Воющие псы одиночества

–  Ну и ладушки. Как узнаешь время прибытия, звякни, я вас встречу. Слышь, мать, я тут Жванецкого вспомнил.

–  Это с чего?

–  А помнишь, у него была миниатюра, в которой он говорил, что слова «мне в Париж по делу надо» оказались при советской власти забытыми. Я как узнал, что ты в Баден-Бадене, так и вспомнил. Сашке передай, что с меня бутылка. Если бы не его деньги, мы бы с этой серией еще сто лет возились.

–  Сашке бутылка, а мне?

–  Ты же не пьешь. Но я могу тебя поцеловать. Страстно. Хочешь?

–  Да иди ты, - рассмеялась Настя.
– Ладно, пока. Она спрятала телефон в карман и собралась было идти дальше вверх по лестнице, но вдруг почувствовала, что ноги отказывают. Нет у нее сил, не может она больше никуда идти. Сейчас она сядет здесь, на холодном камне, достанет сигареты и будет сидеть до завтрашнего утра. Нет, до послезавтрашнего. И отсюда - прямо на самолет.

–  Леш, - жалобно сказала она, - у меня что-то ноги не идут. Слабость какая-то.

Он крепко обнял Настю, прижал к себе.

–  Это сейчас пройдет, - шепнул он ей в ухо, - ты просто переволновалась. Вчера перелет, сегодня столько волнений, а ты уже не девочка.

–  Эй!
– донесся откуда-то сверху голос Саши.
– Вы там не заблудились?!

–  Сейчас идем!
– громко ответил Чистяков.
– Аська покурить остановилась! Сейчас, две минуты!

Настя стояла, привалившись к мужу и стараясь унять дрожь в ногах.

–  Все пройдет, - мерно нашептывал ей Алексей, - все пройдет, все будет хорошо. Мы поднимемся к замку, потом спустимся, пойдем в гостиницу, это совсем близко. Ты примешь душ, ляжешь спать, как следует выспишься, а завтра мы пойдем в Термы, потом в бани, потом будем есть вкусное мясо и вкусные пирожные, и много гулять, и пить много хорошего вина, и все у нас будет просто отлично.

–  Спасибо тебе, Лешик.

–  За что?

–  За завтрашний день. Ты же мог потребовать, чтобы мы завтра улетели.

–  Но ведь я тебе обещал два дня. Асенька, я, конечно, человек со странностями, но я не садист.

Постепенно ноги пришли в себя, одумались и согласились идти, и Настя с Лешей потихоньку двинулись по лестнице вверх.

***

Владимир Ренков, которого Лиля Стасова знала под именем Кирилла, познакомился с Верой в казино. Он находился в Баден-Бадене третью неделю, играл постоянно и по-крупному, здорово проигрался, причем в запале проиграл не только свои деньги, но и чужие, взял в долг, но и это проиграл, одним словом, положение у него было аховым. Вот тут и попалась на его пути Вера Лозинцева. Первое знакомство, назавтра встреча за кружкой пива. Ренков был готов на все, чтобы не попасть в зубы кредиторам, и Вера это неведомым образом почуяла. Она сказала, что есть человек, который готов хорошо заплатить за выполнение поручения в России, но поручение сложное, опасное и не совсем обычное. Ренков, разумеется, согласился встретиться с этим человеком и переговорить.

Для переговоров пришлось ехать в Страсбург. Когда Владимир узнал, что от него требуется, он даже не испугался. Чужая смерть его не страшила, а в собственной удачливости он был уверен. Люди, не уверенные в том, что судьба, к ним благосклонна, не играют в рулетку. Человек в Страсбурге назвал ему сумму гонорара, не очень большую, но вполне достаточную, чтобы покрыть долг. Ренков согласился.

Однако, поразмыслив немного, он пришел к выводу, что на самом деле заказчиком является не человек из Страсбурга, а сама Вера. Очень все это было по-женски, очень напоминало месть, растянутую во времени, а не разовую акцию. Ему было очень страшно в тот момент, когда он делал то, за что ему обещали заплатить, и он говорил себе, что никогда больше не сядет за игорный стол, чтобы снова не оказаться в этом кошмаре и снова не платить такую безумную цену за собственную глупость. Он клялся себе… Однако уже через час Ренков почувствовал, что ему стало легче и что он вполне мог бы сделать это еще раз. Во второй раз наверняка будет проще, а уж в третий… Зато это принесет ему хороший доход, и можно будет играть.

