Воздушная война над СССР. 1941

Всего в первый день войны немцы официально признали гибель только 35 боевых самолетов. Из пропагандистских соображений цифра потерь была сильно занижена. В настоящее время, согласно найденным в военном архиве немецкого города Фрейбурга документам, цифра потерь люфтваффе возросла до 70–80 полностью уничтоженных машин. Только однажды, во время «битвы за Англию», ежедневные потери люфтваффе достигали такого уровня. Причем многие самолеты получили повреждения, и наиболее сильно были потрепаны бомбардировочные части. Например, в 51-й бомбардировочной эскадре люфтваффе, кроме двух десятков сбитых самолетов, повреждения различной степени получили еще около 50 % машин. Кстати, в немецких документах потери самолетов отмечались в процентах нанесенных повреждений, начиная с 10-процентного барьера. В результате возникает много вопросов. Если с уничтоженным на 100 % самолетом все ясно (безвозвратная потеря), то как быть с самолетом, поврежденным на 90 %? Он что, упал и взорвался, но от него остались какие-то целые детали?

А самолеты, поврежденные на 50–60 %? Согласно немецким военным источникам, они якобы подлежали восстановлению. Т. е. напрашивается вывод, что из двух самолетов собирали один. С другой стороны, как получившая такой процент повреждений в бою машина могла дотянуть до своего аэродрома, и способна ли она вообще была летать? В некоторых советских штурмовых авиаполках в 1943 году из-за сильной убыли боевой техники, специально сформированные команды разыскивали на своей территории поврежденные и совершившие вынужденные посадки Ил-2 с целью их последующего ремонта и восстановления. С негодных штурмовиков снимали сохранившиеся агрегаты, не сильно помятые плоскости крыла и хвостового оперения. Однако все эти самолеты числились в сводках полков в качестве боевых потерь, и никто не считал процент их повреждений. Немецкая же система отличалась туманностью, поскольку давала широкий простор для откровенных подтасовок. Ведь процент повреждений можно было определить по-разному, в зависимости от ситуации и ответственности перед вышестоящим начальством. В результате из немецких сводок не так легко выделить полностью уничтоженные самолеты, т. е. безвозвратные потери. Таковыми в основном считались боевые машины, сбитые и упавшие на территории противника. Если же подбитый самолет совершал посадку на своей территории, он уже переходил в разряд поврежденных, даже если не подлежал восстановлению.

В послевоенной западной литературе нередко приводилось общее количество самолетов люфтваффе, потерянных на различных фронтах в определенные промежутки времени, начиная от поврежденных на 10 % машин до полностью уничтоженных самолетов (например, в известном труде подполковника Греффата «Война в воздухе»). Однако в современной литературе западные историки все чаще оперируют по отношению к Восточному фронту только цифрами безвозвратных потерь люфтваффе (т. е. самолетов, уничтоженных на 100 %). Таким образом, число потерь немецких ВВС значительно занижается. Кроме того, к официальным подсчетам потерь люфтваффе во время войны нередко прикладывали руку сотрудники аппарата Геббельса, стремившиеся показать ход боевых действий на Восточном фронте в выгодном свете. С их подачи и появилась цифра 35 сбитых немецких самолетов 22 июня 1941 года. Общий список потерь люфтваффе в первый день войны по материалам военного архива представлен в таблице ниже. Через дробную черту отмечены: потери от воздействия противника/потери без воздействия противника.

При расчете безвозвратных потерь люфтваффе можно смело сложить две первые колонки и в итоге получается 78 полностью уничтоженных самолетов. Кстати, данные эти еще, вероятно, неполные. Так, в списке нет бомбардировщика «Дорнье», совершившего вынужденную посадку около Тернополя — его экипаж попал в плен. Еще один «Дорнье», отсутствующий в списке, по немецким донесениям взорвался в воздухе на собственных бомбах. Кроме того, участник Великой Отечественной войны полковник П. Пляченко вспоминал, что 22 июня 1941 года на кукурузном поле под Бендерами приземлился Ju 87, подбитый с земли ружейно-пулеметным огнем. На допросе пилот и штурман показали, что летели бомбить важный железнодорожный мост. Пляченко сфотографировал этот бомбардировщик вместе с окружавшими его красноармейцами, и на сохранившейся фотографии ясно виден Ju 87В-2 из StG 77.

Советские летчики в первый день войны заявили приблизительно 250 воздушных побед, и еще на несколько десятков сбитых немецких самолетов претендовали зенитчики. Конечно, данные эти завышены, но тем не менее урон немцам был нанесен значительный. Даже по официальным немецким данным, люфтваффе только убитыми и пропавшими без вести потеряли 133 человека из числа летных экипажей. Горькой утратой для люфтваффе стала гибель командира JG 27, ветерана легиона «Кондор» и кавалера Рыцарского креста, Вольфганга Шельмана. В JG 53 был сбит командир второй группы, также кавалер Рыцарского креста, Гейнц Брейнютц. После меткой очереди стрелка советского бомбардировщика СБ он сумел совершить вынужденную посадку, но через несколько дней умер в госпитале. Эти два аса стали первыми из длинного списка «экспертов» люфтваффе, погибших на Восточном фронте.

Тем не менее поражения у немецких пилотов были заслонены блестящими победами. Например, летчики групп I–III/JG 51 доложили 22 июня о 12 сбитых в воздухе истребителях и 57 бомбардировщиках, и, кроме того, еще о 129 советских самолетах, уничтоженных на земле. Четыре победы в одном бою записал на свой счет оберфельдфебель Хофемейер.

