Воздушные извозчики вермахта. Транспортная авиация люфтваффе 1939–1945

После этого руководство операцией было поручено командиру II./TG3 майору Отто Бауману. Последний решил найти компромиссный вариант между полетами на большой высоте и на бреющем. Отныне «Юнкерсы» следовали большими группами на 1500–2000 метрах в сопровождении истребителей из JG52. Впрочем, последних не хватало, поэтому, как правило, соединения по 36 Ju-52/Зт следовали с эскортом из двух-трех Bf-109. Как показала практика, особенно в условиях плохой погоды, этого оказалось вполне достаточно для надежной защиты.

С 29 января по 3 февраля в котел доставлялось в среднем 120–140 тонн грузов, а оттуда было эвакуировано 2800 раненых.

4 февраля шесть Лa-5 из 583-го иап во главе с заместителем командира эскадрильи старшим лейтенантом Базановым сопровождали четверку штурмовиков Ил-2 в районе Корсунь-Шевченковского. При подходе к цели на высоте 500 метров пилоты истребителей внезапно увидели группу Ju-52, летевших на высоте 500 метров. Базанов приказал двум летчикам продолжать прикрывать штурмовики, а сам вместе с тремя другими Ла-5 атаковал транспортники. По итогам боя «сталинские соколы» записали на свой счет десять «Юнкерсов», в том числе четыре самому Базанову и два лейтенанту Богачеву. Однако немецкие данные не сообщают о столь больших потерях TG5 в этот день.

Вскоре возникла другая проблема. Аэродром Корсунь стал подвергаться регулярным ударам низколетящих штурмовиков. Налеты совершались и на авиабазы люфтваффе за пределами котла. Так, 4 февраля 22 Ил-2 из 5-го шак и 30 истребителей Ла-5 из 10-го иак нанесли авиаудар по аэродрому Умань. Советские летчики отчитались о тридцати четырех уничтоженных на земле самолетах Ju-88 и Ju-52, хотя это было конечно же сильным преувеличением.

9 февраля штурмовики 222-й авиадивизии полковника A.A. Ложечникова совместно с истребителями 5-го иак генерал-майора Д.П. Галунова дважды атаковали аэродром Винница. В первом налете участвовали 12 Ил-12 и 16 Ла-5, во втором – 13 Ил-2 под прикрытием 18 истребителей. На сей раз советские летчики заявили о двадцати выведенных из строя транспортных самолетах. 3 и 9 февраля штурмовики и бомбардировщики Пе-2 бомбили аэродром Корсунь.

К этому добавилось постоянное таяние снега на взлетной полосе, вызванное наступившей оттепелью. В конце концов Ju-52 перешли на ночные вылеты. В это время аэродромы подмерзали и посадка на них становилась возможной. Да и ночное небо было чисто от советских истребителей. В некоторые ночи в начале февраля отдельные экипажи совершали до трех-четырех вылетов в котел.

Тем временем III танковый корпус вермахта 1 февраля начал наступление с целью деблокирования окруженной группировки. Четыре входившие в него танковые дивизии смогли сразу же прорвать фронт, однако начавшаяся оттепель сделала дороги почти непроходимыми. В ударной группировке насчитывалось 126 танков и штурмовых орудий, которые из-за распутицы расходовали в три раза больше топлива, чем обычно. В результате экипажам ничего не оставалось, как прибегнуть к доставке бензина из застрявших бензовозов в ведрах. Немцы были бы не немцы, если бы они чего-нибудь не придумали! Впрочем, сделать это было легче босиком, так как у «переносчиков» каждые 10 минут сапоги застревали в грязи. В связи с этим было принято поистине невероятное решение! А именно снабжать наступающие танковые дивизии по воздуху [94] .

94

KrugerA.W. Op. cit. S. 30.

Получилась весьма драматичная ситуация. Деблокирующая группировка медленно двигалась узким клином в направлении котла, подвергаясь контратакам с обоих флангов. При этом периодически на бреющем из тумана появлялись забрызганные грязью «Тетушки Ю», сбрасывая на парашютах или без них контейнеры с боеприпасами, бензином и продуктовыми пайками. Грязь и снег настолько смягчали удар контейнера об землю, что даже упакованные в тяжелые ящики 75-мм и 88-мм снаряды не получали никаких повреждений. С бензином было хуже. В среднем одна из каждых пяти бочек с топливом взрывалась при ударе. Чтобы уйти от зенитного огня, отчаянные пилоты опускались почти до самой земли, буквально прячась за леса или низкие холмы! По ночам, когда мороз сковывал грязь, наиболее опытные летчики совершали посадки в открытой местности вдоль дорог [95] .

95

Любопытно, что советская транспортная авиация в эти дни тоже занималась снабжением своих войск в районе котла по воздуху. С 8 по 16 февраля 326-я ночная бомбардировочная авиадивизия (НБАД), оснащенная самолетами По-2, осуществила 822 самолетовылета. При этом часть грузов также сбрасывалась с воздуха, часть выгружалась при посадках. Всего за этот период было доставлено наземным частям 49 т горючего, 65 т боеприпасов, 620 реактивных снарядов для реактивных минометов «Катюша».

