Вождение за нос

— Как надолго мы застряли?

— Минут на двадцать, наверное. Точнее не скажу.

Великолепно. Как раз за эти двадцать или чуть больше минут мы могли бы добраться до места. А теперь вынуждены сидеть в душном салоне и глотать смог. Все это мне категорически не нравилось, а самое отвратительное было в том, что я не представляла, как еще, кроме как на такси, можно добраться до аукциона. Даже если воспользоваться метро, то нужно будет сначала вернуться на станцию «Маяковская» и потом, сделав минимум две пересадки и доехав до нужной станции, добираться до места еще на автобусе или троллейбусе. Отвыкнув от общественного транспорта после того, как купила собственную машину, я совершенно не мыслила себя в толкающейся массе людей, которые везут бьющиеся и маркие предметы. Все-таки автомобиль — одно из величайших достижений человечества, решила я и уставилась вперед в надежде, что пробка рассосется гораздо быстрее, если ее сверлить нетерпеливым взглядом.

Регулировщик, которому, к счастью, нашлось место на перекрестке, активно помахивая полосатым жезлом, достаточно быстро, по московским меркам, развел машины, и затор, так выводивший меня из себя, ликвидировался минут за пятнадцать, а может, и меньше. Добираться гортранспортом мне не пришлось. Первая победа на сегодня была одержана. Если так и дальше будет продолжаться, то день должен закончиться просто чудесно.

К самому зданию, где было назначено проведение аукциона, подобраться оказалось совершенно невозможно. Водитель извинялся и безуспешно пытался подъехать поближе к подъезду. Сказав, что лишний десяток шагов вполне смогу проделать самостоятельно, я расплатилась и пошла по направлению к главному входу.

Для начала попробую попытать удачи там. Если не получится, пущу в ход «корочки». Не подействуют они — дам небольшую взятку. Или большую, в зависимости от ситуации. А потом посмотрим. Таков был мой ближайший план. Далеко идущих планов я решила не строить, определив самый минимум своих действий. Так гораздо проще скоординироваться.

У входа стоял швейцар в красной ливрее и форменной фуражке. Судя по всему, народ собирался на аукцион серьезный, скорее всего, по пригласительным билетам или предварительной записи. Строжайший фейс-контроль отсеивал всю нежелательную публику, к которой сейчас относилась и я.

— Добрый день, будьте добры ваш пригласительный… — услышала я, подойдя к входу в здание.

Можно считать, что мне вежливо указали на дверь. Я сделала изумленное лицо, всем своим видом показывая: «О каком пригласительном может идти речь? Ни о чем подобном я даже не слышала», и вслух произнесла приблизительно то же самое:

— О каких пригласительных вы говорите?

— О тех, которые предъявляют участники аукциона. В этом году он проходит в закрытом формате, и все желающие не могут участвовать, поэтому нужно было зарегистрироваться заранее.

— И уже ничего нельзя сделать?

— Боюсь, что нет. Мне очень жаль, но помочь вам ничем не могу. Пожалуйста, отойдите от входа.

Да уж, неприятно. Как говорится, не все коту масленица. Но у меня еще оставались удостоверения, так что, может быть, попытка номер два имеет шанс оказаться удачной?

Совершенно невозмутимым жестом я извлекла из сумочки «корочки» и направилась к суровому швейцару еще раз.

— Я не объяснилась сразу, но мне действительно необходимо пройти в зал. Это нужно по вполне определенным причинам. Дело в том, что из города Тарасова была вывезена краденая статуэтка, которую предстоит вернуть хозяину. В торгах я участвовать не собираюсь, это не мой профиль.

— Даже если это так, все равно я не могу вам помочь. Все лоты, которые готовились к сегодняшним торгам, уже записаны. И записаны давно. В любом случае, этим уже должна заниматься московская милиция. Лично мне из органов никаких инструкций не поступало.

Так, с мужичком в ливрее договориться не удалось. Значит, мне предстоит передислоцироваться от главного подъезда и попытать удачу у служебного входа.

Здание было большим и высоким. Так что пройтись предстояло порядочно. Попутно выяснилось, что, кроме аукциона, в том же здании проходили выставка импрессионистов и творческий вечер авторов, работающих в этом ключе. Можно будет попытаться проникнуть туда, запудрив мозги бабушке-вахтерше, если таковая окажется у входа.

— Добрый вечер, мне нужно пройти в здание. Дело в том, что человек, с которым у меня назначена встреча, ждет внутри. А я, к сожалению, не была осведомлена о том, что необходимо иметь пригласительный. Не могли бы вы мне помочь? — обратилась я к молодому человеку, курившему у дверей.

— Я бы с радостью. Особенно вам… — улыбнулся он. — Но я не имею никакого отношения к тому, что происходит в этом муравейнике. Я, вообще-то, к другу пришел. Вот он может попытаться. А потом, когда мы все решим свои проблемы, вместе прогуляемся? Не против?

Я, разумеется, была категорически против. Дело, которое началось достаточно неплохо, грозило закончиться грандиозным крахом, и финансовым в том числе. Однако распространяться об этом в данный момент не следовало. Главное — попасть в здание и добраться до листка регистрации. Как мне объяснял Стрелецкий, который сейчас словно сквозь землю провалился, там указываются места и фамилии тех, кто в торгах участвует.

Если мне повезет и я смогу отвлечь человека, который следит за журналом и записывает прибывающих, то, посмотрев сектор и номер места напротив фамилии Самохин, я найду его в зале и узнаю наконец, как он выглядит.

Конечно, гораздо проще зайти и, строго спросив: «Кто тут Самохин Игорь Александрович? Прошу следовать за мной», вывести его из зала. Но такое бывает только в фильмах про удачливых американских полицейских. В нашу суровую действительность такое решительно не вписывается, и мечтать нечего.

Появился второй молодой человек, осмотревший меня с головы до пят неизвестно на предмет чего: то ли от любопытства, то ли выискивая во мне сходство с каким-нибудь террористом. Я терпеливо стояла под его взглядом, ожидая, когда тот вдоволь насмотрится. Хамить и грубить в данный момент мне категорически запрещалось. Во имя дела, хотя обстоятельства этого почти требовали.

— И чего вам там надо? — наконец спросил парень, вволю налюбовавшись.

— Найти одного человека, которого мне крайне необходимо видеть, — ответила я с максимальной любезностью, на какую только была способна.

— Мужчину? — Интонация парня весьма походила на интонацию злобного и одновременно флегматичного тюремщика, пытающегося оттянуть свидание.

— Разумеется.

— Оружие при себе есть?

Вот этого вопроса я ждала! Я просто жаждала его услышать и не ошиблась на счет «тюремщика».

— Нет. Где это вы видели, чтобы девушки носили при себе оружие? — соврала я заготовленное. Если у меня есть лицензия на ношение оружия, так неужели я оставлю лучший способ защиты дома или в гостиничном номере?

— На аукцион или на вернисаж идете?

— Честно говоря, понятия не имею. Я в Москве первый день, встретиться договорились в холле этого здания. Швейцар меня не пропускает. Ничего поделать не могу, — прикинулась я полнейшей дурой.

— Надо было раньше или хотя бы до трех приходить. Тогда по обычным входным пускали, которые на входе продают. Ладно, не переживай, сейчас спрошу у бабы Клавы. Если она тебя пустит, то проведу, а нет — не обижайся. Всяких тут полно, вдруг чего сопрете. С виду все вы интеллигентные…