Поручение, он выполнил в ноябре и уже через десять дней был в Страсбурге, получил свой гонорар наличными, после чего снова появился в Баден-Бадене. Веру он нашел в казино. Понаблюдал за ней с полчаса и понял, что она ищет очередного исполнителя. Значит, он не ошибся.

–  Я не люблю иметь дело с посредниками, - заявил он, угощая ее виски в баре казино.
– Я готов стать вашим помощником на постоянной основе. Вам нужен человек в России, а мне нужны деньги. Ваши пять тысяч евро за каждое поручение меня вполне устраивают.

Вера побелела:

–  Какие пять тысяч?

–  Ну, не притворяйтесь, - усмехнулся Ренков, - те пять тысяч, которые мне заплатил ваш приятель из Страсбурга. Это ведь было ваше поручение, а не его, верно?

–  Пять тысяч?
– снова переспросила она.
– Ах, подонок!

Оказалось, Воркуль говорил ей, что платит исполнителям не пять тысяч, а десять. Лозинцева верила, снимала деньги со счета и отдавала ему. Ей казалось, что десять тысяч евро - вполне разумная плата за такого рода работу. Все-таки не метлой махать. Ей и в голову не приходило, что на самом деле можно платить и в два раза меньше. Ни один из тех людей, которых она находила в казино, не возвращался в Баден-Баден, и с точки зрения психологии это можно было понять. Ни к чему ворошить тягостные воспоминания о том, как продался и загубил чужую жизнь из-за собственной глупости. Игроки совершали преступление, получали деньги у Воркуля в Страсбурге и уносили ноги из этих краев, подальше от кошмара. Ни один из них больше не встречался с Верой, и ей не от кого было узнать, сколько на самом деле стоят их услуги.

–  Кстати, ваш приятель из Страсбурга предупредил меня, что я не должен больше никогда появляться здесь. Якобы в целях безопасности.

–  А вы, стало быть, не послушались его?
– усмехнулась Вера, которая уже почти пришла в себя от потрясения.

–  Я понял, что он вас обманывает. Значит, он обманывает и меня.

Она приподняла красиво очерченные брови.

–  Каким образом вы это поняли?

–  Он был с женщиной. С молодой девушкой, очень красивой. Он с ней живет. В том смысле, что она живет у него.

–  Откуда вы знаете? Вы были у него дома?

–  Нет, но я слышал, как они говорили между собой. Так разговаривают люди, которые живут вместе. И между прочим, речь шла о том, что сейчас у него денег нет, но очень скоро он получит пять тысяч. Я всего лишь сложил два и три.

Одним словом, они договорились. Вера попросила время на размышление, съездила несколько раз в Страсбург, убедилась, что Ренков не солгал, и приняла его предложение. А он в ответ предложил свой план.

Она не стала устраивать скандал Воркулю, она вообще ничего ему не сказала и делала вид, что все по-прежнему. Только вот нужный человек, которого можно было бы нанять, что-то никак не находится…

–  У нее было жесткое условие: жертвы должны быть совершеннолетними. Вера, конечно, абсолютно сумасшедшая, но трогать детей она не позволяла. А жаль, - Ренков гнусно хмыкнул, - с детьми было бы проще. Мороки меньше.

–  Среди фотографий, которые вы отправили Лозинцевой, есть фотография Елизаветы Стасовой, которой еще нет восемнадцати, - заметил Сергей Зарубин.
– Как вы это объясните?

–  Стратегический запас, - фыркнул Ренков.
– Её я не тронул бы до дня рождения.

***

Аля очень удивилась, когда Назар сказал, что ей пора бы пригласить его в гости.

–  Зачем?
– не поняла она.
– Что ты задумал, Наджар?

–  Ты непоследовательна, Элка, - строго сказал он.
– Не ты ли мне жаловалась на племянницу, которая без конца шпыняет тебя некими позорными случками с молодым любовником? Не ты ли жаловалась, что она считает каждую копейку, которую ты тратишь?

–  Я, - согласилась Элеонора.
– И что с того? Какая связь с тем, чтобы ты пришел в гости?