Война за океан (др. изд.)

Катя радовалась просветлевшему взору мужа. Румянец заиграл на его щеках. Казалось, он надеялся, что уйдет лед и руки его будут развязаны.

Он полон забот и снова устремлен в будущее.

Его мечты, исполненные человеколюбия, были высоки и благородны. На деле, кажется, получалось что-то другое, не совсем то, о чем он мечтал.

Да, река занята, прибыл сплав, движение открыто, найден удобный выход к морю. И построены казармы, гауптвахта, появились первые полицейские чины, первые торговцы, назначены чиновники. Прибывшие со сплавом, не отличаются гуманностью; они говорят о том, что тут гибель людей неизбежна и кровь должна литься, это естественно, и что сюда надо прислать каторжников, а сами мечтают о наградах.

Великие замыслы, оказывается, не могут быть исполнены совершенно! И великие подвиги не могут быть сразу признаны!

— Какая прелесть! — забываясь, говорит Невельской, глядя на огромную реку и держа под руку Екатерину Ивановну.

Чумбока столкнул на воду берестяную лодку и помчался на ней по чистой воде, гребя как бешеный, словно руки его за зиму истосковались по тонкому двухлопастному веселку.

А река уже покатила из верховьев свои воды.

Мангму извечно несет широкие мутные воды к синему северному морю.

Мангму велик! Много рек и речек отдают ему свое богатство. Воды желтые из страны маньчжуров и воды светлые из русских гор, светлые, как глаза русских, стекаются к нему же.

Дремучие леса стоят на берегу Мангму. Тайга…

«О-би-би…», «тик-ти-ка…» — кричат птицы.

Весенние воды шумят по тайге.

Между расступающихся берегов река несет вывороченные с корнями тяжелые деревья.

Чумбока плывет между лесин на берестяной оморочке.

На берегу, под хребтом, ветер мечет дымки над длинным рядом домиков нового города…

1962