Таблица 7. Потери люфтваффе на Восточном фронте 22 июня 1941 года.

Победы над бомбардировщиками давались в люфтваффе достаточно легко, поскольку, по воспоминаниям немецких пилотов, они летали, как правило, без прикрытия и без всяких маневров упрямо двигались к своим целям. Против аэродромов немцы действовали в течение всего дня группами различной численности, чередуя налеты бомбардировщиков и истребителей. Мелкие группы в нужные моменты быстро наращивали свой состав, вызывая по радио подкрепления. Например, 33-й советский истребительный полк, базировавшийся в районе Пружан, с самого утра участвовал в отражении налетов бомбардировщиков, заставляя их сбрасывать бомбы и убираться восвояси. Однако после очередной посадки истребители И-16 были атакованы с воздуха девятью Bf 109F, которые с бреющего полета обстреляли рулящие и заправляющиеся топливом самолеты. На помощь немцам подоспели еще две группы «мессершмиттов» — после часа штурмовки 26 боевых машин на советском аэродроме превратились в обломки.

Для уничтожения самолетов на земле немцы широко использовали в первые дни войны специально разработанное оружие — мелкие осколочные бомбы SD 2, прозванные «яйцами дьявола». Одна такая бомбочка весила около 2 кг и при разрыве давала примерно 300 осколков. Средние бомбардировщики оснащались кассетами во внутренних отсеках, где размещались 360 бомб SD 2. Пикирующие бомбардировщики и истребители могли нести 96 таких бомб в контейнере, который сбрасывался в полете и раскрывался, не долетая до земли. Естественно, SD 2 разрабатывались для уничтожения живой силы врага, но у них был один существенный недостаток. Сбрасывать бомбы этого типа можно было только с бреющего полета, так как при бомбометании с большой высоты первые ряды бомб заклинивались в решетках кассет из-за перепада давлений, и при последующей посадке самолета такая ситуация грозила катастрофой. В условиях сильной противовоздушной обороны сухопутных войск подобные атаки были весьма опасными, и поэтому испытать новое оружие вначале решили против аэродромов, так как прямое попадание бомбы в самолет по своей эффективности не сильно уступало зенитному снаряду. Первым попал под бомбардировку мелкими осколочными бомбами советский аэродром Паневежис. В промежуток времени от 3:48 до 4 часов утра его атаковала с высоты 25 м десятка Ju 88, сбросившая на полосу и стоянки самолетов 3600 SD 2. Затем немцы забросали 2-кг бомбочками и другие аэродромы.

В основном повреждения, полученные советскими самолетами на земле от мелких осколков, были не очень значительными и при обычных обстоятельствах легко бы устранились. Но в условиях постоянных вражеских налетов 22 июня и общей неясной ситуации ремонтом никто не занимался, а когда немецкие моторизованные колонны прорвали советскую оборону, для поврежденной техники это имело фатальные последствия. Срочная эвакуация летного и технического персонала аэродромов привела к тому, что поврежденные самолеты в лучшем случае уничтожались, а в худшем — бросались на произвол судьбы (особенно это относилось к устаревшим типам машин). И таких самолетов было много, в первую очередь на тех аэродромах, где они находились на открытых стоянках, в скученных порядках и значительном количестве. Например, по воспоминаниям Ф. Архипенко из 17-го ИАП, на аэродроме под Ковелем утром 23 июня исправных самолетов насчитывалось всего 25–30 штук, более сотни были повреждены осколками, а остальные сгорели. На следующий день, после очередного вражеского налета, осталось всего 10 исправных «чаек» и 1 МиГ-1. Их перегнали на запасной аэродром в Колки и затем в Житомир, а следом отправился «безлошадный» персонал на грузовиках.

Масштабы разгрома советской авиации трагически отразились на судьбах некоторых руководителей ВВС, в первую очередь Западного особого военного округа. Вечером 22 июня застрелился командующий ВВС округа генерал-майор И.И. Копец, сделавший стремительную карьеру во время сталинских репрессий. Рядовой пилот в первой половине 30-х годов, он выдвинулся в ходе Гражданской войны в Испании, где командовал истребительной эскадрильей. После возвращения на Родину в 1938 году сразу был назначен заместителем командующего ВВС Ленинградского военного округа, а затем и командующим ЗапОВО. Однако на высоких должностях особых организаторских способностей не проявил и в основном интересовался только летной подготовкой пилотов. В душе он так и остался командиром эскадрильи.

27 июня 1941 года был расстрелян командир 9-й САД Сергей Александрович Черных. Мастер боя на вертикали, Черных тоже отличился во время войны в Испании. Там он возглавлял «снайперское звено» И-16 и в воздушных боях сбил 5 вражеских самолетов лично и еще 2 — в составе звена. На его счет был записан один из первых уничтоженных в Испании Мессершмиттов Вf 109. Нерешительность и растерянность в первый день Великой Отечественной войны стоили ему жизни.

Вернер Мельдерс

Один из лучших пилотов люфтваффе начального периода Второй мировой войны, Вернер Мельдерс начинал свою карьеру в авиации довольно непросто. При поступлении в ВВС в 1933 году он был забракован медицинской комиссией по состоянию здоровья, так как не смог пройти испытания на центрифуге из-за «морской болезни». «Вы никогда не сможете летать», — заявили ему врачи. Однако Мельдерс не сдался и путем постоянных, изнурительных физических тренировок в значительной мере справился с приступами головокружения и тошноты. В 1934 году его все-таки приняли в авиационную школу в Котбусе и, хотя головокружения в полете еще имели место, Мельдерс вскоре стал лучшим пилотом в своей группе.