Война. Часть 1
Шрифт:
— А принимать в бригаду мы сможем? — раздались заинтересованные голоса.
— Сможете, — заключаю я, — … по согласованию с администрацией.
«Оптический лазер, — поднимаюсь по лестнице к себе после затянувшегося собрания на заводе, — выглядит эффектно, но толку чуть… из-за низкого КПД получить большую мощность не удастся в принципе. Разве что заслуживает внимания лазерный дальномер, но на современной элементной базе сделать его будет не просто: для импульсного измерения придётся создавать сверхточный микросекундомер, для фазового — нужен вычислитель для решения линейных уравнений. Сделать можно, но возить придётся на грузовой машине. Куда перспективнее лазер на двуокиси углерода,
— Кто обидел? — навстречу стучат Олины каблучки, — позволь я отрублю ему голову.
— А кто работать будет? — отвечаю в тон, откровенно любуясь девушкой. — Обедала? Пошли в столовую.
— Проблемы? — энергично вышагивает рядом подруга.
— Да не то, чтобы особенно, но людей на самом деле не хватает, все лучшие уже у нас в Спецкомитете задействованы: лазерами заниматься некому, начал сам копаться потихоньку…
— Если гора не идёт к Магомету, — в столовой и за прилавком пусто, но заметив, как мне показалось, Олю, подавальщица и кассирша со всех ног бросаются на исходные, — то забери тему в Спецкомитет, пусть апостолы помозгуют.
— Люди и так перегружены, — разгружаем подносы в дальнем углу зала у окна, — проще будет отказаться от лазеров пока, а вот мазеры, пожалуй, включить в тематику стоит.
— Это что за зверь? — одновременно опускаем ложки в ароматные щи.
— То же что и лазер, но только не для видимого света, а для микро — и миллиметровых волн.
— И почему он важнее для нас? — Оля застывает с поднесённой ложкой у рта.
— Мазер — это ключ к созданию микроволнового спектрометра, устройства, которое позволяет изучать тонкую структура вещества: энергетические уровни молекул и атомов. Наши апостолы за такой инструмент душу дьяволу отдадут. Кроме того, мазеры могут быть использованы не только как генераторы эталонных частот, но и как усилители и приёмники с высочайшей чувствительностью. А это уже пассивная РЛС.
— Ну да, ну да, — согласно кивает девушка, — военные за это двумя руками ухватятся.
— Ну а дальномер можно и на сантиметровых волнах сделать, — накалываю на вилку сразу половину нежнейшей котлеты.
— А лазером за то можно врага слепить, — не отстаёт от меня Оля, — представь, если таким лучом провести по смотровым щелям и перископам танка, то и стрелять уже не надо: танк со слепым экипажем — не танк.
— Бр-р… — котлета застревает в горле.
— Жуй-жуй, Лёшик, глотай.
— Кхм-кхм, не надо меня за Красную Армию агитировать. Технически грамотных людей реально не хватает и это в столице: Шокин «фабзайцев» по нашим радиозаводам лично распределяет.
— Так организуй школьников, — подруга принимается за кисель, — пусть после уроков несколько часов монтажниками поработают, заодно денег заработают, семье помогут.
«„Политехнизация школы“? — с отвращением кошусь на стакан с красноватой студенистой жидкостью, — пожалуй, одна из неплохих хрущёвских инициатив, отброшенных новой властью в 66-ом. Если стряхнуть с неё нафталин, тогда будет не „несколько часов“, а чуть сокращённая рабочая смена в составе „школьной производственной бригады“. У старшеклассников в конце 50-х до трети учебного времени („два дня в неделю“?) выделялось на производственную практику, без которой (или без службы в армии) нельзя было поступить в вуз. И лозунг для реформы можно позаимствовать: „Преодолеем отрыв школы от жизни“. Надо будет обсудить
с Кировым: он сам обучался в техническом училище в возрасте нынешних выпускников средней школы, думаю поддержит мою инициативу».— Молодец! Награждаешься дополнительным киселём, — пододвигаю стакан подруге, — вот только как это нам поможет с лазером, для него нужны учёные и инженеры. Студенты? И так уже с третьего курса все они в основном на практике к приписанным заводам да институтам.
— Руби неперспективные темы…
— У меня таких нет. — Задерживаю стакан в руке.
— … тогда передавай их в Академию Наук.
— Боюсь утекут за рубеж.
— … заруби такие темы у академиков.
— Они сами решают что перспективно, а что-нет.
— … ограничь финансирование академической науки и голодные учёные прибегут к тебе…
— Финансирование науки закреплено пятилетним планом.
— … перенеси выделение средств на два последних года пятилетки на 41-й и 42-ой. — Оля забирает кисель из моей дрогнувшей руки.
«Приблизим Академию Наук к жизни? Почему бы и нет»…
— Алексей Сергеевич, — «Грымза», сменившая форму НКВД на черный деловой костюм с длинной юбкой, по-военному подскакивает с места, — я объясняла товарищам, что вас сейчас нет и сегодня вы не принимаете, но они согласны были подождать сколько потребуется…
Со стульев с виноватой улыбкой поднимаются два очень похожих друг на друга плотных пожилых человека, в тёмных костюмах-тройках, белых сорочках и галстуках.
— Здравствуйте, товарищи, — отвечаю на крепкое рукопожатие более молодого, — что ж вы не позвонили, Сергей Иванович, прошу прощения что заставил вас ждать.
— Это вы меня простите, товарищ Чаганов, — отвечает Вавилов, — что вот так без приглашения заваливаюсь к вам. Разрешите представить — мой брат Николай.
— Представлять Николая Ивановича, я думаю, было излишне, очень приятно познакомиться, прошу вас заходите.
«Ну как такое объяснить как не телепатией»?
Только сейчас, поднимаясь к себе, подумал, что если уж решил взяться и за оптический лазер, то ключевой фигурой в этом проекте обязательно станет Сергей Вавилов: и как директор ФИАНа, откуда придётся рекрутировать научные кадры в проект, и как бессменный руководитель Государственного Оптического Института, в лабораториях которого проще всего организовать работы по варке, резке и шлифовке неодимового стекла, материала, исторически вытеснившего рубин из этой ниши. На рубине же я буду делать лазер-демонстратор, чтобы показать реальность создания «гиперболоида», ну и, конечно, перестраиваемый по частоте мазер.
— Так что случилось, товарищи? — перевожу взгляд на с одного брата на другого, указывая им на стулья напротив меня за столом для заседаний.
— Мне нужна ваша помощь, Алексей Сергеевич, — старший Вавилов, останавливает строгим взглядом младшего брата, уже открывшего рот для ответа, — как вы, наверное, знаете завтра открывается очередная сессия ВАСХНИЛ…
«Хм, как-то выпустил из вида…. но в курсе, что ВАСХНИЛ — это Всесоюзная Академия Сельскохозяйственных Наук имени Ленина».
— … на ней академик… — тень пробежала по лицу Вавилова, — Лысенко со своими приспешниками готовит переворот в руководстве Академии…
«Неужели он думает, что я стану ввязываться в их дрязги»?
— … Не думайте только, Алексей Сергеевич, — смутился академик, почувствовав видно что-то в моём взгляде, — что я держусь за место Президента Академии, мне больно, что его займёт жестокий, беспринципный, плохо образованный человек. Если это произойдёт, то советская сельскохозяйственная наука окажется отброшенной в средние века…
— Простите что перебиваю вас, Николай Иванович, но почему в ВАСХНИЛ оказался этот, как вы говорите, «жестокий, беспринципный и плохо образованный человек»? Разве у вас в действительные члены не выбирают тайным голосованием академиков?