Вождь. «Мы пойдем другим путем!»

— Бомба?

— Она самая. Но небольшая. Вот тут все, что нам удалось собрать. — Сказал Владимир и передал папку генерал-лейтенанту.

— И против кого они собираются ее применить? Этого выяснить не удалось?

— В конце этого месяца Его Императорское Величество с семьей собирается возвращаться из Тавриды в Санкт-Петербург. Если верить разговорам, которые подслушали мои ребята, то их сообщник уже устроился на Императорский поезд кем-то из слуг, неприметных, тех, что не на виду. Именно ему эту небольшую бомбу и решили направить.

— Они хотят взорвать поезд? — Удивился Оржевский. — Но ведь бомба, по вашим словам, небольшая. Как это возможно?

— Бомба небольшая, именно поэтому ее относительно легко спрятать. А взрыв они планируют осуществить очень хитро. Эти бомбисты где-то прознали, что Императорские поезда постоянно нарушают режимы, установленные для железных дорог как по массе состава, так и по скорости. То есть, их сильно перегружают и гонят настолько быстро, насколько это возможно. Поэтому, пользуясь данным обстоятельством они собираются заложить бомбу с часовым механизмом так, чтобы она взорвалась во время прохождения составом какой-либо низины, вероятно с некоторым поворотом. На крутом все-таки, машинисты сбрасывают скорость, не рискуют. А на пологих продолжают гнать. Это почти наверняка вызовет сход состава с путей и породит весьма масштабную трагедию. Ведь поезд улетит в кювет на солидной скорости и должен по их расчетам буквально собраться в одну сплошную мешанину. Но, повторюсь, это только их слова. Хотя с точки зрения физики никаких противоречий — это вполне реально осуществить. Мало того, есть серьезный шанс, что бомбистам даже не понадобится их адская машинка. Ведь чудовищные нарушения техники безопасности, которые совершают из одного лишь желания угодить, сами по себе в любой момент могут привести к непоправимой трагедии. Признаться, я даже и не думал никогда, что кто-то решится так рисковать жизнью и здоровью не только Его Императорского Величества, но и всей его семьи.

— Да уж, — покачал головой Петр Васильевич. — Действительно, не радужные новости.

— Но это все очень неточно и предварительно. К сожалению, мои возможности очень сильно ограничены…

— Да, да. Конечно. Однако, в любом случае, я вам очень признателен. Вы даже не представляете, как помогли….

Владимир покинул приемную начальника жандармерии, как и в прошлый раз, через задний двор, где его ждала совершенно ничем не примечательная карета. А Петр Николаевич крепко задумался над целым рядом факторов. Неужели это действительно совпадение? Но тогда это не парень, а находка. Просто золотой человек для его службы. За два года раскрыл два покушения! 'Поразительно!' — мелькнула мысль в голове Оржевского, а глаза невольно скосились на погоны и, возможную, скорую награду.

Впрочем, то дело будущего. Сейчас же ему требовалось действовать. И незамедлительно. Потому что очень уж опасной выглядела ситуация.

Глава 9

1 февраля 1889 года. Российская Империя. Санкт-Петербург. Зимний дворец

— Присаживайтесь Петр Васильевич, — кивнула Императрица Мария начальнику жандармерии….

Тут нужно пояснить очень важную деталь. Что Александр III, что Николай II были очень мягкими и впечатлительными мужчинами. Сын в большей степени, отец в меньшей. Да, Александр III был довольно крупным и сильным человеком, этаким русским медведем. Но совершенно ручным, танцующим под дудку весьма умной, бережливой и властной датчанки. Что, кстати, потом породило неразрешимый конфликт между Марией Федоровной и женой ее сына — Александрой Федоровной, тоже властной, но недалекой и падкой на мистику женщиной.

