Война ведьмы (Др. издание)

— Работорговцы, — равнодушно ответила женщина, и Мисилл не услышала в ее голосе ни горечи, ни гнева. — Очень давно.

Мисилл стало неловко, что она задала старой женщине неприятный вопрос. Воительница собралась попрощаться с ней и ехать дальше, когда та снова поманила ее внутрь, на этот раз более настойчиво.

— Войди.

— Мне не нужна целительница.

— А я не могу тратить на тебя весь день. — Старая женщина отвернулась от Мисилл и принялась водить пальцами по полкам, висевшим у нее за спиной, словно пыталась что-то найти. — Я знаю про друзей, которых ты ищешь. — Целительница сделала ударение на последнем слове, давая Мисилл понять, что ей известно про ее дар охотницы.

Что происходит? Мисилл спрыгнула с лошади; слова целительницы ее обеспокоили и одновременно разбудили любопытство. Она не чувствовала в ней присутствие черной магии. Так что же известно этой женщине?

— Фардейл, охраняй мерина.

Волк замер между улицей и лошадью, шерсть у него на загривке встала дыбом. Уверенная, что с лошадью все будет в порядке, Мисилл вошла в аптеку. Зверек с огненной гривой продолжал висеть на двери, цепляясь за нее хвостом, а когда она прошла мимо, что-то прощебетал. Мисилл окинула взглядом углы комнаты и, не обнаружив ничего подозрительного, приблизилась к прилавку.

— Что тебе известно про мое дело? — спросила она, сделав шаг вперед.

Женщина ей не ответила.

Дверь за спиной Мисилл резко захлопнулась, а в следующее мгновение раздался металлический грохот засова. Мисилл вдруг вспомнила, что любопытство в Порт-Роуле — занятие нездоровое, и перед ее мысленным взором возник могучий страж на пороге лавки крошечного портного. С каких пор в этом городе слепая женщина может сама управлять заведением — любым…

Она услышала за спиной грубый голос:

— Прикоснешься к своему мечу и тут же умрешь.

— Очень часто обычные сны путают с провидческими, — объяснял Джоаку могучий брат с кожей цвета красного дерева. — Даже опытные ткачи сновидений.

Морис и Эр'рил сидели на камбузе «Морского стрижа» за столом из сосны, напротив Джоака, и у обоих были одинаково мрачные лица. Однако присутствие воина равнин нисколько не смущало юношу.

— Это был пророческий сон, — упрямо повторил он. — Эр'рил нас предаст.

Флинт, который стоял у очага и пробовал похлебку, удовлетворенно вздохнул, а затем сказал:

— Джоак, ты непроходимый идиот.

Джоак покраснел, услышав его прямые слова.

Флинт в последний раз помешал похлебку и накрыл кипящий котелок крышкой.

— Тебе следовало сразу прийти к нам. Рассказав все сестре да еще заставив ее держать твои откровения в тайне, ты поступил возмутительно. Груз, лежащий на плечах Элены, достаточно тяжел, чтобы еще обременять ее историями про фальшивые сны.

Кровь в жилах Джоака все еще кипела оттого, что сестра нарушила данное ему слово и рассказала про его сон воину равнин. Она даже не пришла на эту встречу, сказав, что плохо себя чувствует и не может выйти из каюты. Но Джоак подозревал, что ей просто стыдно. Он сжал посох из дерева пой, который лежал у него на коленях. Вот все необходимые доказательства. Ладонями он чувствовал, как по поверхности дерева, точно масло по коже, текут волны темной магии.

— Заклинание из моего сна подействовало, — возразил он. — Значит, сон правдив.

— Черная магия лжива по своей сути, — ответил ему Эр'рил. — А мерзкий посох Грэшима давно следовало сжечь.

— Ты-то, конечно, очень хотел бы этого, — злобно заявил Джоак, — ведь в моем сне именно посох помешал тебе добраться до Элены.

Эр'рил угрожающе нахмурил брови.

— Я никогда не предам Элену. Никогда.

— Ты же сам сказал, — пробормотал Джоак, — что черная магия лжива.

Они обменялись разъяренными взглядами.

— Хватит! — рявкнул Флинт и для пущей доходчивости с силой стукнул ложкой по столу. — С меня довольно вашей чепухи. Черная там магия или нет — но истинность твоего сна можно проверить другим способом.

— Каким? — спросил Джоак.

Флинт наставил ложку на Мориса.

— Расскажи им. Мне нужно помешивать похлебку, чтобы она не подгорела. Не хватало еще, чтобы ваши глупости испортили мне ужин.

Пока они препирались, Морис сохранял молчание, очевидно, хотел, чтобы они немного успокоились, прежде чем поделиться с ними своим знанием.

— А теперь, когда вы снова меня слушаете, — сказал он, теребя свою серебряную сережку, — я закончу свои объяснения. Во-первых, Джоак привел серьезный довод, который позволяет нам — на первом этапе — поверить, что его сон был истинным. Заклинание черной магии действительно сработало.

Джоак выпрямился на скамейке. По крайней мере, хоть кто-то говорит разумные вещи.

— Все аспекты пророческого плетения, — продолжал Морис, — следует изучить, и они должны оказаться истинными, для того чтобы сон можно было назвать провидческим. Заклинание сработало, но это только один элемент сна. Эр'рил совершенно прав, черная магия обманчива. Возможно, магию посоха разбудили не слова заклинания, услышанные во сне, а сильное желание, чтобы это произошло. Твой сон необходимо внимательно проанализировать, прежде чем признать его истинным.

В сердце Джоака закралась искорка сомнения. Он доверял Морису — темнокожий брат спас ему жизнь в А'лоа Глен, — и его слова сейчас звучали убедительно.

— Как мы можем судить об истинности моего сна, если события, о которых шла речь, должны произойти в будущем?

— Нам помогут детали, — сказал Морис.

— Все детали, — поправил его Флинт, стоявший у очага.

Морис кивнул.

— Расскажи еще раз свой сон, но я буду задавать тебе вопросы, касающиеся определенных аспектов твоей истории, чтобы найти в них отклонение от истины. Если хотя бы один элемент окажется ложным, значит, твой сон не был провидческим.

Джоак пожевал нижнюю губу. Может, они и правы. Он потянулся к драконьему зубу, висевшему у него на шее, и принялся поглаживать его.

— Сон начался с того, что мы с Эленой стоим наверху башни в А'лоа Глен. Мы…

— Подожди, — перебил его Морис. — Опиши башню.

Джоак закрыл глаза и представил ее.

— Узкая… не шире длины двух лошадей, уходит вверх. Я больше ничего не разглядел, потому что не смотрел вниз через парапет.

— Что еще? Какого цвета были камни? Какие башни находились рядом?