Война в Арктике. 1942 год. Операция "Вундерланд"
Шрифт:
"… Я начал испытывать серьезные сомнения. Флагман на связь не выходил. Облако большого взрыва, которое видели с "Эккольдта". Потоплен? Но "вашингтонский крейсер" с парой эсминцев – даже близко подойти к линкору в 53 тысячи тонн не сможет! А уж потопить…. Но нет связи с "Тирпицем"! И еще этот взрыв! Бой с линкорами противника? Или линкором? А есть разница? Но откуда? Какое-то нехорошее чувство гложет меня изнутри, чувствуется какой-то странный непорядок. Или опять, эти гребанные птенцы Геринга все перепутали? Увидели вражеский линкор или линкоры и посчитали, что это "Тирпиц" с "Хиппером" и не сообщили? Похоже, что именно так дело и обстоит. В прошлый раз они русский рыболовный сейнер за авианосец приняли, а тонущий транспорт ими же атакованный за эскадру линкоров. И вся операция наших кораблей из-за этих донесений была свернута прямым указанием из Берлина. А потом эти летуны чуть не перетопили половину "волчьей стаи"! А еще этот странный маневр – командир американского крейсера резко изменил курс и пошел на сближение с "Хиппером" – по кратчайшему пути!
Для такого маневра должны быть серьезные основания. Или глупость. Глупость? Или нет? Но он ослабил свой бортовой залп на треть! Хотя с другой стороны он в десять раз уменьшил свою проекцию, став из большой мишени, маленькой. Но ведь… Да, попасть по такой маленькой цели будет достаточно сложно –
И крейсер ли это? Откуда у меня уверенность, что это американский крейсер, а не линкор? И эти эсминцы… Что-то великоваты они для эсминцев! И где, черт возьми, эта вражеская эскадра? И что это за мачты стали вырастать за горизонтом? Это те самые линкоры англичан и американцев?
— Радируйте в штаб! Вижу вражеские линкоры! — я испытал облегчение от отданной команды. У меня теперь была уверенность, что теперь эти берлинские стратеги, дадут мне быструю и четкую команду – что мне делать – вести бой, или планомерно отходить…."
Маленькое техническое отступление. В процессе написания данной работы, авторы столкнулись с парадоксальной ситуацией – "знатоки" военно-морской истории, готовые сутки на пролет спорить о том, кто сильнее "Бисмарк" или "Ямато", имеют очень отдаленное представление о том, что представляет из себя паровая турбина, являвшаяся одним из основных корабельных двигателей крупных кораблей времен второй мировой войны. Поэтому мы решили потратить "немного букв" на краткий рассказ о том, что такое турбина. Турбина состоит из кованного стального барабана, насаженного, на один или два диска (патрона, колеса), укрепленных на одном, a чаще на двух отдельных шпинделях. Шейки шпинделей покоятся в подшипниках, которые или составляют одно целое с наружным стальным цилиндром (корпусом) турбины или прикрепляются к нему болтами. Внутренняя поверхность цилиндра и наружная барабана снабжены поперечными канавками, в которых укреплены, помощью расчеканки специальных вставок, лопатки, имеющие в сечении форму, похожую на серп, причем лопатки вставляются в цилиндре и на барабане так, что острая кромка одних обращена к более утолщенной кромке других. Высота лопаток постепенно ступенями увеличивается вследствие увеличения объема пара при расширении его. Один из шпинделей турбины снабжен упорным подшипником, приспособленным для регулировки зазоров между рядами лопаток. Ввиду того, что давлением пара на торцевую площадь ротора представляется возможным уравновешивать упорное давление винта и тем разгружать давление на упорный подшипник и, следовательно, значительно уменьшать размеры последнего, делаются думмисы, т. е. спец. короткие барабаны, укрепленные на роторе и входящие в соответственные цилиндрические части наружного корпуса турбины, причем обе поверхности снабжаются специальными набивочными кольцами для уменьшения побегов пара. Экономичность турбины в большой степени зависит от потери пара через зазоры между кромками лопаток и поверхностями барабана и цилиндра, почему эти зазоры делаются весьма малыми (сотые доли миллиметра), a роторы проверяются на уравновешенность, как статически, так и динамически. Зазоры эти – больное место турбины; при недостаточности их всегда возможно смятие лопаток вследствие касания ими тела цилиндра или ротора; одно из усовершенствований в этом направлении – заострение верхушек лопаток, благодаря которому даже в случае соприкасания они просто тупятся, не изгибаясь и не вырываясь. Отсутствие ударов при работе турбины и надлежащая смазка обеспечивают весьма незначительное изнашивание ее подшипников. Носовой шпиндель каждого вала снабжается приводом к автоматическому регулятору клапана травления на паропроводе, и при возрастании числа оборотов доступ пара уменьшается. Кроме того, с этим шпинделем связывается указатель числа оборотов. Кормовой шпиндель снабжается ручным приводом для проворачивания турбины на стоянке. Цилиндр турбины снабжается необходимой арматурой: предохранительным клапаном, травления, байпасным, если таковой требуется, манометрами, термометрами, продувочными клапанами кранами и т. п. Характерной особенностью судов. турбин является способ их закрепления на фундаменте. В то время, как паровая машина закрепляется на судовом фундаменте всей своей опорной площадью, паровая турбина имеет закрепленной лишь одну сторону, оставляя другую свободно скользить в направляющих полозьях. Это делается для того, чтобы позволить турбине свободно расширяться от нагревания вдоль оси вала.