Поэтому, пока Александр ловил рыбу в пруду и вкушал мороженное, супруга держала руку на пульсе политической жизни столицы. В меру своих не очень больших возможностей, конечно. Ведь статус и публичная власть Императрицы были во многом довольно формальны, из-за чего ей удалось стать лишь одним из факторов влияния на мужа, находясь в непростых взаимоотношениях с тем же Победоносцевым. Однако, узнав в Тавриде подробности дела от Оржевского, она взяла его под свой контроль. Ведь одно дело, когда мужу по дурости голову проломят, а другое — когда всю семью в могилу сведут.

— Я лично проверил все, что вы просили Ваше Императорское Величество, — кивнул Петр Васильевич и подал ей папку. — Здесь подробный отчет по каждому эпизоду.

— Мое опасение оправдалось?

— За последние пять лет не было ни единого случая, когда все шло строго по правилам. Всегда имело место превышение скорости и массы состава. Иной раз в полтора-два, а местами и в три раза. Учитывая техническое состояние наших дорог…

— Понятно, — оборвала его Императрица. — Вы сообщали о результатах вашей проверки кому-либо еще?

— Никак нет. Сразу к вам, Ваше Императорское Величество.

— Это хорошо. Это очень хорошо, отметила она прищурившись. — Когда вы докладывали моему супругу, то назвали фамилию одного мичмана. Кто он такой?

— Владимир Ильич Ульянов, семидесятого года рождения. Совсем юнец. Однако очень талантливый. С золотой медалью закончил сначала классическую гимназию, а потом Морское училище. Держит небольшую фабрику по выделке шариковых ручек.

— Так это тот самый Ульянов?

— Так точно.

— Как он связан с этими событиями?

— В бытность слушателем Морского училища заметил интерес брата к революционным вопросам. Смог вразумить, наставив на путь истинный. Но опасаясь нового вовлечения решил поставить этот вопрос на контроль. Его отчет об организации службы внешнего наблюдения уже принят на вооружении жандармерии. В итоге он смог вскрыть террористическую организацию партии 'Народная воля' в канун покушения. После чего, поняв ограниченность своих возможностей, обратился напрямую ко мне, чем всемерно помог в предотвращении покушения.

— Вот как? Я не знала о том об этом.

— Владимир очень просил не придавать огласке его участие в данном деле. Опасается, что из-за настроений в офицерской среде это испортит ему карьеру.

— Хм… любопытно. А что с делом железных дорог?

— Так он тоже первым забил тревогу и пришел ко мне. Случайно выяснил что молодежь опять бомбами балуется и донес. Кроме того, высказал опасения происхождения аварии по халатности. Я проверил его слова и сразу в Тавриду направился.

— И встретили нас в пути.

— Я не мог докладывать Его Императорскому Величеству непроверенные донесения.

— Чем он сейчас занимается?

— Вахтенный офицер на крейсере 'Память Азова'.

— Вот как? — Брови Императрицы выгнулись в удивлении. — Это вы постарались?

— Так точно. Мне показалось, что такой преданный трону офицер сможет быть очень полезен в предстоящем походе.

— Однако, как офицер он не очень опытен. Едва закончил училище. Вы в нем уверены?

— Юноша со всей ответственностью подошел к своим обязанностям. Командир рекомендует его исключительно положительно. Мало того, мне стало известно, что Владимир, тайно потратил больше пяти тысяч рублей из своих личных сбережений на ускорение работ по введению в строй крейсера. Радеет за дело. Гоняет и тренирует матросов. Уже сейчас многие приписанные к крейсеру матросы недурно подготовлены. Много лучше, чем по флоту. Также, в свободное время подтягивает им чтение, письмо, счет, объясняет устройство и назначение механизмов.

— Его деятельность как-нибудь сказалась на темпах достройки?

— По оценкам представителей Балтийского завода, высоко оценивших деятельность мичмана Ульянова, его усилия позволят сдать крейсер казне на полтора-два месяца раньше без дополнительных затрат. Кроме того, порядка стало больше.

— Этот мичман… он стал проявлять рвение только когда узнал об особой миссии этого крейсера?

— Никак нет. С первых дней. А зачислили его туда еще осенью минувшего года. Я пообщался с офицером, осуществлявшим распределение. Тот говорит, что Владимир очень расстроился, когда узнал о назначении.