Война. Блокада. Победа! «память моя блокадная…»
Шрифт:
– Кормить людей обедом.
– Усилить наблюдение за воздухом – погода лётная.
Я пошёл с замполитом на батарею.
– Взять под обстрел цели 933, 750, 9611. Действуйте быстро!
На переднем крае по-прежнему ничего не видно – дым.
Яркое солнце. Искрится снег, всё серо-голубое и белое. У наблюдателей заиндевели ресницы.
С Невы доносится пулемётная и винтовочная стрельба. Залпы… Опять бьёт немецкая артиллерия, – всё дрожит.
– Что происходит?
Война – воюют, стреляют. Что может быть конкретней?!
Сведений мало. Пошли обедать в 5-й дивизион. Беседуем, но внутреннее беспокойство – беспрерывно: как дела у пехоты?..
Идём (2
Поступают донесения, сводки:
– Наши продвинулись до 8-й ГЭС.
– Сильнейший миномётный огонь противника. Работают и его батареи.
Темнеет. Молодой месяц… Вернулись на батарею. Топится печка… Методический огонь с 24 часов до 3 утра.
3 часа. – Подвезли новый боезапас, продовольствие, ракеты… Расстояние увеличилось – фронт продвигается.
С наблюдательного пункта сообщили: нашей пехотой уничтожено несколько танков противника.
Мёртвенно-жёлтые ракеты перемежаются с красными и зелёными. Вдали, в предрассветной мути, глухо урчит Волховский фронт, движется нам навстречу… Сообщили, что с Ладожского озера идут наши лыжные отряды.
Фронт Гитлера трещит!
Бригада получила новое задание. Командира нашей батареи вызвали на дивизионный командный пункт (в 12 километрах).
13 января 1943 года
9.30 утра. – Сильный артиллерийский огонь по направлению главного удара. Пробиваем!
9 часов 45 минут. – Наша батарея открыла огонь. Ответные залпы немцев. Разорвалось одно орудие, есть убитые и раненые. Пять человек тяжело ранены. Всё покрыто чёрной копотью, разворочено. Оторван огромный кусок казённой части, замок. Влево – лужа крови. Санитары нервничают.
Пришёл генерал, с ним подполковник и др.
День серый; тихий редкий снег… Висит «колбаса» с наблюдателями. Гул «катюш».
На моей койке лежит раненый – комендор Василий Сиваков (это ему снился сон, что «ударили и прорвали»). Стонет… Затих… У него сильный ожог и ранена голова. Пришли товарищи и унесли его в санчасть. Отправили и остальных раненых.
Надо выступить, подбодрить людей. Сказал командиру огневого взвода, чтобы стёр кровь с полушубка (он помогал санитарам).
Артиллерийский огонь…
Собрали бойцов. Выступили: замполит, командир орудия и я.
Тут же, у орудия, провели партсобрание, приём в партию.
Пришёл старший лейтенант, доложил обстановку:
– Мы разбиваем узел сопротивления у Мги. Батареи работали напряжённо… Все задания выполнили с честью. Нарушений не было.
На КП бригады. – Московская Дубровка взята! Войска идут и идут через Неву. По всей линии – в рост, винтовки на руку! Хорошо! 8-я ГЭС окружена, продвижение идёт успешно. Бьют «катюши». Фашистские собаки! Узнали, что такое морская артиллерия!
Смотрю по карте: от Дубровки до 2-го Рабочего посёлка на Ладоге – 5 километров через болота. Надо думать, что на этот раз наши их одолеют. Мы делаем своё дело, но кто нанесёт главный удар? Волховский фронт или мы с Н-ской армией?
Пролетели самолёты… Огонь противника несколько затих. Пошёл на батарею.
Выгружаем боезапас.
С КП дивизии вернулся командир батареи, сообщил нам:
– Немцы ошалели от огня. Взято Марьино, отрезан Шлиссельбург. Если дальше так пойдёт, то числу к 15-му и о нас будет «В последний час»!
16 часов 45 минут. – Написал с Л. Успенским корреспонденцию в газету бригады (копия в «КБФ» [22] ).
Послал вызов А. Крону, краткую информацию начальнику Пубалта Лебедеву, привет С. К.22
Газета «Красный Балтийский флот».
Канонада ослабевает. Новое продвижение. Пролетают самолёты…
Беседую с командирами и краснофлотцами. – «Почему союзники выбрали Южное направление, Средиземное море?..» – «Правда ли, что во Франции есть сдвиги? Что французские колонии объединились и создают армию против Гитлера?..» – «А французский флот не дался немцам?..» и т. д.
Записал на батарее:
«Бумажку дашь – табак ваш,Огоньку добудешь – вот и покуришь».Темнеет. Боевая тревога. Бьём уже за Московскую Дубровку, к востоку…
«Дробь» [23] – там уже наши.
Сидим греемся у печки, ждём новостей.
Получили заявку от армии: бить по колонне пехоты и танкам противника. Ударили и две соседние батареи…
Колонну рассеяли, были хорошие попадания.
Вечер. Наш огневой налёт на 8-ю ГЭС (по заявке).
Беседовал с генералом Дмитриевым об обстановке. Нами взяты на берегу Ладожского озера 1, 2 и 3-й Рабочие посёлки. 4 и 5-й должен занять Волховский фронт. Через Марьино у нас ворота: Пильня – Мельница. И таким образом части Н-ской армии всего в двух километрах от наших частей, находящихся на ладожском берегу. Немцы выходят из Шлиссельбурга по лесным и болотным дорогам. 8-я ГЭС блокируется – даём по ней огонь. Бьём и по Анненскому, и по Мустолово. В целом обстановка складывается благоприятно…
23
Флотское уставное выражение, заменяющее команду «прекратить», «окончить» (сохранилось по традиции, так как в парусном флоте прекращение огня давалось барабанной дробью).
Сообщили, что в 8 вечера в Ленинграде была воздушная тревога.
14 января 1943 года
Приехал Крон, привёз мне письмо от С. К… Огорчается, что из-за работы в Театре КБФ её не послали на фронт…
Ночью обстреляли базу бригады – несколько человек убито и ранено. Всё чаще и чаще заявки пехоты. Генерал говорит об обстановке сдержанно.
Яркое солнце, щиплет мороз. Идём с Кроном по шпалам на дальнюю батарею. Внезапно налетели два «мессера»: короткая очередь – сбили «колбасу», – яркий огонь, наблюдатель спустился на парашюте… «Мессеры» снизились над эшелоном, обстреляли его и ушли… Всё длилось несколько секунд, – наши не успели открыть зенитный огонь.
Свернули вправо, в лес, на батарею капитана Тарасова. Замаскированные елями землянки, шалаши; развешаны стенгазеты, лозунги. Виден порядок.
Беседа с командирами и замполитом.
Отправились к орудию № 2 – лучший расчёт. Сидим в землянке; в открытую дверь – солнце. Я расспрашиваю бойцов. Любопытные рассказы.
Боевая тревога… Дали беглый огонь – восемь снарядов – по немецкому железнодорожному транспортёру. Накрыли и подавили.
Продолжаем беседу… Успенский и Крон записывают. Это будет материалом для листовок.