Война. Часть 4

– Да нет, не особо,- с удовольствием делаю из изящной фарфоровой чашки глоток душистого цейлонского чая,- плохо то, что Чекерс находится далековато от Лондона, я бы предпочёл, чтобы...

– Что вы, что вы, товарищ Чаганов,- перебивает меня полпред, делая страшные глаза,- иметь во время визита в Великобританию официальную резиденцию в Чекерсе - это высший символ почёта, не всякому главе иностранного государства выпадает такая честь!

– Всё верно, Иван Михайлович, однако отложим все эти почести и церемонии в сторону, я не за этим сюда приехал. Мне нужно, чтобы вы немедленно позвонили американскому послу Уайнайту и пригласили его к себе на фуршет...

– Сейчас уже поздно, такие предложения делаются заранее, он не согласится...

– Он согласится, товарищ Майский, поверьте мне. Далее, через четверть часа мой автомобиль выедет из полпредства, он вернётся обратно около восемнадцати ноль-ноль, как раз к фуршету. Нас с супругой в автомобиле не будет, сразу после его отъезда вы через садовую калитку незаметно выведете нас в Кенсингтонский парк, где мы и погуляем до шести вечера...

– Без охраны?!- подскакивает с места полпред.

– Товарищ Майский,- добавляю жезеза в голос,- вы получили указание от наркома, что обязаны беспрекословно исполнять все мои указания? Так вот и исполняйте. Само собой разумеется, ни одна живая душа в полпредстве, кроме вас с женой, не должна догадаться, что мы покинули здание.

* * *

На выходе из парка мы ускоряем шаг и, перебежав дорогу, ныряем под арку подземки с надписью 'станция Куинсуэй'. В нос шибает резким запахом мочи и гнили. Оля суёт кулачок с мелочью в едва освещённое окошко и возвращается ко мне с двумя билетами синего цвета. Не спеша спустившись по лестнице под землю, со всех ног мчимся по грязной платформе мимо сидящих на ней на каких-то узлах людей, и последними заскакиваем в поезд, лишь в последнюю секунду избежав удара от закрывающейся пневматической двери.

– Мама, кто эти люди, почему они сидят здесь под землёй?- спрашивает девочка с лицом цвета молочной сыворотки, смотрящая в грязное окно вагона.

– Им некуда больше идти,- устало отвечает седая женщина,- в их дом попала бомба. Поезд, чуть накренившись, со скрипом ползёт по тоннелю, то и дело останавливаясь, не доехав до станции. На станции Холланд парк, не выдержав этой пытки, первыми выскакиваем из поезда.

– Ждёт,- шепчет мне Оля, найдя глазами машину американского посольства, припаркованную в ближайшем переулке,- ходу.

* * *

– Прежде, чем начать нашу беседу, мистер Че,- Гарриман вытягивает длинные ноги к пышущему жаром камину,- я хочу для себя уяснить, как согласуется подписание Россией соглашения о нейтралитете с Японией с вашей декларацией о стремлении к налаживанию более тесных отношений с Соединёнными штатами?

– Вполне согласуется, господин советник,- с удовольствием повторяю движение своего собеседника,- этот факт ставит точку в борьбе двух групп внутри советского руководства, одна из которых стремилась к присоединению СССР к Тройственному союзу, а другая - противилась этому. Вторая точка зрения победила.

– Позвольте,- Гарриман щипчиками откусывает кончик длинной сигары,- но очевидным следствием этого соглашения будет сворачивание вашей помощи Китаю, разве не так? Получается, что вы играете на стороне нашего врага.

– Ну, во-первых, подключив в марте этого года Китай к программе ленд-лиза, вы можете с лёгкостью компенсировать выпадающие поставки. А, во-вторых, через короткое время они бы и так прекратились в связи с вступлением Советского союза в войну в Европе. Мы получили заслуживающие доверия сведения, что Германия готовится напасть на нашу страну весной-летом этого года. Поэтому заключение соглашения с Японией следует рассматривать как попытку Советского правительства избежать войны на два фронта. Война в Европе по нашему мнению будет длительной и кровопролитной, потребует консолидации огромных людских и материальных ресурсов, в связи с этим, товарищ Сталин, поручил мне выяснить позицию Соединённых штатов по вопросу заключения военного союза между нашими государствами и присоединения СССР к программе ленд-лиза.

