Вождь II: Дорога на запад

— Оставайся тут, — продолжил я шептать. — Когда начнётся заваруха выпрыгивай из кустов и начинай убивать всех, кто попадётся тебе под руку. А вы двое, — обратился я к арбалетчикам, — прикрывайте нас, сами на рожон не лезьте.

Убедившись, что они меня поняли, я двинулся по большой дуге обходя лагерь разбойников. Даже с учётом того, что этих негодяев тут не очень много, следует немного сократить их численность, чтобы основное сражение прошло без сучка и задоринки. Перфекционист внутри меня не хочет, чтобы какая-то нелепая случайность всё испортила.

Именно поэтому оказавшись по другую сторону от своих товарищей я сначала дождался, когда один из разбойников решит отойти в кустики справить нужду. Причём он зашёл так далеко в лес, что мне не пришлось даже сильно стараться, чтобы незаметно схватить его и тут же сломать шею бедняге. Лишь оттащил тело подальше от поляны дабы ещё один зассанец об него не споткнулся.

Ещё трое разбойников сидели отдельно и играли в кости. Тут я решил воспользоваться своими метательными ножами и наконец-то проверить их в деле. Никто из этой троицы и понять ничего не успел, а их хладные трупы упали на землю. Неплохо, баланс у ножиков хороший.

А под конец я убил двух единственных дозорных, что не принимали участие в общей попойке. Не знаю провинились ли они, что их так обделили, или же им не повезло с жеребьёвкой, но им я глотки перерезал без всякого труда. Затем ещё оттащил тела в кусты. Последнее, впрочем, было излишне — мужичьё слишком увлеклось распитием алкоголя чтобы заметить пропажу дозорных.

Всё, этого достаточно. Я убил всех, кто мог испугаться и сбежать. Остальные сидят одной толпой. Никто не спасётся, когда мы начнём резню.

Мудрствовать не стал. В правой руке держал свой меч, в левой гладиус и просто выпрыгиваю из кустов с боевым рыком. Моментально сношу одному разбойнику голову с плеч, а второму протыкаю лезвием меча сердце. Почти сразу с таким же рыком появляется Брог, что своим топором начинает собирать свою кровавую жатву — пять секунд и сразу три трупа.

Мы застали противника врасплох, плюс все они слишком пьяны. Сопротивление, хоть какое-то, сумело оказать лишь двое из них подхватив своё оружие. Надо ли говорить, что это им ну вот вообще никак не помогло? Одному я отрубил руки, неумело державшие меч, а второго уронил с помощью подсечки и проткнул грудь обоими клинками.

На всё про всё у нас ушло минуты полторы, даже немного меньше. Я убил всего семерых, Брог десятерых. Ещё одного, что хотел сбежать, подстрелили арбалетчики. Мда. Думаю, соберись мужичьё вместе в тех деревнях, что пограбили эти уроды, и дай отпор, то сами бы справились с этой шайкой. Но большинство опять понадеялось на авось, что беда их не коснётся. Эх…

Тут я заметил, что Брог встал рядом с двумя ещё живыми девицами. Теми самыми, что сказали убить ту несчастную. Орк крепко сжимал свою секиру, но вроде как не собирался убивать их.

— Брог? — Обратился я к нему подойдя поближе.

— Слушай, не могу я их убить! — Заявил старый орк. — Хочешь режь, хочешь прогони меня, но не могу я беззащитных баб убивать.

— Спокойно, спокойно, — я похлопал его по плечу. — Я хотел поглядеть готов ли ты снова сражаться. Способен ли ты стать воином, а не мясником. Ты со всем справился и правильно сделал, что не стал их убивать. Свяжем и довезём до города, где сдадим их страже. Пускай законная власть с ними сама разбирается, мы и так сделали многое.

Орк моментально расслабился после моих слов. Да, этим девушкам я не завидую — смерть для них куда предпочтительнее того, что их ожидает. Но это уже не наше дело, кровь будет на чужих руках. И стоит ли жалеть их? Они были частью этой шайки, уверен что и сами успели кого-то убить. По ним и так виселица плачет, так что пускай скажут спасибо, что проживут ещё пару дней в относительном комфорте. Хотя кормить и поить их не будем, просто запрещу Тильшцу и его людям это делать. Пускай помучаются.

Девок связали, а арбалетчики сбегали к каравану и через часок к нам присоединился Тильшц с остальными своими людьми. Пленниц мы запихнули в одну из повозок, упаковали их по полной и ещё поставили охрану. А затем начали собирать хоть сколько-то ценное барахло. Гном пообещал распродать это при первой же возможности и примерно шестьдесят процентов выручки отдать мне. А мне деньги не помешают, гулянка в Полоцке обошлась в солидную сумму. Немного золота будет очень кстати.

И ведь, судя по всему, золота я получу достаточно много! У этой шайки оказалось очень много всякого добра. Причём не только всякие вещицы, что они отобрали у крестьян, но и различные ценные вещи стоящие немало: немало изделий из металла, множество тюков меха, добрая одежда. Были даже мешки с солью и мукой!

Тут бы удивиться таким богатствам столь малой шайки разбойников. Но вскоре Тильшц наткнулся на несколько мечей и мы получили ответ на вопрос откуда всё это добро.

— Смотри, на рукоятке имеется герб рода, — показал мне гном один из мечей. — Это оружие принадлежало одному гному, он из числа нашей знати. Ну знаешь, той, что пришла из другого мира и сумела сохранить свой статус, часть богатств и память о прошлом. Лоренц, так звали гнома, был лихим малым, водил собственный караван и преумножал богатства своего рода. Видимо это его и сгубило.

— Я бы на твоём месте не хоронил товарища раньше времени. Не мог же Лоренц водить караваны без охраны, так? Мы с Брогом вдвоём уделали этих бедолаг, а уж полноценная охрана каравана тем более справилась бы с ними. К тому же погляди — ценных вещей у них много, но вряд ли хватит даже три повозки в твоём караване заполнить. Больше похоже, что они просто смогли увезти пару повозок из каравана твоего товарища пока они где-то неподалёку отдыхали. И его меч просто оказался в одной из этих повозок.

— Наверное ты прав. Да и по оружию непохоже, чтобы его использовали. Лоренц со своими людьми не сдался бы без боя. Попробую в Герцике навести справки, надеюсь с ним всё хорошо.

Мы уже погрузили всё ценное и скинули все трупы в общую кучу, когда мне удалось вновь перехватить Брога. Выглядел он нормально, от былой мрачности и недовольства не осталось и следа. Таким он мне нравился куда больше.

— И как ты себя чувствуешь после первого сражения спустя столько лет? — Спросил я у него.