Война Сталина, или Тайны, мифы и трагедия Великой Отечественной. Книга вторая
Шрифт:
Осталось разобраться со временем этого совещания. «Свидетели» заявляют, что оно проходило 30-го июня, однако это не так. Совершенно ясно, что всё это делалось отнюдь не на следующий день после сталинской «истерики», а вечером-ночью всё того же 29 июня. Все «ближние» прекрасно знали распорядок дня Сталина, который работал до поздней ночи, спать ложился поздно, а вставал около полудня. Тянуть до утра 30 июня они не собирались. Опасно. Ясно, что совещание «ближнего круга» состоялось уже вечером 29-го июня. А со своим предложением они поехали глубокой ночью 29го-или уже в первые часы 30-го-июня на дачу к заждавшемуся их «вождю». Тот с виду был непривычно тих и грустен. Своеобразным актёрским талантом диктатор вполне обладал. Они слышат от Сталина всего два вопроса: «Зачем приехали?» и, после предложения учредить ГКО: «Кто председатель?» Услышав, что председатель он сам, все окончилось и ситуация разрешилась, как у Ивана Грозного-Мучителя. Народ, правда, не знал и не участвовал, но «бояре» вновь принесли «царю» власть. На этот раз совершенно не ограниченную. Мало того, сами же эти «советские бояре» становятся таким образом прямыми соучастниками и им крайне невыгодно задавать неудобные вопросы, да вспоминать как и что было на самом деле. Они и после его смерти и до глубокой старости будут молчать о том времени. Круговая порука в действии.
Итак, Сталин разыграл краплёные карты и вновь стал непререкаемым авторитетом и лидером. Мало того, послушных «бояр» он больше казнить не собирался, но ещё и помиловал-возможно, пока-Жукова и Тимошенко. Которые на самом деле абсолютно не виноваты, но разве это когда-нибудь Сталина останавливало? Не сумев коренным образом повлиять на обстановку на фронтах, куда их откомандировал Сталин в первый же день войны, Жуков – а также другие офицеры Генштаба и Наркомата обороны-вернулись в Москву не только со страхом, но и с чувством вины за военные неудачи. Где их встретил ещё один неудачник-председатель Ставки Тимошенко. В очередной раз Сталин всё тонко рассчитал, надо отдать должное. Сценарий написан в лучших традициях иезуитства. Браво! Однако он всё знал-от Маленкова-и ничего не забыл, поэтому уже после войны один из тех, кто организовывал ГКО, но позволил себе «в кулуарах» возмутиться бездеятельностью Сталина, был арестован по «Ленинградскому делу» в 1949-м и на следующий год расстрелян. Это был председатель Госплана СССР Вознесенский. Нам же совсем не удивительно, что инициатором этого «дела» был никто иной, как всё тот же Маленков, заодно, как мы уже говорили, уничтоживший «Музей блокады и обороны» города. Верный-до поры-послушник Сталина и первый же обличитель его «культа».
Итак, этим спектаклем Сталин усилил свою абсолютную власть максимально и окончательно «задвинул» тему начала войны и своих ошибок в дальний ящик. Введя в обиход миф о гитлеровском блицкриге и его провале, он «замазал» провал своего плана молниеносной войны, озвученного в Директиве № 3 и, в итоге, оправдал катастрофу приграничных сражений, выдав её за «успех». В то же время он подвесил «дамоклов меч» над каждым, кто имел какой-либо политический или военный вес. Те же Молотов и Берия, Жуков и Ворошилов, а также остальные каждый день помнили, что их можно обвинить и «убрать» в любой момент. Таким образом, в кремлёвском спектакле наступает антракт, однако кто-то должен ответить…
Ко всеобщему облегчению, виновными снова стали генералы РККА. Уже 30-го июня был вызван в Москву и отстранён от командования Западным фронтом Павлов. Четвёртого июля он был арестован, двадцать второго расстрелян. За ним последовали аресты и расстрелы начштаба генерала Владимира Климовских и начальника артиллерии фронта генерала Николая Клича. Одним командованием Западного фронта не ограничились. Был арестован, а через год расстрелян начальник Управления военных сообщений Генштаба генерал-лейтенант Николай Трубецкой. Его жену и четверых детей выслали на 15 лет в Норильск. Также были арестованы и расстреляны командиры стрелковых и танковых дивизий, лётчики и инженерные специалисты. Среди них генералы: Герой Советского Союза Черных, Оборин, Мищенко, Коробков, Каюков, Качанов, Гловацкий, Галактионов, Гончаров, Григорьев, Клёнов и другие.
