Воздаяние Судьбы
Шрифт:
Тут Черномор заголосил:
— Прости меня, мой добрый друг! Я был неправ, когда с тобою взялся спорить! Ведь ежели по умному нам рассуждать, но никакого спора между нами быть и не должно: тебе Радмила, мне богатства!
Молчит отважный витязь и легонько так срезает лезвием десяток волосков, которые до сей поры ничто взять не могло!
— Ой нет! — кричит в испуге Черномор. — Тебе богатство, мне Радмила!
Ещё две пряди лопнули со звоном.
— Ну хорошо! Я пошутил! Бери всё сразу: и богатство, и Радмилу!
Дзынь! — осталось только половина бороды!
— Лети
Да, только в сказке всё так просто происходит. На самом деле Еруслан наш изнемог, окоченел — так, что боялся выронить из рук волшебный меч. Но соображал: если он колдуну обрежет бороду седую, то Черномор в момент лишится силы и рухнет вместе со врагом своим на остры скалы. Так что довёл наш витязь колдуна до смертного кошмара и заставил во дворец лететь. Едва летун и его мучитель достигли пола под ногами, как Еруслан мгновенно перерубил остаток бороды, и карла жалкий с голым подбородком свалился под ноги ему.
— Мне борода. — сказал сурово витязь. — Мне Радмила, а богатством жалким подавись своим.
И удалился во дворец, волоча с собою волшебные власа, взращённые с любовью и заботой в теченье целых трёхсот лет.
Остался карла на балконе — ждать суда и трепетать. Снаружи холодно, а тапки потерялись. И внутрь покоев войти колдун не смеет — там разгневанный злодейством и коварством Черномора могучий Еруслан громит чертог! Слышны слова и брань, когда находит грозный витязь обращённых в статуи царевичей, князей и просто женихов иных. Да, многие желали смерти Черномору, да многие нашли в его дворце конец!
Бегает под дверью Черномор, заглядывает в щелку: ушёл или ещё громит? Ну, вроде как ушёл. Во всяком случае, затишье.
Хотел владыка дивного дворца пробраться внутрь и отыскать себе носки да тапки потеплее, как вдруг сзади что-то громко зашумело. Он обернулся: мама дорогая, снова гости! Да что же их сегодня прёт и прёт!
По воздуху летит большая птица. Ой, нет, не птица — лев летит! Тогда почему у зверя крылья? А голова… Что голова? А голова-то белоголового орла! Грифон!!! Спасайся, Черномор — нашли тебя враги лихие: дивоярцы!
Он дверь открыл да юрк вовнутрь! А там ногою на банан попал — то Еруслан пораскидал весь стол, что был для Черномора заботливо поставлен слугами его.
Тут Черномор так лихо покатился по полам на брюхе и вертится, как медная тарелка. С разлёту вдарил в стену, так что звон пошёл. Тюрбан широкий с головы его свалился и лысую башечку приоткрыл. Ни волос, ни бороды — срам чистый, нету слова! Как стыдно! И Черномор решил прикинуться немножко неживым — лежит, не шелохнётся. Только глазом косит, да носом горбатым шмыгает.
Тут гости входят — два странных типа. Один явно дивоярец, а второй, похоже, хан Ратмир. Оглядываются, дивятся, изумляются разгрому.
— Похоже, Еруслан уже добрался до заветной цели. — заметил хан с явным огорченьем.
— Да, нам тут делать нечего уже. — согласился его спутник. — Надо же, мы мчались на грифоне, а как же он опередил
нас, если конь его слоняется у самой границы гор?— Уж видно не судьба! — воскликнул хан Ратмир. — Пойдём хоть девушек посмотрим. Кого сумеем — так освободим!
— Ты опять туда же? — с сомнением спросил дивоярский маг.
— Нет! Я же говорю тебе: "освободим", а не "женимся на них"!
— А где же сам хозяин этого дворца? Где Черномор?
— Однако, в самом деле. — огляделся хан Ратмир. — Следы побоища наглядны, а побеждённый где?
Тут взгляд его упал на маленький предмет, лежащий у стены. Что это такое? Кукла? Нет, не кукла.
— Смотри-ка, Румистэль, а это что за диво? Никак живой? Точно живой: смотри как у него в ноздрях шевелятся седые волоса! На голове ни колоска, на бороде пустое место, а в носу как будто лес растёт! А ну, мерзавец, признавайся: где Черномор?!
И он так громко гаркнул карле в ухо, подняв его за шкирку к своему лицу. Ратмир обернулся к другу и показал ему брыкающего смешного человечка. Но, Румистэль стоял с таким странным видом, как будто что-то вспоминал и никак не мог вспомнить. Он казался очень удивлённым и смотрел на карлу большими глазами.
— Что, мой друг, с тобой? — заботливо поинтересовался хан Ратмир. — Тебя так изумила эта живая кукла? Я тоже поначалу думал, что он ребёнок, но у него седые волосы в ноздрях! Это противоестественно! Это просто гнусно! Такая мерзость не должна дышать под небесами!
И с этими словами Ратмир, держа одной рукою карлу, второй достал булатный меч и уж хотел одним ударом отсечь ему башку, как у капусты кочерыжку.
— Постой, Ратмир. — прервал его волшебник.
Тот удивлённо посмотрел на друга — ну что ещё их может задержать?
— Мне кажется… да, я вспоминаю… — задумался дивоярец. — Да, точно, я знаю, что я с этим скверным человеком должен что-то сделать. Но что?
— Давай думай поскорее. — поторопил его Ратмир.
— Ну да! Я вспомнил! Точно! Теперь я точно знаю, что я должен сделать с ним!
— И что же?
— Отдать тебе, мой добрый друг!
Ратмир недоумённо глянул на лысого и безбородого уродца.
— Зачем он мне?
— Вот это мне пока ещё не ясно… Но всё же точно знаю я, что должен подарить его тебе.
Хан снова в сомнении взглянул на карлу, а тот, моргая глазками, смотрел на хана и умильно улыбался.
— И что я должен делать с ним?
Ратмир повертел в руке добычу, перевернул вверх задом, головою вниз. Содрал с него парчовые порточки и с отвращением сказал:
— Фу, Румистэль, он даже не мужчина! На что мне эта дрянь — возьми себе! Чего я буду делать с ним — насажу на палку? Сделаю чучело? Отдам собакам?
— Ратмир, отчего-то моя память меня подводит — вот, право, наваждение! Но всё же поверь мне: я точно знаю, что этот человечек есть тот, кого тебе я должен.
— Мой друг, ты болен. — сочувственно сказал Ратмир. Он бросил карлу на пол, отшвырнул ногой подальше и обнял товарища за плечи. — Хватит, Румистэль, об этом недостойном нашего внимания останке человечьем. Пойдём, поищем Еруслана. Поздравим с освобождением Радмилы, пожелаем счастья…