Вожди четвертого рейха

– Где Мюллер?
– поигрывая кастетом, спросил Штирлиц.

– Там!
– плаксиво показал пальцем на неприветливую тьму джунглей бразилец, обиженный нарушениями в своей внешности.

– Ты мне зубы не заговаривай, - Штирлиц обиделся непочтительному отношению.
– Ты вообще покажи...

– Великого товарища Мюллера без предварительной записи увидеть нельзя... Занят очень... Он ночью не спит, о нас беспокоится.

– Это о ком еще - о вас?
– Штирлицу почему-то начали надоедать коммунистические замашки вождей.

– О нас, о четвертом рейхе...

– А-а-а!
– лицо Штирлица расцвело в приятной улыбке. Ну, ну... Если Мюллер о вас беспокоится, то...

Штирлицу не дали закончить свою мысль. Два здоровенных негра ловко схватили его за кисти рук и отобрали любимый кастет. Этих Штирлиц очень ловко забросил куда-то далеко, не глядя, и они больше не появлялись.

Но против четырех десятков обиженных эксплуататорами несчастных негров, питающихся только кофе и ананасами, русский разведчик был почти бессилен. Почти, потому что по крайней мере десятка два из них покинули место битвы за народную свободу ( для лично товарища Штирлица ) или без зубов ( причем без всех ) или с вывихами и переломами.

***

Могучие волосатые руки бросили Штирлица в какое-то сырое полуподвальное помещение. Мгновением позже сверху с кряхтением свалился пастор Шлагг, приняв роль самой невинной овечки. Сверху раздались вопли Бормана, убеждавшего своих пленителей, что самостоятельно он гораздо лучше упадет в подвал. Пленители не послушались. Борман с визгом упал вниз, ругаясь по-русски и по-немецки. Штирлиц помог партайгеноссе подняться и вытряхнул из него пыль.

Пастор Шлагг жутко страдал в неволе. Его, он думал, опять будут бить. Один раз он уже удостоился чести быть больно поколоченным в застенках Гестапо ( кстати, в управлении того же самого Мюллера ), и теперь, наверное, ему готовилась та же участь.

– Не боись, - сказал ему Штирлиц, вполне утешающе. Он скрутил из листа от карманного устава Партии козью ножку и теперь блаженствовал.

– Не боись, здесь больно не поколотят. Они здесь добрые...

Сверху со свистом прилетело помятое ведро, из которого исходил довольно неприятный запах. Борман вздрогнул.

– Кого там опять поймали?
– глухо спросили сверху.

– Да каких-то шпионов..., - ответил ленивый голос с некоторыми признаками рыганиями.

– А...
– вопрошавший потерял всякий интерес к пленникам, - Опять расстреливать будут?

– Не знаю, - ленивый голос издал звуки тошноты. Борман вздрогнул.
– Или на расстрел, или... на фазенду... сахарный тростник убирать...

– Сахарный - это хорошо..., - ленивого собеседника довольно сильно вырвало в подвал, разговор окончился. Борман заметался по подвалу в поисках выхода, Штирлиц равнодушно достал из глубоких галифе банку тушенки и равнодушно открыл ее. Пастор стал молиться на крестообразное сплетение решетки. Внезапно подвал сотряс вопль.

– Ве-е-есь ми-и-ир насилья мы разру-у-ушим, - пел Штирлиц, размахивая банкой. Сверху посыпался песок. Пастор бросил молиться и выжал намокшую от пота сутану.

– Штирлиц!
– раздался сверху благодарный вопль.

Штирлиц замолк, чувствуя себя идиотом, который опять ничего не понял. Сверху почтительные руки спустили... ...старого проказника, толстого, почти совсем лысого Мюллера, одетого в цветастые шорты и майку с надписью "The Perestroyka i Novoe Mishlenie" и изображением серпов, молотов и лысого мужика с пятном на голове. Возможно впрочем, пятно у Мюллера возникло от утреннего варенья или борща по-гестаповски, который шеф одноименной организации очень любил.

Мюллер прослезился и бросился обнимать Штирлица. Штирлиц не испытывал одноименных чувств.
– Морда ты гестаповская, - сказал он, отпихивая слюнявого Мюллера подальше.
– К тебе приехал любимый и единственный друг детства, а ты... морда...

Мюллер почесал толстый живот и нахмурился.

– Ты мне грубых слов не говори, - злобным голосом попросил он.
– Я к тебе со всей этой... душой... а ты меня... это... в ящик... Вот спасибо этому... ну, как тебя? Борману...

Мюллеру не дали договорить. Удар кастетом бросил его об стенку. Слуги Мюллера заботливо вытащили его из подземной тюрьмы, и Мюллер, лихорадочно потирая ушибы, злобно сказал :

– Ну кому-то я чего-то вставлю...

И вслед ему вылетело помятое ведро.

***

Вечером в ставке Мюллера состоялся Важный Совет. Обсуждали форму казни для Штирлица, Бормана и этого... толстого...

Штирлиц тоже не бездействовал.

– Вот это вы все виноваты, Штирлиц, - осторожно начал пастор Шлагг, отодвигаясь от стонущего о скверности пищи Бормана, которому внезапно очень сильно захотелось в туалет.
– Если бы не вы, мы сейчас были бы уже наверху...

– А что, наверх надо?
– участливо спросил Штирлиц.

– Да-а-а!
– простонал партайгеноссе Борман. Утром он объелся зеленых бананов и теперь немного... или не немного, но в общем, страдал.

– Интересный вопрос, - философски сказал Штирлиц и стал думать о возможных путях побега. Наконец он принял одно из своих Умных Решений.

– Мужики!
– позвал Штирлиц, обращаясь к тем, кто был наверху. Сверху свесились чьи-то ноги, и черная негритянская морда спросила :

– Чего вам?

– Ну чего...
– Штирлиц не мог понять такой глупости. Не видишь, человеку надо... это...

– У вас ведро есть, - констатировал негр и исчез.

– Э-эй!
– Штирлицу начало надоедать их странное приключение.
– Какое еще ведро?

– А что, нет ведра?
– недоуменно спросил негр и посмотрел вниз. Ведра не было. Оно вылетело вслед за непочтительным по отношению к Штирлицу Мюллером. И правда, нету...

Негр явно не любил утруждать свою круглую голову умными мыслями. Штирлиц прижал к губам палец, давая понять, что все идет по его Умному Плану. И действительно, сверху спустилась веревочная лестница.

– Вылазь, кому надо, - сказал негр, держа ее сверху.

Внезапно сильный толчок сбросил его вниз. Это Штирлиц совершенно слегка подергал за нижний конец лестницы. Удар по затылочным областям головы поверг его в состояние легкой эйфории. Здесь же возникло некоторое замешательство. Никто не подумал о том, кто же будет держать лестницу, если негр, для этого предназначавшийся, уже внизу. Штирлиц не стал задумываться. С диким визгом Борман, приобретя некоторое начальное ускорение, вылетел наверх и ударился лбом об стенку сарая.