Турбины принято делить на активные и реактивные. Сущность и отличие между собой реактивными и активными турбинами заключается в следующем в реактивной турбине пар, пройдя между неподвижными направляющими лопатками на корпусе турбины с некоторым давлением и запасом тепловой энергии, поступает в промежутки между лопатками, насаженными на барабан ротора; расширяясь, пар производит давление на эти подвижные лопатки и заставляет барабан вращаться. В активной же турбине пар сравнительно высокого давления расширяется предварительно в специальных соплах или также направляющих аппаратах, снабженных спец. формы отверстиями, и, выходя из них с большой скоростью, вступает, по возможности без удара, в промежутки между лопатками на вращающемся барабане или диске, которому он и отдает свою кинетическую энергию. Иногда падение давления используется не сразу, a в несколько приемов; в других случаях таким же путем используется скорость пара; поэтому, активные турбины подразделяются на турбины со ступенями давления и турбины со ступенями скорости. Турбина активная, отличается от турбины реактивной устройством ротора, креплением и формой лопаток, разделением внутреннего пространства диафрагмами и построенным соответственно наружным корпусом. Ротор состоит из ряда дисков, насаженных на обточенный уступами общий шпиндель и снабженных на своей окружности лопаточными венцами; форма лопаток соответствует условиям активного действия пара. Каждое колесо отделено от другого диском (диафрагмой), укрепленным на корпусе турбины, для чего последний делается из нескольких частей. К корпусу же прикреплены лопаточные венцы, служащие направляющими для пара и заменяющие собой сопла, которые устанавливаются лишь для впуска
пара в первое рабочее колесо. Диафрагмы в месте прохода через них шпинделя имеют специальные сальники для предупреждения побегов пара из одного отделения в другое. В активную турбину пар поступает не по всей окружности первого рабочего колеса, a лишь на некоторой его части; этим легко пользоваться для изменения хода, не понижая существенно его экономичности; напротив, в турбину реактивную пар поступает по всей окружности, и с уменьшением числа оборотов и мощности расход пара возрастает довольно значительно. Помимо активных турбин и реактивных турбин существуют и активно-реактивные.Но если честно, то все это чушь. Под термином "чушь" авторы подразумевают рассмотрение турбины отдельно от всей энергетической установки. И если честно, то особой разницы от того какого типа турбины стояли на "Тускалузе", а какого на "Адмирале Хиппере" нет. Гораздо большую разницу и влияние имеет тип применяемых паровых котлов. Но загружать читателя избытком информации мы не будем. Начнем с того, что "паспортная скорость" противостоящих крейсеров была одинаковой – 32 узла. Но вот котлы – они сильно различались. На "Хиппере" стояли котлы, работавшие на паре повышенного давления – 80 атмосфер. В теории это повышало коэффициент полезного действия его энергетической установки, и позволяло экономить топливо. Но на практике все было по другому. Установка строилась именно из расчета максимальной скорости хода, и на этой скорости, котлы работали нормально. Но при резком изменении скорости хода, резко менялось количество перерабатываемого пара, и регулировка его количества была очень сложным процессом. Почему сложным? Как раз из-за повышенного давления. Чем больше давление пара, тем больше в нем тепловой энергии. Если эта энергия не используется – например – телеграф переведен с "самого полного вперед" на "стоп", то пар начинает стравливаться в главный конденсатор, где его охлаждают забортной водой. Вроде бы штатный процесс, но! Если пара стравливается слишком много, то конденсатор не успевает его охлаждать, и в нем начинает расти давление, что в итоге может привести к его разрыву или взрыву. Поэтому если пар травят слишком долго, то нужно срочно уменьшать его количество, то есть уменьшать количество воды, подаваемое в паровые котлы. И вот здесь возникают другие проблемы – котлы "Хиппера" более капризны и требуют работы на постоянном режиме, а не на скачущем, они (котлы) очень плохо воспринимают изменение количества подаваемой воды. Да, там установлена система регулировки, но она очень сложная. Если не удаляться в глубокие дебри, то итог будет очень простой – "Хиппер" хороший "бегун" с постоянной скоростью. Но "рваный" бег он переносит плохо. "Тускалуза" – гораздо лучше переносит "рваный" бег с изменением скорости, но режим "бега" на максимальной скорости переносит тяжелее "Хиппера".