Тем временем к снабжению Черкасского котла и наступающих частей III танкового корпуса было решено привлечь дополнительные силы. 6 февраля I./KG4 [96] «Генерал Вефер» майора Ханса Бётхера перебазировалась из Сарабуса в Крыму на аэродром Ново-Николаевка, расположенный в районе Винницы. А уже днем «Хейнкели» совершили первые вылеты в котел. Самолет самого Бётхера, согласно записям в его летной книжке, поднялся в воздух в 12.30. Это был уже 645-й боевой вылет летчика, который больше года тому назад принимал активное участие и в снабжении Сталинграда. На сей раз Бётхер сбросил пять грузовых контейнеров весом 250 килограммов, после чего в 14.35 благополучно вернулся на базу [97] .

96

Бывшая I./KG100 «Викинг». В октябре 1943 г. «старая» I./KG4 закончила затянувшееся перевооружение на бомбардировщики Не-177. Согласно первоначальным планам «Грайфами» предполагалось оснастить всю эскадру, однако в силу ряда причин от этого отказались. В результате командование люфтваффе решило провести небольшую реорганизацию. I./KG4 была переименована в I./KG100 и в составе этой эскадры осталась на Западе. Взамен «Генерал Вефер» получила «новую» первую группу, бывшую I./KG100 под командованием Бётхера, которому 1 ноября было присвоено звание гауптмана.

Правда, последняя вошла в состав эскадры скорее формально и, оставаясь элитной авиагруппой, действовала на южном крыле Восточного фронта. В октябре 1943 г. она действовала с аэродрома Николаев-Ост, затем базировалась в Кировограде, а с ноября надолго обосновалась в Сарабусе (Крым). В течение зимы «Хейнкели» в основном вели здесь своего рода круговую оборону: на севере нещадно бомбили строящиеся советскими саперами переправы через Сиваш, а на востоке захваченный Красной армией Керченский плацдарм. Изредка экипажами велась разведка над морем и производились налеты на порты Туапсе и Новороссийск, а также железнодорожную линию, идущую по берегу Азовского моря.

97

Fligerbuch Hans Georg Batcher. S. 190–191.

Следующий вылет командир I./KG4 выполнил в 6.55 7 февраля. Продолжительность полета составила ровно два часа. На следующий день Бётхер уже дважды поднимался в воздух. Первый вылет начался в 7.20, а в 9.00 бомбардировщик вернулся обратно. Отдохнув чуть больше двух часов, в 11.20 Бётхер взлетел повторно. Но и это был для него не предел! 9 декабря он вылетал к котлу уже четырежды (в 12.30, 15.45, 19.45 и 22.35). Такая интенсивность была следствием отчаянных запросов от ударной группировки и окруженных. В общей сложности в течение суток Не-111 майора Бётхера сбросил 5 тонн грузов. При этом только во время первого «обеденного» вылета экипаж самолета видел в небе два советских истребителя. Остальные полеты проходили в чистом небе.

10 февраля Бётхер совершил только один полет к котлу, а 11-го числа еще три. И каждый раз нагрузка состояла из пяти 250-кг контейнеров [98] . Последний вылет в 14.45 11 февраля стал для летчика 655-м и, как оказалось, последним на Восточном фронте. Несмотря на то что «Хейнкель» пыталась атаковать пара советских истребителей, в 16.10 он благополучно приземлился в Ново-Николаевке. Через три дня Бётхер был откомандирован в штаб 4-го воздушного флота. Вместо него командовать группой стал гауптман Эрнст Гёпель.

98

Fligerbuch Hans Georg Batcher. S. 192–193.

В результате ожесточенных боев к 16 февраля ударной группировке удалось пробить в сторону котла коридор длиной в 20 километров. Теперь передовые части отделяли от окруженной группы Штеммермана всего 7 километров. Тем временем TG3 продолжала делать невозможное по снабжению как самого котла, так и деблокирующих войск. Когда от войск пришла отчаянная радиограмма о том, что боеприпасы подходят к концу, в ночь на 16 февраля было выполнено рекордное количество самолето-вылетов, когда некоторые экипажи на пределе человеческих возможностей совершили по пять полетов.

В ночь на 17 февраля на фронте в 4,5 километра начался прорыв из котла. К утру следующего дня большей части войск, преодолевая неимоверные трудности, по сугробам и через замерзшие реки, удалось соединиться с частями III танкового корпуса. После этого немецкие войска начали отход на юго-запад. Хотя потребность в снабжении с воздуха с этого времени отпала, «Юнкерсы» продолжали совершать полеты в этом районе и даже совершали посадки на двух аэродромах вдоль маршрута отступления, чтобы забрать больных и раненых.

Успех операции по деблокированию Черкасского котла был в основном обеспечен героической работой немецких транспортных самолетов. В течение 17 дней экипажи TG3 совершили в общей сложности 1500 вылетов, потеряв при этом 32 Ju-52/Зт. Еще 113 машин получили те или иные повреждения, в основном от огня с земли и вследствие аварий. За это время было поставлено свыше 2000 тонн грузов и вывезено более 2000 раненых [99] . Хотя прорыв удался, урон с точки зрения лишений, страданий и смерти был огромен. Из 56 тысяч солдат, оказавшихся в котле, 37 тысяч в итоге смогли пробиться к своим. Но при этом им пришлось бросить всю артиллерию и тяжелую технику. Генерал Штеммерман, который лично вел свои войска в атаку, погиб [100] .

99

Pegg М. Transporter Volume Twu: Luftwaffe Transport Units 1943–1945. P. 133.

100

Советские войска понесли в Корсунь-Шевченковской операции еще больший урон. Всего было потеряно 80 тысяч человек, в том числе 24 286 убитыми, умершими и пропавшими без вести, а также 850 танков и САУ.