Война. Часть 1
Шрифт:
— Позвольте, Алексей Сергеевич, — даже подскакивает со своего стула начальник отдела САУ (систем автоматического управления), — это же…
— Правильно, Евгений Павлович, это будет дискретная система автоматического управления. Она, конечно, посложнее аналоговой, но в будущем более востребованная. Наша задача будет состоять в выборе периода дискретизации и анализе всей системы на устойчивость, просто надо использовать z — преобразование вместо преобразования Лапласа, я покажу как это делать. Доработкой форсунки под пьезокерамику займутся в КБ Пермского моторного завода, действующий образец двигателя М-82 под систему непосредственного
— Как под непосредственный впрыск? — Лосев встревоженно смотрит на меня, — Алексей, а если у нас ничего не выйдет? Мы двигателями никогда не занимались… большой риск…
— Не волнуйтесь, — излучаю уверенность и оптимизм, — этот мотор разрабатывается и с обычной карбюраторной подачей топлива, который является основным. Просто хочу подчеркнуть, что в добавок к тем преимуществам, что я уже перечислил, мотор с непосредственным впрыском и пьезокерамической форсункой будет работать на режимах мощности, равных мощности карбюраторных моторов, на топливе с меньшим октановым числом, примерно на десять единиц. Так что если у нас всё удастся, то колите дырки на лацканах пиджаков под ордена.
16 декабря 1938 года, 10:00.
— Товарищи, — стоящий на трибуне директор института, пытается перекричать вдруг загудевший зал, — к нам на двадцатилетний юбилей ГОИ из Москвы прибыл нарком, депутат Верховного Совета товарищ Чаганов!..
«Долгие продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию, слышны крики: „Ура нашему великому Чаганову“! Нет, слава богу, пока до этого не дошло. Что-то Вавилов меня не предупредил что будет торжественное собрание, да и Фриш тоже, волновался, наверное».
— Прошу вас на трибуну, товарищ Чаганов, — дирижирует публикой Чехматаев, показывая, что сейчас надо похлопать.
«Сколько здесь людей? — обвожу взглядом заполненный до отказа зал, — человек двести, почти весь институт, могу и речь толкнуть, опыт публичных выступлений у меня уже не малый».
— Товарищ Чаганов, — на перроне при выходе из вагона к нам с Олей бросается мужчина лет сорока в темном пальто с меховым воротником и в, того же меха, шапке-пирожок, — я — учёный-секретарь Оптического института Фриш, мне поручено встретить вас.
— Здравствуйте, Сергей Эдуардович, — щёлкает что-то у меня в голове, — спасибо, помните, вы читали нам в ЛЭТИ курс общей физики в 1931 году?
— Не помню, — смущённо разводит руками профессор.
— Тогда будем снова знакомы, зовите меня Алексей, разрешите представить мою невесту, — получаю незаметный, но чувствительный толчок в бок, — Анну Мальцеву.
Услышав вчера о моём желании съездить на день в Ленинград, подруга со словами, что больше меня не отпустит одного в поездку в спальном вагоне и железным тоном довела по телефону до режиссёра своё решение о переносе батальной сцены со своим участием в фильме «Ошибка инженера Кочина» на более поздний срок.
— Очень приятно, — мило улыбается Оля, демонстрируя свои белоснежные зубы.
— Прошу вас, — показывает путь Фриш, — товарищ Чаганов, я должен вам рассказать о той чрезвычайной ситуации, которая сложилась у нас в институте при новом директоре Чехматаеве. Из ГОИ уходят лучшие люди во главе
с академиком Рождественским.Из сбивчивого рассказа профессора во время короткой поездки на «эмке» до Васильевского острова удаётся понять, что новый директор инженер — механик, «специалист по изготовлению винтов», не способный что-либо видеть за пределами ближайших задач, он «вытравливает ненужную в институте науку» и что «представить себе менее подходящего руководителя Оптического института трудно».
— Скажите, Сергей Эдуардович, — вклиниваюсь в возбуждённую речь Фриша, — а что по этому поводу думает академик Вавилов, он ведь заместитель ГОИ по науке?
— Для меня позиция Сергея Ивановича является загадкой, — сокрушается профессор, — ведь он хорошо понимает роль науки в развитии техники, он сам часто повторяет о необходимости «научного заделя», но вместе с тем сдаёт позицию за позицией. Рискну предположить, что он слишком стремится избегать конфликтов, а Чехматаев пользуется этим. Скоро Оптический институт окажется просто придатком ЛОМЗа…
— Понимаю вас, товарищ Фриш, — машина сбавила ход на аллее небольшого парка, перед главным зданием ГОИ, — давайте сделаем так, сегодня вечером встретимся с академиком Рождественским и поговорим об этом более подробно. Кстати, пригласите на встречу и других «оппозиционеров», где бы лучше это устроить?
— Я думаю, на квартире у Дмитрия Сергеевича, он здесь живёт рядом в другом здании института.
Мы с Олей и профессор Фриш приходим в квартиру академика последними.
«Большая компания, с нами шестнадцать человек».
— Товарищ Чаганов! — ко мне бросается благообразный старик с седой бородой, — вы меня не знаете, я…
— Здравствуйте, Алексей Васильевич, мы с вами познакомились четыре года назад на «Жизели» в Мариинском, там ещё был Валентин Петрович Вологдин. Я вам тогда ещё предложил создать технологию по вытягивания провода из расплава металлов.
— Так это были вы? — профессор Улитовский хватается за голову, — фамилию я вашу тогда тоже не запомнил, но позже она сыграла в моей судьбе счастливую роль…
— Как так?
— Все, наверное, помнят как год назад меня забрали в ГПУ, в «Большой Дом»? — Улитовский подбоченясь, обводит собравшихся весёлым взглядом.
В комнате повисла тревожная тишина.
— Это очень интересная история, бывая наездами в Москве, я останавливался всегда в одном и том же номере в гостинице «Москва» с видом на Манежную площадь, Исторический музей и Кремль. Так вот следователь, который вёл моё дело, понял, что того доноса, что на меня написали не хватает, чтобы засадить меня в кутузку основательно: подумаешь, демонтировал и снёс в подвал ненужную установку…
Один из собравшихся, хотел было возразить, но передумал.
— … и вот этот прохвост придумал такой ход: будто бы я хотел покуситься на товарища Сталина, используя гипноз. Вы все знаете, что мы с Володей Лосевым, — Улитовский берёт под руку стоящего рядом старика, — занимались у меня в лаборатории обнаружением гипнотических лучей…
«Похож, так вот как будет выглядеть Олег через тридцать лет».
— … придумал, но решил подстраховаться и накропал бумагу с вопросом возможно ли такое. Не знаю уж каким образом эта бумага попала к вам, товарищ Чаганов, но на счастье вы написали ответ, что гипноза не существует и всё это поповские выдумки…