго мозеса от своего лица, отцепил камеру от очков, приподнял на несколько миллиметров над столешницей. Камера кое-как передавала изображение в инфра-диапазоне.

— Видишь вон то пятно? До него семьсот метров. Там наверняка дерево, на верхушке сидит стрелок, не высовывайся, в крайнем случае попробуй затаиться на складе. Появится сигнал от мотоцикла, направь его куда-нибудь отсюда, если он ещё на ходу. А я попробую поговорить с парнями, которые нас ждут на улице.

— Передай им привет.

— Непременно.

Павел снял браслет, демонстративно положил в карман, флек на потолке зашевелился, и пополз в их сторону. Не добравшись до стойки с метр, он взорвался. Пластиковый потолок рухнул, подняв облако пыли и осыпая зал осколками пластика, у Веласкеса было несколько секунд, пока сенсоры снайпера адаптируются к препятствию и вычислят цель, он бросился к двери, выскочил во двор и остановился, подняв руки.

— Ты что делаешь, гадёныш? — раздался в наушнике голос Филипы

Веласкес сделал шаг вперёд, к нацеленным на него автоматам, и звук пропал. У одного из бойцов, того, что с ракетной установкой, к груди был прицеплен армейский ретранслятор старой модификации. Затенённые забрала надёжно скрывали лица даже на свету, а позади закусочной царила темень. Павел постучал по дужке очков, человек с ретранслятором кивнул.

— Сделай два шага назад, прислонись к стене, — раздалась в наушнике команда.

Маг послушно сделал то, что ему приказали. Зажглись фонари, так, что слепило глаза, один из бойцов не торопясь подошёл, отцепил глок от пояса, проверил карманы.

— Он чист.

— Теперь девку, тащите её сюда

Кто именно отдавал приказы, определить было сложно. Но Павлу показалось, что во время ответа один из четвёрки шевельнулся.

— Что вам от нас нужно?

— Мы зададим тебе несколько вопросов, — да, именно этот человек отвечал, он пошевелил рукой, подкрепляя свои слова жестом. — А подружка твоя пойдёт за компанию, если хватит ума сдаться. Мне за неё всё равно не заплатят.

— Только не убивайте, — маг прикусил губу. — Мы вам ничего не сделали.

Командир откинул забрало, женщина средних лет, ничем не примечательная. Глаза у неё были нормальные, значит, стимуляторы себе пока не впрыснула.

— Успокойся, с тобой поговорят, и отпустят, никто не причинит тебе вреда. Эй, внутри, ты нам вообще не нужна, выйди, положи оружие на землю, твой приятель уже сообразил, что к чему и сдался.

— Может, он идиот, а я — нет, — послышался голос Филипы.

Павел чуть было не улыбнулся. Против четырёх бойцов в экзо-броне, усиливающей движения, с адаптивными гелевыми накладками, защищающими от выстрела в упор из винтовки, и хоть и устаревшей, но эффективной ракетной установкой на плече у одного из них, у девушки шансов не было. Эти ребята нарядились так, словно шли в лобовую атаку на укреплённый бункер.

— У неё два мозеса, — сдал он спутницу, — обычные, без блока, на двадцать выстрелов каждый.

Командир кивнула, и двое бойцов не торопясь направились к служебному входу. Тот, что с ракетницей и подавителем, подошёл поближе. От него до мага было метров десять.

Те, кто скрылся внутри, не церемонились. Послышались глухие хлопки выстрелов и гудение брони, Филипа выпустила четыре пули. Потом девушка вскрикнула, раздался звук рвущейся ткани.

— Лягается, — послышался голос из глубины закусочной.

— Раз, — сказал Павел.

Командир вражеского отряда удивлённо на него посмотрела, очень медленно поворачивая голову — время растянулось, звуки сдвинулись в инфра-диапазон, свет будто приглушили. Десять метров — это четырнадцать шагов, даже спринтер, пробегающий такое расстояние в среднем за восемь десятых секунды, в самом начале только разгоняется. Маг оттолкнулся правой ногой, подпрыгнул вверх, левой упёрся в стену и сильно оттолкнулся. Ракетчик наверняка был по уши полон стимуляторами — скорость движений была ненамного меньше, чем у Павла, но всё равно, нервные импульсы скорее мешали друг другу, чем помогали — он быстро дёрнул вверх пистолет, но инерция уводила оружие в сторону. На пути Веласкеса женщина-командир пыталась совладать с автоматом, Веласкес врезался в неё, впечатывая флек в открытое лицо, и использовал тело врага как дополнительную опору.

