Вожделенное отечество

— Стали делать продукты из синтетики. Человек есть то, что он ест. В нашу плоть и кровь вошли отходы.

— Как тут не вспомнить притчу? Мужчины одного народа ушли на войну. Рабы, оставшиеся дома, захватили власть в стране и взяли жён воинов себе в наложницы. У этих женщин родились дети. Война была долгой, и когда воины вернулись, в дороге их встретили вооружённые, ставшие взрослыми сыновья рабов. Молодые и сильные, они стали теснить измождённых воинов. Но тут один из вернувшихся, из чьей руки был выбит меч, ударил противника бичом. Тот дрогнул.

Видя это, другие воины также принялись хлестать врагов. Дети рабов в ужасе разбежались: страх бича был у них в крови.

— Бердяев говорил, что социализм есть сентиментальная жестокость и жестокая сентиментальность, а Мережковский — что конфликт пролетариата и буржуазии суть недоразумение: они духовные братья, у них одинаковые ценности, во разные цели. Бердяеву же принадлежит мысль о безблагодатности духа ненависти и мести, движущего революцию.

— Идеи рационалистов, сами по себе здравые, овладев невежественной толпой, привели к ужасным последствиям — как и всякие другие идеи.

— Лучше всего держать народ в неведении, на уровне старых стандартов. Самый надёжный гарант Мира — консервативность масс. Масса инертна. Ужасно, когда она приходит в движение — по любому поводу.

— Нет ничего отвратительнее рабочего, который чего-то требует. Нарушение принципов, фундаментальных основ бытия. Дело рабочего или служащего — быть добросовестным исполнителем своего урока или долга и ждать жалования от господина. Дело господина — быть щедрым и справедливым. Служащие — от слуг, рабочие — от рабов. Слуга должен неотлучно находиться при господине.

— Крестьяне — от креста.

Оставайтесь каждый в своём звании.

ЯВЛЕНИЕ

Одному гражданину явился митрополит Филарет. Было это в Москве вскоре после войны. Днём явился старичок в серой рясе и говорит:

— А ведь я твой родственник. (Оказывается, брат Филаретов приходился этому гражданину прапрадедом.)

А ещё говорит:

— Я к тебе по делу.

И объяснил, что на одном из московских кладбищ похоронена их общая родственница, княгиня N, и что могила её находится в небрежении: ограда поломана, памятник сняли и хотят продать, а на этом месте собираются ещё кого-то похоронить.

— Ты иди, — говорит Филарет, — и добейся, чтоб там все привели в порядок.

Объяснил подробно, как найти могилу. И исчез, растворился в воздухе.

Гражданин этот приходит на кладбище, на котором прежде ему бывать не приходилось, находит то место и убеждается, что все так и есть, как описал Филарет: ограда сломана, памятник стоит в стороне и приготовлен, чтобы его увезти. Он к директору. Тот сначала удивился, а потом говорит:

— Знаешь что, мужик, вали-ка ты отсюда, пока цел, а то вот я как позвоню сейчас на Лубянку — там враз разберутся, чей ты родственник.

Дроздов испугался и ушёл. И снова является ему Филарет и говорит:

— Ну, что ты боишься? Что ты боишься? Ведь я же с тобой. Иди, дойди до верховных властей, а своего добейся.

Тот так и сделал — и что ж? Быстро навели порядок: ограду поправили, памятник вернули на место. А директор кладбища заболел и умер в страшных мучениях.

Дроздов, когда Филарет второй раз приходил, подумал: "Кажется мне это или нет?" И потихоньку за край рясы ухватился: мягкий такой, обыкновенный материал. Филарет почуял, рассмеялся:

— А ты — маловер! И пообещал:

— Помирать будешь — я за тобой приду. Существует поверье, что когда умирает грешный человек, он видит свою смерть — она за ним приходит (например, у Шукшина в рассказе "Как умирал старик"). А когда праведник умирает, то с ним происходит по молитве: "Веруй бо в Мя, реки еси, о Христе мой, жив будеши и не узриши смерти во веки" — то есть он лица смерти не увидит, а придёт за ним ангел или святой, или Божья Матерь, или Сам Господь. А в этом случае — митрополит Филарет обещал причти, чтобы взять Дроздова в жизнь вечную.

МУЖИК

— Привыкли русские толкаться, — вдруг раздался мужской голос. — Привыкли с самой войны жить в толчее. Что за люди? Все такие грамотные, интеллигентные, а никакого уважения к себе. Ведь вы заплатили пять копеек, занимайте свободные места и езжайте. Нет мест — подождите другого автобуса. Мало автобусов — требуйте, чтоб было больше. Стыдно за огромную Россию. Россия такая большая, богатая, а порядка в ней нет. Ждут, пока их рабочий человек уму-разуму научит.

— А сам-то чего сел? — спросил кто-то.

— А мне всего одну остановку ехать, я уже схожу.

— Вот и сходи, и подумай об этом обо всем сам.

— Я-то подумаю, я хорошо подумаю. А ты подумай об этом ночью, — неожиданно заключил он и вышел из автобуса, и пошёл вдоль светящихся витрин, в толстом синем драповом пальто и толстой круглой шляпе сумеречного цвета.

Автобус отошёл, и все чего-то примолкли.

А мне подумалось, что мужик-то был прав.

ВЕДЬМА

Парень обладал физиономией, которая в принципе не могла никого раздражать. Он же помог страшной бабке надеть её ужасающий мешок.

Мужчина был совершенно беззащитен в этой нелепой ситуации, когда пьяная старая цыганка согнала его с места, а его жену обозвала "стёганой тварью" и всякими похабными словами, а потом, сменив гнев на милость, пригласила: "Сынок, садись!"

Только ребята-пэтэушники, хулиганистые и развесёлые, оказались адекватны ей. Они подсобили бабке выйти из вагона, а потом швырялись в неё снежными лепёшками, заливаясь смехом в ответ на её ругань.

А я подумал о том, как хорошо было в прежние времена, когда какой-нибудь полковник сидел бы при этом, уткнув подбородок в эфес шашки, и сходу отрубил бы старой ведьме голову.

ЮБИЛЕИ ВОЖДЯ

— Он всех, с кем когда работал или учился, всю родню устроил на хорошие места, никого не забыл, — с похвалой говорил о Леониде Ильиче однорукий инструктор Днепродзержинского горкома партии с плаксивой фамилией Рёва. — Ну, а что, если есть возможность.