Война семей

— Эй, Рухо, всё в порядке? Ты чего-то бледный, с животом проблемы?

Рухо не ответил, он поднял пистолет, выстрелил несколько раз в потолок, а потом направил его на собеседника. Лицо лысого исказилось, он боролся сам с собой, точнее, с тем, что внушил ему маг.

— На выход, — пискляво заорал он, — все на выход.

— Да он мозгами поехал, — ещё один обитатель минус третьего подошёл к нему сбоку, и выбил пистолет из руки. — Чёрт, что там происходит?

Трое подхватили оружие со столов, и бросились наружу. Веласкес вырубил их одного за другим в комнате отдыха, скинув возле пищевого автомата. Оставались ещё двое, они стояли рядом со входом. Единственное препятствие, которое надо было убрать.

Тот, что отобрал пистолет у Рухо, даже не понял, что с ним произошло, прежде чем потерять сознание. Веласкес ткнул ему пальцами в висок, и тут же словил пулю в плечо — сидящий за столом двигался быстро, он успел оттолкнуть стул, упасть на спину, одновременно вытащив пистолет, и выстрелить несколько раз. Пистолет был с магнитным ускорителем, между первой очередью и второй задержался на секунду, этого хватило, чтобы Павел и до стрелка добрался. Кровь почти не текла, боли не чувствовалось, но первым ударом Веласкес расквасил мужчине нос, а уже потом парализовал тычком в шею. Рухо валялся возле двери — мозг не выдержал перенапряжения, и отключился. Павел подхватил с ближайшего стола мозес, воткнул обойму, положил в карман две гранаты, обернулся, и замер.

Глава 18

Глава 18.

Нора Суарес на работе проводила двадцать часов в сутки. Так её приучил отец, лейтенант полиции Джимми Суарес, с ранних лет девочке вбивали в голову, что она всего должна добиться сама. И когда имплант никак не приживался, и всё то время, что она провела в приюте на острове Восхода — родители навещали её каждый месяц, отец не упускал возможности наставить, как он говорил, дочку на путь истинный. Возможно, именно эта постоянная работа над собой помогла ей остаться в живых, на её глазах умирали детские друзья и враги — сгорали, растворялись и вскипали, тонули в море, превращаясь в камень, казалось, это должно привить Норе мысль, что жить надо одним днём, но она всегда жила для будущего.

Двадцать шесть лет назад у неё родилась Филипа, тоже маг — Нора пыталась и ей внушить те же мысли, но не вышло. Филипа росла капризной и избалованной, возможно, потому что вместо государственного приюта ей досталось куда более комфортное частное учреждение на Свободных территориях. Но зато у неё были отличные мозги — в университет на острове Согласия она поступила в четырнадцать, а закончила в шестнадцать. К этому времени Нора уже занимала один из ключевых постов в службе безопасности семьи Фальков, и надеялась, что дочь станет ей помощницей. До сих пор так и было — четыре года в Бюро спецопераций, там Филипа набралась опыта, потом корпорация «Айзенштайн».

Теперь она пропала — Филипа уже несколько дней не выходила на связь, её комм был отключен, а маячок уничтожен. Варгас, начальник Норы, намекнул ей, что дочь может быть предательницей, перебежчицей, потому что информация, с которой она работала, каким-то образом попала к новому советнику Гальяцци, Люку Лурье. Но женщина не хотела в это верить, Филипа пропала не просто так, всё это было связано в один тугой клубок вместе с похищением Светланы Крамер, смертью Сергея Корса и охотой за Веласкесом, который разоружил их наёмников. Варгас напирал на то, что Филипа в этом тоже участвовала, что она с Веласкесом заодно, а этот парень — близкий друг Нины Фернандес, капо из семьи Гальяцци.