«Замечательный» план Сталина привёл к страшным потерям среди командования армии. В первые месяцы войны-в основном в июне-сентябре 1941 года-в боях погибли, застрелились или пропали без вести офицеры штабов армий, командиры стрелковых дивизий и бригад, мехкорпусов и танковых дивизий. Практически все в звании от полковника или генерал-майора и выше: Алексеенко, Качалов, Филатов, Алябушев, Белов, Борисов, Буданов, Верзин, Гарнов, Дедаев, Бацанов, Ахлюстин, Евдокимов, Акимов, Егоров, Ерёмин, Журба, Зеленцов, Кондрусев, Корнеев, Котельников, Кузнецов, Лавринович, Микушев, Михайлин, Неретин, Карманов, Новик, Павлов, Петров, Писаревский, Ракутин, Сафонов, Силкин, Степанов, Судаков, Сущий, Трутко, Турунов, Федюнин, Хацкилевич, Копец, Честохвалов, Шестопалов, Шишенин, Владимиров, Власов (Трофим), Казаков, Козлов, Митрофанов, Титов, Фёдоров, Борзилов, Иванов, Мишанин, Пуганов, Солянкин, Чистяков, Рихтер. Около тридцати попали в плен, откуда вернулись единицы. И это без учёта погибшего в сентябре 41-го почти в полном составе командования Юго-Западного фронта и потерь под Москвой… Это, кстати, к вопросу о «предательстве» армии. Видимо, эти павшие офицеры кого-то предали? Или может быть всё-таки защитник Могилёва генерал Михаил Тимофеевич Романов не герой вовсе? Ведь в сентябре 1841-го он окажется в очередном окружении и попадёт в плен. Где будет вести себя мужественно, от сотрудничества с врагом откажется, а в декабре умрёт в лагере Хаммельсбург от ран. Может он один из тех самых «предателей», которых так жаждут найти в РККА «историки»-сталинисты? Нет, конечно. Высший офицерский состав по вине Сталина понёс чудовищные потери, однако именно армия стала безвозвратно «виноватой» во всём.
Что же до государственных итогов «дачного бегства», то Сталин официально берёт всю власть в свои руки уже в военное время. И даже укрепляет её. Возглавив Государственный комитет обороны, учреждённый-тоже молниеносно-уже 30 июня, он становится главным лицом государства в условиях войны. То есть не формально, а официально Сталин становится военным диктатором. Однако даже сегодня достаточно популярна легенда о том, что-де Сталин никогда не являлся первым лицом государства, так как по закону высшим органом власти в стране был Президиум Верховного Совета СССР во главе с Михаилом Калининым. Мы уже писали о том, что власти у этого-и вправду номинально высшего-органа не было фактически никакой, однако создание ГКО отбирает у Верховного совета власть полностью уже документально. Потому что Государственный Комитет Обороны создаётся совместным постановлением Президиума Верховного Совета СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б) как чрезвычайный орган, получивший ВСЮ полноту власти в СССР. ГКО поручено руководство ВСЕМИ военными и хозяйственными вопросами в стране в период войны. Его указания были обязательны для любого советского, хозяйственного, партийного, комсомольского и военного органа, а также для всех граждан СССР. ГКО определял все планы экономического развития страны в военный период и ежедневно контролировал их исполнение. Любой документ ГКО имел силу закона. Таким образом, председатель ГКО-а это Сталин-получал всю полноту официальной власти в стране, а Верховный Совет становился странным придатком-аппендиксом
реальной власти.Вполне естественно, что орган с таким громким названием-Государственный Комитет Обороны-нам до сих пор представляется неким мощным государственным институтом со множеством управлений и отделов, многочисленной «армией» специалистов и отлаженной работой. Возможно, некоторые грезят о монументальном здании ГКО в центре столицы-в духе «сталинских высоток»-где кипит работа, формируются отчёты и аналитические данные, проходят совещания под руководством «мудрого вождя»… Однако всё это лишь мифический образ. На самом деле, все министерства работали сами по себе и ничего в конфигурации государственных и хозяйственных органов не изменилось. На местах в октябре были созданы городские комитеты обороны-ГорКО-в которые вошли всё те же секретари обкомов, представители НКВД-а без них как же? – РККА и советской власти. То есть всё те же пресловутые «тройки-пятёрки». На деле все решения готовились в наркоматах и ведомствах, а ГКО их лишь утверждал. В ГКО не было даже своего секретариата, а всё делопроизводство велось Особым сектором ЦК ВКП(б), куда и были переданы на хранение все документы после войны. При ГКО создавались т. н. «подразделения»: оперативное бюро, комиссия по эвакуации, особый или трофейный комитет, которые лишь контролировали ту или иную хозяйственную сферу. Для контроля на фронтах был создан институт представителей ГКО: выдавался мандат и человек ехал «помогать» – в смысле мешать-военными. Вот такой на самом деле лишний и никому не нужный орган.