Он добрался до ракетчика, обхватил одной рукой локоть, а второй — предплечье, направляя дуло в шлем. Пистолет выплюнул пулю, за тысячную доли секунды она преодолела путь от разгонного блока до конца ствола и врезалась в забрало. Стекло выдержало, но следом пистолет выплюнул очередью ещё пятнадцать пуль, семь из них прошли через защитный слой и прошили череп ракетчика насквозь.

— Два.

По меркам остальных, он умер мгновенно, по ощущениям Павла — слишком медленно, нервные импульсы, идущие от мозга к конечностям, сокращали мышцы, левая рука, свободная, усиленная экзоскелетом и ускоренная стимуляторами, ударила мага в бок. Веласкес почувствовал, как деформируются и ломаются рёбра, входя в лёгкое, и заранее заблокировал боль. Перехватил руку, нажал кнопку на левом предплечье, кассета на плече мертвеца загудела, выбрасывая ракету вперёд, в направлении стены. Она была размером чуть больше сигары, из заднего сопла вырвался огонь, и неуправляемый снаряд, потерявший связь с оператором, врезался в стену здания. Бойцы волокли Филипу спиной вперёд, руки заломили и зафиксировали, при виде ракеты они отпустили девушку, и прижали локти к груди, нагнув головы вперёд. Раздался взрыв, Павел потянул мёртвое тело на себя, прячась за ним, и почувствовал, как оно трясётся от врезающихся в него обломков.

Командир, которую отшвырнуло взрывной волной, выронила автомат, женщина тянула руки к лицу, затянутому плёнкой — флек нащупал глазные впадины, загнал туда тонкие щупы и выпустил электрический заряд, дрон был гораздо быстрее людей. В перчатки брони были встроены нейтрализаторы мин и дронов, но этот флек не так-то просто отключался, вещи, над которыми поработал Эфраим, становились очень живучи.

— Браслет, — напомнил он себе. — Три и четыре.

И бросился к закусочной.

Филипу отбросило назад, её похитители приняли взрыв на себя. Броня сработала как надо, но от контузии не спасла, оба валялись на земле и слабо шевелились. Павел подбежал к девушке, схватил за ногу и поволок наружу. Вовремя, в то место, где только что была её голова, ударила пуля — стрелок на дереве был начеку. Суарес была вся в крови от мелких порезов, но дышала, и по первому впечатлению, серьёзно не пострадала. В отличие от Павла, тот, привалив её к целой части стены, рванул куртку вверх, и запустил пальцы под кожу, пытаясь подцепить ребро.

— Шлем, — прохрипел он, — стреляй в шлем.

Девушка не растерялась, на коленях подползла к врагам, вытащила автомат и в упор разрядила его в затемнённые забрала. По сорок выстрелов на каждого. Со своего места Веласкес видел, как лица превращаются в кровавое месиво. Филипа отстреляла обойму до конца, и согнулась, её вырвало.

— Веласкес, — прошипела она, подбирая второй автомат, — я тебя прикончу. Раньше я думала, что не смогу никого убить, но теперь опыт появился. Понятно, почему эта детектив, Волкова, называла тебя конченным ублюдком и мечтала задушить.

— Что?

— Отчёты полицейского психотерапевта, — Филипа вытащила изо рта зуб, отшвырнула его в сторону. — Только о тебе и говорила. Что дальше?

— У них должен быть транспорт, — Павел доковылял до командира нападавших, приложил палец к шее, убедился, что та жива. — Снайперу, чтобы добежать до зоны видимости, понадобится ещё минуты четыре, он постарается подобраться поближе, но на открытое место не высунется.

Суарес махнула рукой, кое-как доковыляла до угла, присела у стены.