– Я уверен, мистер Че,- чиркает спичкой мой собеседник, прикуривая сигару,- что ваш запрос относительно заключения военного союза будет благожелательно рассмотрен президентом и Конгрессом, то в отношении ленд-лиза всё не так просто. 'Закон по обеспечению защиты Соединённых штатов' прямо требует, что страна-получатель находилась в состоянии войны хотя бы с одной страной-агрессором. Вы же, напротив, имеете с последними пакты о ненападении и нейтралитете.

– Соглашусь с вами, господин Гарриман, что Советский союз, а точнее его руководство, не стремится к вступлению в войну, поскольку наш экономический и людской потенциал уступает соответствующему потенциалу объединённой под знамёнами Гитлера Европе. Не имея надёжных союзников, это было бы авантюрой. Однако заключив союзнический договор с Соединёнными штатами и Великобританией, руководство в Кремле может изменить свою позицию...

– Насколько мы можем быть в этом уверены, мистер Че?- всем телом разворачивается ко мне он.

– В достаточной мере, господин советник, к тому же, положение об этом можно включить в текст соглашения. В любом случае американская сторона ничего не теряет, поскольку она может начать поставки уже после выполнения нами своей части сделки...

– Чисто теоретически, мистер Че, насколько быстро Красная армия сможет открыть 'второй фронт' в Европе против Гитлера?

– Полагаю, что не позднее полутора-двух месяцев.

– С момента заключения соглашения?- взгляд Гарримана встречается с моим.

– Нет, отсчитывая с этого момента.

– Объявить войну?

– Нет, начать боевые действия.

– Вот как,- замолкает на минуту мой собеседник.

'Надеюсь, что наши войска будут готовы... хотя в любом случае ей придётся вступать в бой. О чём он думает? При обсуждении и принятии закона в Конгрессе Рузвельт добился права единолично подключать к программе любую страну, которую борется с нацизмом, включая СССР. 'Почему бы нет'?- ответил президент на прямой вопрос тогда. Впрочем надо уточнить'.

– Господин Гарриман, вас беспокоит то, что нас в мире могут признать агрессорами, если мы первым нападём на Германию?

– Что?- вздрагивает тот от неожиданности.- А это, нет, конечно, наш закон о другом, он об обороне Соединённых штатов. Меня волнует другое, наша промышленность ещё только набирает обороты. Всё оружие, которое мы сможем произвести в этом году уже расписано между американской армией и армией Великобритании. Реальные массовые поставки военной техники в вашу страну могут быть начаты лишь с нового года. Это я вам говорю откровенно, чтобы у вас не было завышенных ожиданий.

– В таком случае, господин советник, может быть нам следует начать с поставок сырья и материалов, а также гражданской техники?

– Каких, например?

– Нашей промышленности не хватает алюминия. Его дефицит до конца 1941 года составит около 40 тысяч тонн. Затем по убыванию идёт медь, молибден, магний, никель и другие цветные металлы. Это связано с тем, что наша основная металлургическая база Донбасс с началом боевых станет досягаемой для бомбардировочной авиации противника и её придётся эвакуировать на Восток. В связи с этим возникнет также энергодефицит в местах куда эти предприятия будут эвакуированы. Поэтому остро встанет вопрос с энергогенерирующим оборудованием для стационарных тепловых и дизельных электростанций, а также с мобильными дизельными электростанциями, смонтированными на железнодорожных вагонах и на грузовиках-трейлерах. Всё это лишь для того, чтобы восстановить наш производственный потенциал на новом месте. Само собой для этого потребуется дополнительная строительная техника. С началом войны неизбежно пострадает сельское хозяйство, как из-за действий противника, нарушения логистики, так и в связи с мобилизацией мужского населения из сельских районов. Поэтому к концу года нам потребуется срочная продовольственная помощь. Наши планирующие органы составили список самого необходимого, без чего нашу промышленность ждёт если не коллапс, то неприемлемое падение выпуска продукции.