Суарес распахнула дверь, ведущую на крышу здания корпорации «Айзенштайн», и залезла в вертолёт, который тут же взлетел. Возникла очередная проблема, которая требовала её присутствия. Что-то непонятное творилось в логистическом отделении в Сентаменто, искали чужака, который замаскировался под служащего компании, проник в здание, усыпил двоих охранников и сотрудницу техотдела, а потом проник на минус третий уровень, где занимались не совсем легальными делами. Судя по тому, что Норе удалось увидеть и узнать, всё указывало, что нарушитель — маг, но военный сканер, установленный в вестибюле, не подал никаких сигналов. Мысль о том, что маг может быть без браслета, Норе даже и в голову не приходила, скорее, кто-то придумал новый способ маскировки.

В Сентаменто у Фальков было небольшое подразделение, около сорока человек, все они окружили здание и возможные пути отхода. Но охранников никто не готовил к схватке с магами. Пятеро бойцов, которые уже летели в Сентаменто, именно этим и занимались — поиском и обезвреживанием. Через двадцать пять минут они высадятся на крыше отделения, не дожидаясь Норы, и приступят к делу.

* * *

Веласкес обернулся, потому что комм указывал, что где-то в той стороне находится накопитель. Проход шёл по периметру комнаты, в углу, куда он смотрел, находился подъёмник на второй этаж, и этот подъемник двигался.Пока что никого, кроме самого Павла, здесь не было, принтеры исправно выплёвывали пластики по десять и двадцать реалов, автоматические упаковщики складывали их в стопки и отправляли в активационные устройства, там простые куски пластика превращались в настоящие деньги.

Маг сделал несколько шагов в сторону лифта, снова замер. Подъёмник зашуршал громче, платформа замерла на уровне потолка, а потом резко упала вниз. На ней стояла молодая женщина в обтягивающих штанах и жилетке. В правой руке она держала длинной клинок, а в левой, небрежно зажатый между пальцами, тускло блестел браслет.

Женщина не двигалась, но готова была напасть в любую секунду. В какую именно, Павел решил уточнить.

— Сколько? — он кивнул на браслет.

— Десять, — ответила женщина, и наконец двинулась к нему, постепенно ускоряясь.

Веласкес её отлично понимал — у незнакомки оставалось чуть больше полутора минут. В лучшем случае. Павел демонстративно пожал плечами, снял с запястья комм, положил в карман. И сделал три выстрела. Он целился в ногу, но незнакомка непостижимым образом, презирая инерцию, ушла в сторону, рывком преодолела разделяющее их расстояние, почти смазавшись в воздухе. Клинок просвистел возле уха Веласкеса и срезал кусок прочного на вид аппарата. Следующие одиннадцать ударов Павел едва не пропустил, с такой скоростью они наносились, женщина превратилась в подобие вихря, когда она остановилась, ничуть не запыхавшись, оборудование вокруг было порублено в капусту, обрезки пластиковых денег застилали пол, а оружие частично пришло в негодность.

— Откуда? — незнакомка перехватила клинок в левую руку, а браслет — в правую.

— Хейвен.

— И я, триста двенадцатый, Барбара Нейман.

— Приятно познакомиться, Барбара, — Павел поймал клинок руками, крутанул, отбросив женщину в сторону, всадил ей пулю в колено.

— Назови себя.

— У тебя осталось сорок секунд.

Он попал в приют в восемнадцатом году, значит, Барби тогда было тринадцать или четырнадцать, последний год перед возвращением на Параизу — девочки взрослели раньше. Понятно, что он её практически не помнил, старшие дети жили отдельно от младших. Насчёт себя он тоже был спокоен, Барбара могла вспомнить только Паулу Гомеша, официального сироту под опекой протектората, утонувшего в начале триста двадцать второго.

— Забавно, — Барбара отбросила клинок, достала ножи, прихрамывая, пошла по кругу, — мне попался эспер. Кстати, я отключила камеры и заблокировала лифты. Чтобы нам никто не мешал, с этих придурков станется взять тебя живым.

Она тянула время, пока что Павел не понимал, почему — у обоих резерв секунд без браслета был примерно одинаков. Веласкес водил стволом вслед за Барби, её губы слегка шевелились — она считала.

— Сорок восемь, — помог он ей. — Послушай, я никого не убил и ничего не украл. Пока. Проще будет меня отпустить.