Война. Мифы СССР. 1939-1945
Шрифт:
Это тот самый первый приказ Жукова. И это тот самый Жуков, про которого говорят, что он всегда заваливал окопы противника трупами наших солдат.
Надо же было такому случиться, что в первом же сражении Жукову пришлось делать все спонтанно и не по плану. Японцы начали наступление по всему фронту, и пока наши были заняты обороной, ночью еще одна группа японских войск перешла реку в 15 километрах ниже по течению и направилась к нашим переправам. На картах боевых действий видно: стоило им эти переправы взять, и наши оказывались в котле. Реакция кавалериста Жукова была молниеносной. Он бросил выдвигавшуюся для маневра танковую бригаду на уничтожение японского плацдарма. Без всякой подготовки.
В этой мгновенной контратаке
Считается, что песня «Три танкиста» про Халхин Гол. Там, правда, в самом первом куплете говорится «у высоких берегов Амура» — но это ладно… такую привязку к российской, а не монгольской территории можно назвать политкорректной метафорой. Пройдемся же по фактической части.
На траву легла роса густая, Полегли туманы широки. В эту ночь решили самураи Перейти границу у реки.Так точно и было.
Но разведка доложила точно — И пошел, командою взметен, По родной земле дальневосточной Броневой ударный батальон.Точнее — три батальона. А разведка, увы, ничего не докладывала. Берега Халхин-Гола охраняли монгольские кавалеристы. Эти потомки Чингисхана, увидев переправлявшихся японцев, просто ускакали куда-то в степь. О том, что враги идут к нам в тыл, Жуков узнал только из донесения случайно натолкнувшихся на них танкистов.
Мчались танки, ветер подымая, Наступала грозная броня. И летели наземь самураи Под напором стали и огня.Напор, конечно, был… но потерять больше половины танков за один бой? Для только что вступившего в должность Жукова — могло означать конец. И он это прекрасно понимал.
А что ему было делать? В тыл идут японцы, до них всего 15 километров. До катастрофы — час-два. Богу надо молиться, что стальная воля и волчье чутье позволили ему найти решение — тяжелое, как будет и дальше в его карьере, но верное.
Погубив 77 танков, он спас корпус. Потери в «людском составе» были относительно невелики: сведения по 1-му батальону отсутствуют, во 2-м — 12 убитых, 9 раненых, в 3-м — 10 убитых, 23 пропавших без вести [61] . Людей погибло меньше, чем машин.
И добили — песня в том порука — Всех врагов в атаке огневой Три танкиста — три веселых друга, Экипаж машины боевой!Вот тут все правильно. 4 июля японцы начали отход с плацдарма. Весь день они переправлялись через Халхин-Гол под непрерывными авианалетами (бомбардировщики СБ выполняли по три вылета в день), под непрерывным артобстрелом. Тут было не до любования цветами сакуры.
61
Исаев А. Мифы и правда о маршале Жукове. М., 2010.
По воспоминаниям, тогда в японской армии появились первые «зомби». Солдаты от непрерывных бомбежек переживали нервный срыв, забывали, кто они и откуда, и уходили в степь… Считались пропавшими без вести.
Так что песня про трех танкистов, получается, по смыслу правильная. Хорошая песня.
На Жукова, конечно, потекли жалобы в Москву. Но вместо
ареста он получил повышение. Теперь под его началом было уже 57 тысяч бойцов. С японской стороны — 75.Зато у нас теперь было больше самолетов — в 1,7 раза и танков — в 3 раза. Понимая это. Жуков впервые в мировой практике сделал танки главной ударной силой для обхода и окружения противника. Показал, что умеет не только как кавалерист — принимать быстрые решения в экстремальных ситуациях, но и тщательно, как настоящий сухарь — штабной работник, планировать большие операции.
Вводить войска в исходные для наступления районы — запрещено. Все перемещения — только ночью. Рекогносцировки — только на грузовиках и в солдатской форме. Радиопереговоры — только о строительстве оборонительных укреплений и планах осенне-зимней кампании.
А еще по ночам звуковые установки транслировали грохот танковых моторов. Японцы привыкли к ночным перемещениям в русском тылу и, когда действительно началось, не среагировали… Скрывать свои намерения, наносить удар неожиданно, а потом давить до конца — в этом похожи все талантливые военачальники.
26 августа клещи сомкнулись.
Жуков писал об упорстве японцев в халхин-гольских событиях: «Шла траншейная борьба, упорная борьба за каждый бархан. Это была целая эпопея. Возле каждой высоты наши войска встречали бешеное сопротивление. Генерал Камацубара обманывал окруженные части, предлагал им по радио и через голубиную почту держаться, обещая поддержку. Японцы, введенные в заблуждение своим командованием, упорно отбивались. Каждую высоту приходилось брать приступом…»
Японцы потеряли под Халхин-Голом 61 тыс. солдат. У нас, по данным 2001 года, 9700 погибших.
Цена этой победы известна всем.
«Демонстрация советской мощи в боях на Хасане и Халхин-Голе имела далеко идущие последствия, показала японцам, что большая война против СССР будет для них катастрофой» [62] .
«Советская победа на реке Халхин-Гол… во многом повлияла на решение японского правительства не сотрудничать с Германией в ее наступлении на Советский Союз в июне 1941 года» [63] .
62
J. Macsherry Stalin, Hitler and Europe. Vol. I. The Origins of World War II. Cleveland, 1968.
63
М. Mackintosh. Juggernaut. A History of the Soviet Armed Forces. London, 1967.
Так писали не мы — западные историки.
Халхин-Гол окончился отставкой командования Квантунской армии и всего правительства Японии. В Токио победила «морская партия», которая повернула вектор экспансии в сторону Юго-Восточной Азии и тихоокеанских островов. Столкновение Японии с США теперь стало неизбежным.
В Европе Франция и Англия безуспешно пытались повернуть Гитлера на Восток. Мы — без всяких дипломатических козней и предательств, без сдачи Рейнской области, Австрии, Чехословакии, одной лишь силой оружия и доблестью наших бойцов — смогли сделать то же самое с Японией. Так СССР получил безопасный тыл на Востоке (через него пойдет почти половина всех грузов по ленд-лизу).
А Красная Армия получила Жукова — как раз перед Большой Войной.
«Ты сейчас о последней сопке думаешь, а я — о последнем фашисте. И думаю о нем давно, еще с Мадрида. Пройдет, может быть, много лет, и за много тысяч километров отсюда… в последнем фашистском городе, поднимет этот последний фашист руки перед танком, на котором будет красное, именно красное знамя».
Это монолог героя из написанной перед самой войной пьесы Симонова «Парень из нашего юрода»