Вожак младшей стаи

Задышала глубоко, пока не отпустило. Вот реветь она точно не будет!

Короткий стук со стороны входа она просто не восприняла, ну не могло у нее тут быть никаких посетителей. И когда, откинув брезентовую завесу, в её пещерку вошел директор, онемела, мгновенно забыв обо всем на свете и застыла, распахнув глаза.

Чуда просили? Распишитесь и получите!

Он тоже глядел на неё, но как-то странно, словно не Стебелька совсем ожидал здесь увидеть, или вообще не узнавал. А потом вдруг резко по-военному развернулся на каблуках. И стоя к ней спиной, произнес так тихо, что она едва расслышала:

— Накинь что-нибудь.

Чуть не взвыла, поняв сразу остро и резко, что вообще-то стоит в одних трусиках, причем модных до невозможности, кружевных и ничего не скрывающих. Штаны никак не надевались, пальцы не слушались. Вот всё у неё не как у людей. Чуть не плача, натянула, наконец, футболку, проглотила комок в горле, запоздало вспомнила про халатик, который так и валялся на табуретке, и сердито буркнула:

— Готово!

Директор обернулся, осмотрел её и хмыкнул:

— Вообще-то я сообщение прислал, что зайду.

Стебельку тут же стало жарко в тонкой футболке, едва представила себе, как теперь она выглядит в его глазах. Он прислал сообщение, а она вот так специально разделась, чтобы его встретить и соблазнить. Дура! Могла бы прочесть сразу, но кто же знал?

— З-зачем? — голос у неё дрогнул и зубы отчетливо щелкнули.

А Егор Олегович не выглядел даже смущенным, будто каждый день заходит к голым девицам. Иммунитет у него, видишь ли! Стоит себе, смотрит насмешливо, как на нерадивую ученицу.

— Да так, пустяки. Расписание подкорректировал на завтра. Решил дать вам выходной, Фёкла Максимовна. Устали ведь после такого похода. Ну и зашел предупредить, чтобы спали, сколько получится. Так и подумал, что сообщение можете и не прочесть.

Стало чуть легче:

— Значит, не думаете, что я вас пытаюсь соблазнить? — выпалила, не подумав.

— С таким ошарашенным лицом? — усмехнулся он. — Как-то не похоже.

Вот ведь, он еще шутит!

— А как нашли? — спохватилась она. — На плане строения моей комнаты не отмечено.

— Разве? Почему-то был уверен в обратном.

— Убью Нах-Наха!

— Напрасно, — сразу охладил он её пыл. — Как директор этой школы, я провел собственное исследование, кто где поселился. Как раз на следующий день после вашего прибытия. Собственно Фёдор помогал мне составлять тот самый план с пометками. И вашу каморку, помнится, тоже отмечали. Вы что же, попросили его убрать отметку?

Теперь у Стебелька горело уже все тело. Стоять в двух шагах от него было страшно неловко, и хотелось странного: то ли преодолеть эти два шага, и будь что будет, то ли вжаться в шершавую стенку за спиной, да исчезнуть, совсем. Потому и стояла навытяжку, боясь шевельнуться.

— Попросила, — опомнилась, что он ждет ответа.

— Можно узнать, почему? — поинтересовался он.

— Сама не знаю, — пробормотала честно, и все-таки сделала маленький шажок назад. — Наверное, гостей не люблю.

И на его удивленно поднятую бровь, поспешно пояснила:

— Да нет, люблю, конечно, но не в спальне же.

Получилось ещё хуже, и она просто зажмурилась, мечтая, чтобы он побыстрее уже ушел, или вообще… остался тут навсегда.

— Фёкла Максимовна, — мягко произнес Егор Олегович, — я прошу прощения, что вторгся без приглашения на вашу территорию. Могу я как-то исправить эту неловкость?

В груди тут же проснулась глупая надежда, что можно потребовать поцелуй. Она даже глаза открыла, но трусливо смолчала, лишь отчаянно помотав головой.

— Не простите? — уточнил он.

И от его привычно-насмешливого тона она почувствовала себя маленькой и глупой. Ведет себя, как заторможенная! А перед ней, как-никак, очень занятой человек, о её отдыхе побеспокоился. И чего бы такого попросить-то?

— Дверь, — пробормотала еле слышно.

— Что дверь? Мне уйти?

— Да нет же, — испугалась она холодного тона.

— Остаться? — усмехнулся чему-то.

И тут её осенило. Всё он прекрасно понимает! Ну то, что втрескалась, как последняя дура. Понимает и не собирается делать никаких шагов навстречу. И еще издевается! Сказал бы и ушел давно, так нет, надо помучить, смотри, мол, на то, что тебе не достанется.

Этот вихрь мыслей пролетел в мозгу за пару секунд, и такое от этого взяло возмущение, что Стебелёк едва не задохнулась.

— Я говорю, — четко, сквозь зубы проговорила она, — дверь сделаете в моей пещерке и в расчете. И идите уже, не задерживаю вас больше.

— Понял. Доброй ночи, Фёкла Максимовна. Завтра же сделаю вам дверь.

Произнес спокойно, вышел, а она так и стояла, не двигаясь. Хотелось крикнуть ему вслед какую-нибудь гадость, а лучше разбить что-нибудь, да нечего. Даже вот — зеркала нет.

Взгляд остановился на тумбочке и девушка со злостью схватила ни в чем неповинные визоры. Но топтать передумала, босиком ведь. Да и посмотреть надо, что же этот гад прислал-то?

Сообщение оказалось лаконичным: «Зайду через 10 минут, есть просьба. И предупрежу о расписании. Е.О.»

Сначала разозлилась, не проще ли было написать, что на завтра она свободна? И не приходить сюда в таком прикиде — джинсах и рубашке, словно просто знакомый или даже друг. Если думает, что она забудет это когда-нибудь…

А потом опомнилась — просьба же была. А она не дала ему ни о чем попросить. Стебелёк, не рассуждая, метнулась в косой лаз, выскочила к двери директорской спальни и быстро постучала. Вполне приличная овальная дверца — ей бы такую — открылась сразу, словно её ждали.

Егор Олегович вырос на пороге, глядя на нее удивленно и вопросительно.

— Что случилось?

— Вы написали, что у вас какая-то просьба.

— Забудьте, — устало отмахнулся он. И уставился на её ноги. Невольно захотелось поджать пальчики. Ярко-красный лак, которым Рустамка так вдохновенно сделала ей педикюр, до сих пор не смылся.

— И всё-таки! Что-то важное? — настаивала зачем-то.

Вскинув голову, Егор Олегович пристально взглянул ей в глаза, чуть не заставив отшатнуться. Но тут же тряхнул головой и отвел взгляд.