Воздушный замок (илл. Гозман)

Абдулла поймал ее, спрятал в карман и рассмеялся. Солдат был человек и вправду честный, только на свой лад. Абдулла весело сбежал вниз, погрузившись в мысли о том, что скоро можно будет наконец пойти по следу Цветка-в-Ночи, а там его перехватила хозяйка и еще раз подробно рассказала, как найти дом придворного мага Салимана. Абдулла был в таком приподнятом настроении, что без малейших терзаний расстался с еще одной серебряной монетой.

Дом оказался недалеко от гостиницы, но находился он в Старом Городе, а это значило, что путь туда лежал по лабиринту переулков и потайных двориков. Уже спустились сумерки, и в темно-голубом небе над шпилями и куполами зажглись две-три крупные расплывчатые звезды, однако улицы Кингсбери были ярко освещены большими сияющими серебряными шарами, которые плавали над головой, словно луны.

Абдулла глядел на них, думая, не колдовские ли это устройства, и тут заметил черную четырехлапую тень, которая кралась рядом с ним по крышам. Это могла быть любая черная кошка, вышедшая поохотиться на кровле, однако Абдулла знал, что это Полночь. Ошибиться было невозможно – Полночь обладала неповторимой манерой красться. Поначалу Полночь исчезла в глубокой тьме чердачного оконца, и Абдулла решил, будто она ищет голубиное гнездо или еще какое-нибудь неподобающее угощение для Шустрика-Быстрика. Но она объявилась снова, когда Абдулла уже до половины прошел следующий переулок, и беззвучно побежала по карнизу у него над головой, и он понял, что она идет за ним.

А когда он пересек узкий дворик, посреди которого росли деревца в кадках, и увидел ее силуэт на фоне неба – она прыгала с одного водосточного желоба на другой, чтобы тоже попасть в этот дворик, – Абдулле стало ясно, что она его преследует. Зачем – он не понимал. Он поглядывал на нее, шагая по двум следующим переулкам, но заметил ее лишь однажды – на вершине арки над дверью. Когда же он свернул во двор, мощенный булыжником, где стоял дом придворного мага, Полуночи видно не было. Абдулла пожал плечами и направился к входу в дом.

Это был красивый узкий дом с ромбовидными стеклами в окнах и нарисованным на старых неровных стенах переплетением магических символов. В латунных чашах по обе стороны входной двери пылали высокие языки желтого пламени. Абдулла ухватился за молоток, сделанный в виде хитрой физиономии с кольцом в зубах, и храбро постучал.

Дверь открыл слуга с длинным кислым лицом.

– Извините, сударь, но маг очень занят, – сказал слуга. – Вплоть до дальнейших распоряжений он никого не принимает. – И слуга начал закрывать дверь.

– О лучезарнейший из лакеев и светлейший из слуг, подождите! – воскликнул Абдулла. – То, что я хочу рассказать, касается ни много ни мало как опасности, которая грозит королевской дочери!

– Магу об этом все известно, сударь, – сказал слуга и продолжил закрывать дверь.

Абдулла ловко всунул в щель ногу.

– Выслушайте меня, о премудрый прислужник! – взмолился он. – Я пришел…

За спиной у слуги раздался молодой женский голос:

– Минутку, Манфред! Я уверена, это важно!

И дверь снова распахнулась.

Когда слуга исчез с порога и объявился где-то в глубине прихожей, Абдулла несколько оторопел. Место слуги заняла невероятно прелестная юная дама с темными кудрями и живым личиком. Абдулле хватило одного взгляда, чтобы понять, что на свой северный лад она так же красива, как и Цветок-в-Ночи, однако после этого он почувствовал необходимость скромно отвести взор. Дама, по всей очевидности, ожидала дитя. В подобном интересном положении занзибские женщины на людях не показываются. Абдулла не знал, куда девать глаза.

– Я жена мага, Летти Салиман, – сказала эта юная дама. – С чем вы пришли?

Абдулла поклонился. Это помогло не отводить взгляд от порога.

– О плодоносная луна прекрасного Кингсбери, – промямлил он, – знайте же, что я Абдулла, сын Абдуллы, торговец коврами из далекого Занзиба, и принес я вести, которые ваш супруг, несомненно, пожелает услышать. Передайте ему, о светило колдовского дома, что сегодня утром я беседовал с могущественным ифритом Хазруэлем относительно драгоценнейшей дочери короля.

Судя по всему, занзибские обычаи были Летти в диковинку.

– О небо! – воскликнула она. – То есть какая учтивость! И ведь вы говорите истинную правду! Думаю, вам нужно немедленно поговорить с Беном. Входите, пожалуйста.

Она посторонилась, пропуская Абдуллу в дом. Абдулла, по-прежнему скромно опустив глаза, шагнул внутрь. И тут же что-то шлепнулось ему на спину. Затем это что-то оттолкнулось когтистыми лапами и пронеслось у него над головой, с размаху приземлившись на внушительный живот Летти. Прихожая наполнилась колесным скрежетом.

– Полночь! – сердито окликнул Абдулла, качнувшись вперед.

– Софи! – закричала Летти, качнувшись назад с кошкой в объятиях. – Ой, Софи, я же чуть с ума не сошла, так волновалась! Манфред, бегите скорее за Беном! Не важно, чем он там занят, это срочно!

Глава шестнадцатая, в которой с Полуночью и Шустриком-Быстриком происходят странные вещи

Было много беготни и сумятицы. Появились еще два лакея, а за ними – молодой человек в длинных синих одеждах, а следом второй такой же, по всей видимости – ученики мага. Все эти люди забегали туда-сюда, и Летти тоже бегала туда-сюда по прихожей с Полуночью на руках, выкрикивая распоряжения. Тут еще выяснилось, что Манфред указывает Абдулле на кресло и торжественно вручает ему бокал вина. Поскольку этого от него, видимо, ждали, Абдулла, несколько смущенный происходящим, уселся в кресло и принялся пить вино.

Стоило ему решить, что так теперь будет всегда, как все разом прекратилось. Откудато возник высокий властный человек в черном плаще.

– Что тут, прах побери, происходит? – спросил этот человек.

Поскольку это выражение полностью описывало чувства Абдуллы, он почувствовал к хозяину дома некоторую симпатию. У хозяина были блекло-рыжие волосы и усталое грубоватое лицо. Черный плащ окончательно убедил Абдуллу в том, что это кудесник Салиман, хотя он в любой одежде выглядел бы как волшебник. Абдулла встал с кресла и поклонился. Маг наградил его взглядом, полным грубоватого удивления, и повернулся к Летти.

– Бен, он из Занзиба, – затараторила Летти, – и что-то знает про опасность, грозящую принцессе. И он привел с собой Софи. Она кошка! Бен, немедленно преврати ее обратно, слышишь?!

Летти принадлежала к тем женщинам, которые чем сильнее расстроены, тем больше хорошеют. Абдулла ничуть не удивился, когда кудесник Салиман нежно взял ее под локти и прожурчал: «Конечно, любовь моя», а затем поцеловал в лоб. Абдулла печально задумался, будет ли у него когда-нибудь возможность поцеловать так Цветок-в-Ночи или добавить, как добавил придворный маг: «Не нервничай, помни о малыше».