В состав же самого ГКО входило… всего 5 человек! ПЯТЬ! Всё тот же «узкий круг» управленцев. Председатель Сталин, его заместитель-всё тот же Молотов, а кто же ещё? – и члены ГКО Ворошилов, Маленков-«награда нашла героя» и Берия. Если учесть, что первые трое вошли и в состав Ставки, то понятно, что та самая «сталинская колода» тасуется и здесь. Лишь в феврале 1942 года в состав ГКО дополнительно вошли Микоян, Вознесенский и Каганович. В 1944 году Берия стал заместителем, а Булганин сменил Ворошилова. Вот и весь орган и все перестановки в нём за годы войны… Совершенно ясно, что ГКО создан лишь для того, чтобы отдать Сталину всю официальную полноту власти. Не стоит поэтому удивляться тому, как именно принимались важнейшие политические и военные решения, за которыми стояли жизни миллионов граждан СССР в тот период. И трудно не верить Жукову: «Многие политические, военные и общегосударственные вопросы обсуждались и решались не на официальных заседаниях Политбюро ЦК и в Секретариате, а вечером за обедом на квартире или на даче И. В. Сталина, где обычно присутствовали наиболее близкие ему члены Политбюро, среди которых были В. М. Молотов, Л. П. Берия, Г. М. Маленков, А. А. Жданов, А. И. Микоян и К. Е. Ворошилов. Тут же за обедом И. В. Сталиным давались поручения членам Политбюро или министрам, которые приглашались по вопросам, находившимся в их ведении. С наркомом обороны иногда приглашался начальник Генерального штаба». И правильно, зачем часто приглашать Наркома обороны и начальника Генштаба? Ведь идёт война и можно их позвать «иногда». Все государственные и военные вопросы можно решить на посиделках с «видными специалистами» Молотовым, Маленковым и Ждановым. Под сухое вино и ароматный коньяк за сытным ужином. Да и немцам тоже воюется сытно, ведь благодаря сталинскому «плану» в первые месяцы войны им достались громадные продовольственные запасы и советские склады. Гальдер удовлетворённо пишет: «В Таурогген (Таураге) обнаружены исключительно большие запасы продовольствия (экспортная организация), например: 40000 тонн сала лярд, 20000 тонн сала шпиг, очень большие запасы мяса и жести для консервов. Живые свиньи… В Каунасе в наши руки попали в полной сохранности большие продовольственные склады и частные перерабатывающие предприятия пищевой промышленности». А скоро в Ленинграде, всего за 700 километров от Литвы, на складах которой тысячи(!) тонн сала достались вермахту, сотни тысяч наших граждан начнут умирать от голода…
Но Сталину до этого дела нет, необходимо полностью прибрать к рукам и армию, для чего он преобразовывает Ставку Главного командования, смещая с поста её председателя Тимошенко. 10 июля она переименована в Ставку Верховного Командования и во главе ее встал сам Сталин. Ну и уже «до кучи» Сталин становится 19 июля еще и Народным комиссаром обороны, отбирая у Тимошенко и эту должность. Сверх того, 8 августа Сталин стал уже и Верховным Главнокомандующим Вооружённых сил СССР. То есть Сталин предусмотрительно упразднил должность Наркома обороны и стал Верховным лишь после начала войны. И далеко не в первые дни! Мы уже говорили, что Гитлер это сделал давно, но Сталин хитрее Гитлера и занимает эти должности уже после провального начала войны и краха собственного плана. То есть снова уходит от ответственности. Думается, все эти должности Сталин занял бы безо всяких спектаклей и «единогласно», если бы его план «молниеносной» войны сработал. В реалиях же неудач и, по сути, провала ответного блицкрига ему пришлось приложить усилия и разыграть страшную комедию. Но он, как всегда в «плановом режиме», с нею справился. «Спектакль окончен, кончен бал». Станиславский «верит» и нервно курит за кулисами. Облегчённо вздыхает многострадальный Молотов. Вся власть в новых условиях безоговорочно сосредоточена в руках одного человека. Диктатора Иосифа Сталина. Финита ля… Занавес!
Однако если ответный блицкриг провалился, это совершенно не значит, что от своего глобального плана Сталин отказался. Отнюдь. В любом случае, главным для Сталина было вынудить Гитлера напасть первым. Так или иначе, именно это позволило ему-«по запасному варианту»-взять всю власть в стране. Разгром Первого стратегического эшелона РККА для Сталина неприятный, но не отрезвляющий фактор. Власть для него важнее, чем потери армии и даже срыв собственного ответного «молниеносного удара». Сталин готов спокойно принять эти неудачи. Основной же план остаётся всё тем же основным. Дилетант не в силах осознать, что отдал врагу стратегическую инициативу, чего так боялись Жуков и Тимошенко, не в силах понять, какому удару он подверг армию и в какой опасности страна. А, скорее всего, это его мало волнует. Сосредоточив всю власть в своих руках, он собирается план выполнять, пусть даже и с некоторой задержкой после приграничных неудач. Выполнять любой ценой, любыми страшными методами, любыми жертвами. Авантюра продолжается…
Глава пятая
Про первое обращение Сталина «к народу». От лжи для «братьев и сестёр» до правды о причинах поражений армии. Снова про Наполеона. О «правильном» Пакте, политическом выигрыше СССР и «необычной» войне. Вперёд, к освобождению Европы и мира или как Сталин свои планы «засветил». Про то, как союзники насторожились и про очередной «сталинский лагерь» для страны. О «хотелках» вождя и о его преступных приказах. О партизанах и «выжженной земле». Про «силы неисчислимые». Про обращение диктатора и манифест императора.