Война. Мифы СССР. 1939–1945

Какая дилемма стояла перед руководством страны? Замять? Извиниться? Настаивать на правоте? Японцы явно сами нарывались на конфликт — но мы могли уклониться, уйти, вообще отдать к черту эти сопки у Хасана полностью японцам (они уже начинали давить и на это) — но что тогда? Как это будет воспринято в мире? Как слабость? Страх? Неготовность к драке? Отношения и понятия в европейской политике в тот нервный предвоенный период были вполне «понятийные».

Из разговора между начальником войск Дальневосточного пограничного округа Соколовым и начальником погранотряда Гребенником:

Соколов:…Начальник штаба армии фиксирует один окоп за линией границы, там же проволочные заграждения. Почему расходится с вашей схемой?.. Почему не сходятся ваши донесения со схемой, правда это или нет?

Гребенник: После проверки прибором теодолитом оказались небольшие погрешности. Сейчас эта ошибка исправляется.

С. А 4-метровая пограничная полоса учтена?

Г. Учтена.

С. Значит, окоп и проволока находятся за 4-метровой пограничной полосой на сопредельной стороне?

Г. Окоп трудно определить, по приборам якобы часть окопа вышла на несколько сантиметров вперед, а проволочный спотыкач находится рядом перед окопом, на высоте травы. Повторяю, эту ошибку сейчас исправляем… [53]

53

Журнал «Родина», № 6–7, 1989 г.

Видите: речь уже шла не о метрах — о сантиметрах нашей земли. О пяди — в буквальном смысле.

Из ответа Литвинова японскому послу (распространено ТАСС 5 августа): «Советские народы не станут мириться с пребыванием иностранных войск хотя бы на клочке советской земли и не будут останавливаться ни перед какими жертвами, чтобы освободить ее».

Боевые действия к тому времени уже шли. Первыми не выдержали нервы у японцев — и они пролили первую кровь.

29 июля японская рота с криками «банзай» атаковала высоту Безымянную, которую охранял наряд из 11 наших пограничников. Они героически держались, а потом прорвались из окружения. Погибли пятеро. Вечером штыковой атакой пограничники отбили высоту.

31 июля на сопки Заозерная и Безымянная пошел уже целый японский полк. Высоты были нами потеряны.

Через неделю был нанесен страшный контрудар — с массированным применением бомбардировочной авиации и последовавшей потом лобовой атакой.

Японцы отступили.

Ни перед какими жертвами

Тогда, в 1937–38 годах, было много пафоса и трескучих фраз [54] :

«Наглая вражеская провокация вызвала гнев и возмущение советских людей»… «Смелой штыковой атакой и гранатами наши доблестные воины выбили захватчиков с советской земли»… «На путях затаились японские бронепоезда»… «Красное знамя на вершине водрузил секретарь партийного бюро полка»… «Именами героев были названы улицы, школы, корабли»…

54

В исторической книжке вообще — чем больше пафоса и трескотни, тем меньше можно ей доверять. Мне — можно, как говаривал старина Мюллер:).

Все это теперь вызывает грустную улыбку и чувство горечи. От того, как дорого стоила нам эта локальная победа, как много сил она отняла, и, увы, как мало уроков из нее было вынесено — судя по дальнейшим событиям.

Но… Разве задача не была выполнена? Я имею в виду даже не две-три ничтожные сопки между рекой и озером. А демонстрацию всему миру и, главное, — нам самим полной, тотальной, стопроцентной решимости в отстаивании своих интересов, своей земли. Ни пяди — это тогда звучало буквально.

Хотя бы на клочке советской земли… Ни перед какими жертвами…

Так и надо смотреть на Хасан сегодня.

А вы говорите — отдать Курильские острова…

Глава 3 Китай. 1937–40

В далекий край товарищ улетает

«Нарком прямо сказал мне, что правительство не верит в надежность пакта о ненападении с Германией, что Гитлер, по всем данным, готовится к восточному походу. В правительстве и в Наркомате обороны отдают себе отчет, что Германия выступит против нас не в одиночку. Тогда уже, осенью 1940 г., Семен Константинович (Тимошенко. — В. М.) почти целиком обрисовал состав гитлеровского военного блока: Германия, Италия, Румыния, Финляндия.

— Можно предполагать, — заявил мне нарком, — что японские милитаристы приложат все силы, чтобы либо добиться в 1941 г. победы над Чан Кайши и Гоминьданом… Им нужно освободить руки к тому часу, когда Гитлер двинет войска против нас, т. е. быть во всеоружии к большой войне для решения своих проблем на востоке. Наша задача — помочь Китаю отразить японскую агрессию…» [55] (Из воспоминании маршала В И. Чуйкова о том, как нарком обороны С. К. Тимошенко вызвал его для назначения главным военным советником китайского лидера Чан Кайши).

55

Чуйков В. И. Миссия в Китае. М., 1983.

Для армейской верхушки в те годы наша роль в Китае не была секретом. Да и вообще для военных, особенно — летчиков.

«Мы со Степаном подали по команде рапорты с просьбой разрешить нам поехать добровольцами воевать в Китай», — вспоминал летчик испытатель Константин Коккинаки. Степан, о котором пишет Коккинаки — это другой наш летчик-ас Степан Супрун, о котором — чуть позже.

Для остальных граждан СССР давался прозрачный намек в фильме «Истребители» (лидер проката 1940 года). Замечательную песню «Любимый город» из этого фильма пела вся страна. В ней прямо сказано (спето Марком Бернесом):

В далекий край товарищ улетает… Любимый город в синей дымке тает…

В синей дымке тает — в синий дым Китая! Ну и дальше — «Пройдет товарищ сквозь бои и войны…» В Китае тоже шла война — с японцами.

Месть за Цусиму и Порт-Артур

Вялотекущий конфликт Японии и Китая шел давно. «Фэнтянская конница генерала Цзюншэня вместе с японской кавалерией в результате обходного маневра разгромила штаб 4-й Национальной Армии генерала Сунлина на станции Байципу».

Вы что-нибудь понимаете? Мне тоже это мало что говорит.

Не пугайтесь, разбираться в восточных хитросплетениях японо-китайских отношений я вас не призываю. Это сложно, и нам — не нужно. Но один момент надо отметить. Начало полномасштабной японо-китайской войны до боли напоминает происшествие, с которого годом позже начались хасанские события. Летом 1937-го во время ночных учений у Пекина пропал 1 (один) японский солдат. У нас, как вы помните, на сопке Заозерной был застрелен 1 (один) японский жандарм. Японцы атаковали и быстро взяли Пекин, Шанхай и Нанкин. Китайцы были ошеломлены. В этой связи мне почему-то кажется, что принимая решение по Хасану — Сталин держал в голове этот китайский сценарий.

И еще, думаю, ему хотелось поквитаться с самураями за поражение в войне 1904–05 годов [56] . Конечно, как революционер он должен был радоваться поражению царя. Но как державник и кавказец — наверняка поставил для себя «галочку» на будущее: при случае — отомстить.

Блюдо подавалось холодным. Вот отрывки из хроники нашего участия в японо-китайской войне — в основном за 1938 год.

14 сентября 1937. Москва. Переговоры военной делегации Китая с руководством НКО СССР завершились договоренностью о поставках советской военной техники в счет будущих кредитов.

56

Сейчас выясняется, что это не такое уж было поражение, скорее невыгодное перемирие. Но для русского общества то, что непобедимый со времен Петра русский флот могут потопить какие-то японцы, стало шоком.