Для чего мы это рассказываем? Для того, чтобы прояснить события, которые будут происходить далее. Читатель, наверное уже понял, что командир "Адмирала Хиппера" принял мачты "Урицкого" и "Эммонса" нагонявших "Тускалузу", за второе, более крупное соединение американских кораблей. Что рассказывает об этом В. В. Кручинин в книге "На страже Арктики":
"…Я не сомневался, по поводу пользы моего корабля в предстоящем бою, и у него были четкие инструкции товарища Сталина, переданные самим Лаврентием Павловичем – расшибись в лепешку, но чтобы… Если поразмыслить – то польза от эсминца без торпед была – несколько немецких снарядов или торпеду "Урицкий" еще сумеет поймать, да и торпеды-то их ведь эсминцы будут выпускать – значит еще повоюем, десяток бортовых своими сотками успеем сделать, прежде чем немцы сделают нас. А там в бою, сообща может и мы кого-нибудь с собой прихватим…"
Кто-то из читателей, наверняка упрекнет В. В. Кручинина в сталинизме. Возможно, это действительно так, но темой данного исследования является операция "Вундерланд", а не обсуждение личности И. В. Сталина, и мы снова обратимся к мемуарам Джеллита, к его книге "Арктический вояж":
"… Я начал игру, и должен был сорвать банк. Под моим командованием пять кораблей, экипажи которых были заражены боевым азартом. И этот азарт нужно было поддерживать, поэтому я приказал дать два залпа из носовых орудий главного калибра. К сожалению они оба легли с недолетом, но залпы главного калибра "Тускалузы" воодушевили команды наших кораблей – это простое правило хорошего руководителя – если начата охота, то нужно стрелять из ружья, даже если до дичи слишком далеко – запах пороха возбуждает и мобилизует. К моему изумлению, сразу же после моих залпов, "Хиппер" развернулся, и стал удирать. Следом за ним бросилась и стая сопровождавших его нацистских эсминцев.
Данный маневр меня честно говоря озадачил – закралось подозрение, что нацист пытается заманить меня на другие более крупные немецкие корабли. Что там еще у них? "Карманник" "Адмирал Шеер"? "Лютцов"? Линкор "Гнейзенау"? Если это так, то я только что организовал массовое самоубийство, подчиненных мне экипажей. Но отступать глупо – решение вести бой принято, и его нужно выполнить!…"
Командир "Адмирала Хиппера", Эрих-Марк Цурзееман, его книга "Проклятый "Вундерланд":
"… Вражеские снаряды легли с большим недолетом, пока с недолетом. Я прикусил губу и вопросительно посмотрел на рубку связи. Где этот Берлин? Наверное будет правильным, если я их потороплю:
— Связь! Радируйте! Атакован англо-американским соединением в составе линкора "Вашингтон" и двух крейсеров! Вижу мачты еще двух линкоров!
Развязка наступила быстрее чем я ожидал – Берлин, наконец-то вспомнил, для чего он нами руководит, и прислал ответ:
"По сообщению американцев и русских, "Тирпиц" потоплен в бою. Связь с линкором отсутствует. Подозревается наличие англо-американской эскадры в составе одного-двух линкоров и четырех-пяти крейсеров. В бой с противником не вступать, и начать маневр отрыва от его соединения. В целях безусловного выполнения операции по возвращению в базу, самолеты эскадр NN 26 и 30 перенацелены вместо удара по конвою, для удара по преследующим вас кораблям противника…."
Я вздохнул с облегчением. Несомненно, что отсутствие связи с "Тирпицем" в Берлине тоже восприняли либо как его уничтожение, либо как выход из строя. И совершенно правильно рассудили, что ввязываться в бой с численно и качественно превосходящим противником чистейшей воды самоубийство.
Но маневр отрыва было не так легко выполнить, как казалось – расстояние между нашими кораблями и кораблями противника никак не увеличивалось, а даже наоборот – постепенно сокращалось. Увеличить его можно было двумя способами – повредив вражеские корабли торпедами с эсминцев, либо использовав момент авиаудара эскадр люфтваффе по кораблям противника. Первое отпадало, так как я не имел права рисковать кораблями, а для второго нужно было чистое небо. Чистое небо, а не эта хмарь, висящая над нами и цепляющаяся за клотики мачт "Хиппера". Нужно было выскочить в район, где полностью отсутствовала облачность, или в ней были большие разрывы. Судя по последней метеосводке, такие районы располагались прямо по курсу нашего движения – чем дальше на север, тем меньше облаков и полос тумана.