Вожделение
Шрифт:
Миа прерывисто выдохнула. Это было… колоссально. Гейб хочет огласки? Она не смела спросить, что это значит. Она не могла позволить себе вообразить нечто большее, чем простая разрядка.
— Ау, Миа? Ты согласна?
Она заморгала и вновь сфокусировалась на Гейбе, оценила его решимость, медленно кивнула и спросила:
— Когда?
— Когда он вернется в Нью-Йорк. Наверное, в понедельник или во вторник. Я скажу, что у меня к нему есть серьезный разговор.
— Хорошо, — согласилась Миа.
Пульс у нее участился.
— Итак, препятствие по имени Чарльз мы устранили, разговор
Миа вздохнула и обняла его за шею:
— Мне нравится. Классный уик-энд.
Глава тридцать седьмая
Все выходные Гейб внимательно наблюдал за Миа. Она не вполне успокоилась, и время от времени тревога возобновлялась. Чарльз не шел у нее из головы, и Гейб старался ее отвлечь. Сам он не сомневался, что пятничной встречи с Чарльзом было более чем достаточно и тот уже не представлял никакой угрозы.
Но Гейб никогда не ограничивался предположениями. Он связался с нужными людьми и установил наблюдение за Чарльзом. Миа он не сказал ни слова, не желая давать ей повода к сомнениям.
В воскресенье Гейб вывел Миа на поздний ланч, он же ранний обед. Они приехали в ресторан, загодя украшенный к Рождеству, хотя до Дня благодарения оставались считаные дни. Гейб знал, как любит Миа Рождество и все, что связано с этим праздником. Она просияла, едва они вошли в зал.
Гейб еще не решил, где и с кем он проведет День благодарения. Очень многое зависело от разговора с Джейсом, когда их с Миа секрет откроется. Родители пригласили Гейба отметить праздники, и он был рад, что дело идет к примирению, но все же не мог забыть прошлого. К тому же Гейбу не хотелось расставаться с Миа. Если Джейса опять куда-нибудь унесет, а сам он поедет к родителям, ей придется сидеть одной или довольствоваться обществом Кэролайн.
Когда они вышли из ресторана, уже стемнело и мокрые тротуары сверкали огнями светофоров и машин. Миа восторженно прыснула, когда на нос, кружась, упала снежинка.
Ей очень шли длинное пальто и вязаная шапочка. Раскинув руки, Миа крутнулась, ловя снежинки, летевшие с небес.
Гейб был заворожен ее видом.
Спохватившись, он вынул мобильник и сделал снимок, который намеревался добавить к летнему. Гейб часто им любовался. Миа ничего не заметила, продолжая самозабвенно кружиться.
— Холодает прямо на глазах! — воскликнула она, подбежала и зарылась в пальто Гейба, обняв его за талию и вздрогнув всем телом.
Гейб тоже обнял ее, улыбаясь этому невинному ликованию.
— Идем греться, — сказал он, увлекая Миа к поджидавшей машине.
Они забрались на заднее сиденье, где уже был включен подогрев. Миа наслаждалась теплом.
— Люблю цивилизацию, — призналась она.
— Я более чем счастлив тебя согреть, — усмехнулся Гейб.
— Ммм. Я буду более чем счастлива тебе разрешить.
Он погладил ее по ноге и задержался на колене:
— У меня уже есть планы, можешь не сомневаться.
Миа заинтересованно
вскинула брови:— Неужели?
— Когда приедем, сама убедишься, — улыбнулся Гейб.
Миа сощурилась, надула губки, и он хохотнул.
О да, планы были. Он немного нервничал, но очень хотел заменить чем-то чувственным воспоминания Миа о том, как она лежала связанной в номере парижского отеля. Чем-то горячим и страстным. Приятным и желанным.
Он мог подарить ей бог знает какие ощущения, но не собирался ни к чему принуждать. Он будет внимательно следить за нею, и если она испугается или ей станет трудно, он сразу все прекратит. Однажды он уже отличился и не хотел подорвать доверие Миа.
Когда они подъехали к дому, Гейб помог Миа выйти из машины, а в лифте держал за руку. В квартире он снял с нее пальто, шарф и шапочку, растер ей руки. Уходя, он оставил камин включенным, и в гостиной было очень тепло.
Раздевшись сам, он прошел в гостиную. Миа стояла и смотрела на огонь.
— Встань вот там и разденься, — хрипло велел Гейб, изнемогая от страсти.
Миа посмотрела на него доверчивыми глазами. Ни тени сомнения или упрямства.
— Мне нужно кое-что принести из спальни. Стой у огня и грейся. Я быстро.
Гейб поспешил в спальню. Открыв ящик комода, он достал веревку, анальную затычку и вибратор. Когда он вернулся, то залюбовался силуэтом Миа в отблесках пламени.
Она была так прекрасна, что перехватывало дыхание.
Увидев, что он принес, Миа вопрощающе распахнула глаза.
Гейб никогда не унижался до объяснений с другими женщинами. Они должны были безропотно ему подчиняться. Подписывая контракт, они соглашались на все, что он пожелает.
Но Миа была не такой. Гейб хотел, чтобы она поняла и знала, о чем он думает. Он ни в коем случае не собирался ее пугать и обращать в бегство.
— Я хочу тебе показать, как это приятно, — тихо произнес Гейб. — В Париже я все испортил. Ты ни при чем, потому что я думал не о тебе, а о своих дурацких целях. Дай мне попробовать. Я покажу тебе, насколько прекрасна связанная женщина и как ей хорошо. Поверь, я все сделаю на высшем уровне.
Ее взгляд смягчился.
— Я верю тебе, Гейб. Только тебе. Я возражала не против тебя, а против других. Пока до меня дотрагиваешься только ты, я ничего не боюсь.
Боже, какая она славная. Никто в него так не верил — ни бывшая жена, ни те, кто был после нее. Все они стремились только нажиться и видели в нем богача, но никогда — человека. Они обнимали денежный мешок, а не подлинного Гейба.
Но не Миа. Она приняла его. Она хотела его не меньше, чем он ее. Ее не волновали его богатство и власть. Она знала настоящего Гейба Хэмилтона и хотела именно его.
Он постепенно уяснил, что можно убрать барьер и открыться гранью, которой не видел никто. Как доверилась Миа ему, так и он доверился ей, открыл самое сокровенное.
Свое сердце.
Он подвел ее к большому кожаному дивану, и Миа встала на четвереньки. Гейб начал методично обматывать ее веревкой. Пройдя под-над грудями, та сделала их больше и выпуклее. Потом Гейб отвел ей руки за спину и связал на пояснице. Теперь Миа лежала, прижимаясь щекой к кожаной поверхности.