Воздушный снайпер

Голубев и Тарараксин переглянулись. Оба поняли: день будет напряженным. "Ильюшиным" не требовалось большой высоты, они ходили на боевые задания и при низкой облачности.

– С командиром штурмового полка майором Хроленко я договорился. Вылетать будете по его сигналам, - присев на стул, Кондратьев заглянул в составленные Голубевым списки.

– Это состав группы в зависимости от погоды, - пояснил капитан.
– А разведку поручим второй эскадрилье. Там пилоты крепкие.

...Поступил сигнал о вылете штурмовиков на подавление батареи врага, обстреливавшей Ленинград. Почти сразу взлетела и шестерка истребителей прикрытия во главе с Голубевым. Ведущими двух других пар он назначил капитанов Кожанова и Васильева.

Батарея находилась примерно в сорока километрах от аэродрома. Летчики знали: на пути к ней и в районе цели много зениток. Едва пересекли линию фронта, сразу попали под их интенсивный огонь. Но штурмовики, маневрируя, упорно шли вперед.

Ведущий летающих танков (так называли штурмовики Ил-2) отыскал батарею № 906, как обозначалась их цель, и тут же ринулся на нее. Между тем шапки разрывов окружили следующие за ним самолеты. Голубев услышал тревожный голос своего ведомого младшего лейтенанта Селютина:

– 33-й, один "горбатый" горит!

– Вижу, - отозвался капитан.
– Всем усилить наблюдение за воздухом.

Летчик и стрелок штурмовика не выпрыгнули: земля была совсем рядом. Объятая пламенем машина упала в лес. А эскадрилья повторила удар, и вновь на батарею полетели реактивные снаряды и фугасные бомбы.

Голубев заметил приближающееся звено вражеских самолетов. Оно попыталось на скорости атаковать крайний штурмовик снизу. Капитан предупредил его летчика о грозящей опасности по радио и вместе с ведомым кинулся на "фокке-вульфов". Это был первый бой Василия на Ла-5, и он старался возможно точнее прицелиться. Когда до "фоккера" осталось около шестидесяти метров, открыл огонь. Гитлеровского летчика не спасли ни непробиваемое стекло кабины, ни толстая стальная бронеспинка: вскоре остатки самолета противника догорали на земле. Так в полку был открыт счет на "лавочкине".

Но бой только разгорался. Вверху пара капитана Кожанова уже дралась с подоспевшими шестью "фокке-вульфами", не подпуская их к штурмовикам. Расчетливо сделав переворот, Кожанов зашел в хвост "фокке-вульфа". Порция свинца завершила атаку. Фашист на секунду взмыл горкой и тут же, потеряв скорость, рухнул на землю. Кожанов погнался за оставшимся в одиночестве ведомым.

Но сверху уже пикировали на советского летчика сразу четыре "фоккера". Энергичный маневр, и Ла-5 оказался выше их. Обстрелять его гитлеровцы все же успели. В кабине появился удушливей запах дыма. Летчик бросил машину в скольжение, пытаясь сбить пламя. Это не удалось - источник пожара располагался в фюзеляже.

– Выхожу из боя, - доложил Кожанов Голубеву и под прикрытием ведомого летчика Куликова развернулся в сторону своей территории.

Капитан довел горящий самолет до ближайшего аэродрома, начал садиться. И тут возникла новая опасность - не выпустилась стойка шасси. А языки пламени увеличивались, высота уменьшалась. Оставался единственный выход - немедленно садиться на одно колесо. Кожанов, подводя машину все ниже и ниже, мастерски приземлил ее. Сначала она катила по прямой, но затем, потеряв скорость, опустила крыло и развернулась. Вышедшая стойка сломалась, истребитель пополз по грунту. К счастью, летчик не пострадал.

Куликов, обеспечив посадку Кожанова, поспешил к месту боя. А звено Голубева, сопровождая штурмовиков, отражало атаки десятки "фокке-вульфов". Они коршунами носились вокруг "ильюшиных", кидались в атаку, обстреливали "горбатых" с дальних дистанций. Но приблизиться не спешили - рядом были "лавочкины", о силе которых фашистам, несомненно, было уже известно. И все-таки два "фоккера", осмелившись, прорвались к одной из пар, попытались сбить ведомый штурмовик. Попытка закончилась для них плачевно: Голубев тут же настиг атакующих и сбил одного гитлеровца.

Остальные "фокке-вульфы" отвалили, скрылись за линией фронта. Бой внезапно утих. Все "илы", кроме одного, вернулись на аэродром.

Пока начальник штаба собирал данные о вылете, Голубев переговорил по телефону с командиром штурмового авиаполка Хроленко. Тот поблагодарил истребителей за помощь. Доложил о выполнении боевого задания полковнику Кондратьеву. Комбриг тоже остался доволен работой истребителей.

– Будем считать, - сказал он, - что первая проверка боевых качеств "лавочкина" в вашей части прошла. Что же она показала? Шестеркой, а потом звеном вы попеременно дрались с двадцатью пятью "фокке-вульфами". Три сбиты. У нас пострадал только самолет Кожанова. Значит, боевой экзамен выдержан успешно. Поздравляю, капитан. Поздравляю и вас - с двумя личными победами. Скажите технику, пусть нарисует еще две звездочки на фюзеляже вашего самолета, - Кондратьев крепко пожал руку Голубеву.

Возвратившийся на связном самолете Кожанов после официального доклада Голубеву сокрушенно произнес:

– Жаль, загубил такую машину. Не могу себе простить - проглядел атаку "фоккера".

– Бой - жестокая игра, - успокоил Василий, - а в ней, известно, всякое бывает. Хорошо, что сам цел. А истребитель дадим тебе новый. Теперь они у нас есть! К тому же ты фашиста вместе с самолетом отправил к прапрадедам, так что потеря не напрасна.

– Ты тоже, я слышал, двух завалил.

– Все действовали просто здорово, - ответил Голубев.

Первый бой на "лавочкиных" в конце дня детально разобрали с летчиками. Присутствовавший здесь же полковник Кондратьев поблагодарил гвардейцев. Действия капитана Голубева и лейтенанта Куликова он поставил всем в пример.

События еще долго обсуждали - в столовой и общежитии. А когда гомон в комнатах утих, Василий Голубев придвинул тускло горевшую керосиновую коптилку и сел писать статью в газету "Летчик Балтики". Ему очень хотелось, чтобы о выигранном шестью "лавочкиными" у двадцати пяти "фокке-вульфов" бое узнало как можно больше летчиков.

2

Весна 1943 года на Балтике была ранней. Короткими стали прохладные ночи. Потеплели дни. Быстро почернели косогоры, тронулись вешние воды. Сошел лед и в Финском заливе. Корабли открыли навигацию почти на месяц раньше обычных сроков. У гвардейцев-летчиков тоже сразу прибавилось работы. Районы боевых действий расширились, охватывая и пространство над морскими коммуникациями.

Над столом в штабной землянке склонились вернувшийся из госпиталя, не закончив лечения, командир полка подполковник Борисов и его заместитель - ставший недавно майором Василий Голубев.

– Как не считай, а самолетов на все цели не хватает, - бросив недовольный взгляд на карту и ероша курчавые волосы, сказал Голубев.

Борисов еще раз прошелся циркулем по карте.

– Можно перебазировать эскадрилью вот на этот аэродром, - командир указал на красный кружок.
– Но выгода мизерна, всего каких-то тридцать километров.

– Ничего это не даст, - отозвался Голубев.

– Придется, видимо, звонить командиру бригады, чтобы отменил часть заданий, пусть их выполняют другие полки, - вздохнул подполковник.