Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии

Слово генерал-майору в отставке В.А. Кокорину – тогда начальнику разведки 40А, непосредственно принимавшему участие в операции «Маневр».

«Хорошо помню эту операцию в июне 1986 года. Суть операции заключалась в проводке крупной тыловой колонны в г. Файзабад с горючим, боеприпасами, продовольствием и имуществом для 860 омсп, дислоцированного там, и властей провинции Бадахшан. В колонне было более 200 автомобилей и нашей задачей было не допустить нападений на нее.

На первом этапе наши войска окружили гг. Ханабад и Таликан (так он обозначался на наших картах, хотя местные жители называли его Тулукан) и основательно их «прочистили».

Колонна успешно проследовала к месту назначения и основные силы, участвовавшие в операции, совершив 30-км марш на юг в район уездного центра Ишкамыш, сосредоточились там.

Наступил второй этап операции – рейдовые действия в высокогорном районе с целью разгрома банд ИОА Ахмад-Шаха Масуда и уничтожения находящихся там баз и складов мятежников.

Основным способом действий были избраны тактические вертолетные десанты, так как высокогорная местность с высотами от 2 до 4 тыс. метров не позволяла нам использовать боевую технику, а двигаться туда в пешем порядке не имело никакого смысла ввиду невозможности внезапных действий.

Было подготовлено 5 десантных групп силами до батальона каждая: 3 – от 201 мсд (149 гв, 395 мсп, 783 орб), 2 – от других соединений 40А (357 пдп 103 вдд, 56 гв. дшбр).

В связи с ограниченным количеством вертолетов (около 40 МИ-8 из Кундуза и Джалалабада) высадка десантов планировалась в два этапа: в первый день 17 июня высаживались десанты 201 мсд, во второй день 18 июня – все остальные.

С первых часов все пошло не по плану. 783 орб был ошибочно высажен не в запланированный район, а ближе где-то на 8 км. Так как авиация перед этим бомбила и штурмовала только запланированные районы, то первая волна десанта разведчиков высаживалась на абсолютно не подавленного противника. Да и разведывательных данных о наличии такового в районе этой случайной высадки не было.

Положительным в этом случае было только то, что из-за малых размеров площадки на посадку пошли всего четыре вертолета, два из которых были немедленно сбиты у земли. А если бы их было 6 или 8?

Высадка была немедленно прекращена, вертолеты вернулись на площадки посадки, высадили личный состав десанта и ушли на дозаправку топливом.

Командир вертолетной эскадрильи так и не понял, куда он высадил десант, поэтому командование послало в район запланированной высадки (а не реальный) группу самолетов-штурмовиков, которые опять нанесли повторные удары по пустому месту.

Только уже через несколько часов, во втором вылете, не долетев еще до места высадки, летчики (уже совсем другие экипажи) внезапно обнаружили на земле две сбитые (одна из них горела) «вертушки», увидели наших солдат, ведущих оборонительный бой, и по требованию командира разведбата под огнем «духов» высадили основную часть десанта.

Командир вертолетной эскадрильи, видимо, понял свою ошибку, но никому об этом не доложил. Спасал свою шкуру, думал, видимо, что пройдет незаметно.

И опять на КП дивизии продолжали ошибочно считать, что десант высажен правильно, пока командир разведывательного батальона по радио не убедил их в том, что они находятся совсем в другом месте. На это ушел весь остаток дня 17 июня.

Только утром 18 июня в действительный район боя были направлены штурмовики СУ-25 и боевые вертолеты МИ-24, которые десантом были наведены на цели. После ударов, как и всегда, душманы стали уходить. Появилась, наконец, возможность эвакуировать раненых и убитых. Их, к сожалению, оказалось много…»

Как видно со слов участников событий, десант был высажен не на гору Яфсадж, а совсем в другом месте – в ущелье близ к. Яхчон-Хурд (отм. 3096), что северо-западнее почти 8 км от запланированного района.

Эта ошибка сыграла решающую роль в неуспехе действий десанта, так как там были расположены основные огневые средства банды Кази Кобира, о чем наши войска не знали.

Р.S. Все опубликованные фотоснимки десанта проявлены и напечатаны начальником связи разведбата старшим лейтенантом Валерием Мартынюком из фотоаппарата погибшего в этом бою корреспондента газеты.

Поиски специалистов

Первой боевой операцией, в которой я принял личное участие буквально с первых дней своего пребывания в дивизии, стали поиски похищенных душманами советских специалистов.

Дело было так. 2 января 1983 года автобус с советскими специалистами: инженерами, техниками, инструкторами – всего 16 человек, утром выехал на свой объект – завод аммиачных удобрений в городе Мазари-Шариф. Он находился за городом в нескольких километрах и был в зоне ответственности нашей дивизии.

Буквально сразу после выезда из города автобус остановили несколько человек в форме афганских МВД – Царандоя. Вскочив в автобус, они сразу же застрелили шофера и еще одного из пассажиров, попытавшегося достать пистолет. Остальные сразу подняли руки, погибать они не хотели, да и оружия больше ни у кого не было. Один из бандитов сел за руль и автобус скрылся.

Надо сказать, что начало 1983 года для командования дивизии было сплошным черным днем. В ночь на 3 января в дивизии случилось чрезвычайное происшествие – «ЧП», как у нас говорят.

Сбежал к душманам солдат-водитель БТР рядовой Александр Воронов. Ушел ночью через боевое охранение. Воспользовался тем, что шел снег и сторожевые посты практически ничего не видели.

Накрывшись белой простыней, он сумел пройти незамеченным между постами боевого охранения. Причем прошел по минному полю, о существовании которого даже не догадывался. К сожалению, в те годы для контроля не применялись технические средства, которые могли бы обнаружить переход дезертира.

Это у пограничников работают радиолокационные станции наземной разведки в определенных секторах, сейсмические датчики и прочая электроника – мы всего этого не имели и полагались только на традиционные средства: сторожевые посты и минные поля.

Но, как видите, ни первое, ни второе не смогли его остановить. Проход через минное поле – это вообще шанс 2–3 % из 100. И этот подонок получил от фортуны эти 2–3 %.

Самым болезненным для командования дивизии было то, что Воронов служил в БАПО (боевом агитационно-пропагандистском отряде) дивизии, т. е. подразделении непосредственно подчиненном заместителю командира дивизии по политической части – начальнику политотдела дивизии.

Правда, начальник политотдела полковник Игнатьев этот вопрос решил быстро и кардинально.

Бронетранспортеры и, естественно, их водители в БАПО были внештатными, в частности, Воронов и его БТР принадлежали ремонтно-восстановительному батальону дивизии. Поэтому не составило особого труда состряпать задним числом приказ об откомандировании его в свою часть, т. е. дезертировал он якобы уже из своей части.

Командиру рембата в обмен на молчание пообещали хорошую замену в СССР и продвижение по службе.