Возлюбленная белого хищника

Голый.

Возбужденный.

Источающий адский жар.

«Убедись, что он не собирается нападать, и подойди ближе», – подсказал голос из динамика.

С шумным вздохом пленник прижался к решетке обнаженной выпуклой грудью, словно хотел просочиться ко мне сквозь железные прутья клетки. Отсутствие одежды его нисколько не смущало, а вот я от неловкости не знала, куда деть глаза. Взгляд против воли соскальзывал вниз, и в голове проносились неуместные мысли: «Огромный. А я опять девственница. Будет больно».

– Поешь? Наверное, устал питаться одним сырым мясом. Или… или ты, наоборот, больше любишь сырое?

Призрак не смотрел на еду – только на меня. Но как на еду. Как на сочный аппетитный стейк, который собирался проглотить целиком.

– Вот, держи.

Не дождавшись ответа, я подошла ближе и попыталась просунуть тарелку между прутьями клетки, как вдруг на моем запястье сомкнулись мужские пальцы.

Я дернулась и застыла, боясь пошевелиться.

Он схватил меня! Зверь меня схватил!

«Не паникуй, – в голосе наблюдающего за нами сотрудника звучала тревога. – Оборотень не обидит истинную пару».

Не обидит?

Тогда чего ты там, за своими мониторами, так нервничаешь?

Но действительно. Больно не было. Никто не пытался сломать мне кость. Сильный, мощный хищник держал меня за руку крепко и в то же время нежно. Большим пальцем он гладил переплетение голубых венок под тонкой кожей.

– Как тебя зовут?

Казалось, человеческая речь дается ему с трудом. Зверь будто вспоминал, как это – говорить, складывать звуки в слова, слова – в фразы. Разучился за два года молчания.

– Агвид. А тебя?

– Убийца, – ухмыльнулся светловолосый гигант. – Обычно люди называют меня убийцей.

По коже прокатился холодок страха.

– Я имела в виду имя. Настоящее.

Зверь сжал мое запястье чуть крепче и шумно втянул ноздрями воздух.

– Кто ты такая? – прохрипел он. – Откуда? Из какого клана?

Я растерянно покачала головой. Клана?

«Расспроси подробнее, – оживился сотрудник за монитором. – Что за кланы? Таких, как он, много?»

Взгляд невольно метнулся к красному огоньку камеры в углу.

– О чем ты? Есть еще… оборотни, другие люди, умеющие превращаться в животных?

Голубые глаза напротив прищурились. Ноздри раздулись.

– От тебя пахнет младенцем, – вдруг выдал зверь. – Маленьким ребенком.

Проклятье!

У него настолько сильное обоняние?

Нельзя, ни в коем случае нельзя говорить оборотню правду о Молли. Представляю, в какое бешенство он придет, узнав, что у его истинной пары есть ребенок от другого мужчины. Возлюбленная таких ревнивцев должна быть чистенькой и невинной, а я уже успела и замужем побывать, и родить.

«Скажи, что у нас в заложниках твоя сестра».

Снова ложь. За всю жизнь столько не лгала, сколько за последние дни.

– Моя маленькая сестра у них.

Я судорожно сглотнула и отвела взгляд. Оборотень снова принюхался.

Из-за сомнительного препарата, что мне ввели, приходилось кормить малышку смесью. Молоко пропало. Призрак не мог учуять его запах. Или мог?

– Они тебя шантажируют? – зарычал пленник, обнажив белые зубы и розовые десны. Пожалуй, в облике гигантского разъяренного мужика он выглядел еще более устрашающим, чем в звериной ипостаси.

– Да, шантажируют, – я опустила голову, уставившись себе под ноги.

Как же тяжело было врать! Как я это ненавидела!

«Расспроси про кланы», – раздалось в наушнике, но я продолжала стоять и молча разглядывать плиточный пол.

– Я убью их за это, – тихо, но уверенно произнес Призрак, потом отпустил мою руку и отошел к самой дальней стене из металлических прутьев.

Теперь, когда он был далеко, дышать стало легче: его аура, темная энергетика давили на меня бетонной плитой.

– Они умрут за то, что обидели твою сестру, Агвид, – пообещал зверь с решимостью опытного убийцы и добавил еще более мрачным тоном: – Не дай им бросить тебя ко мне в клетку.

На секунду он прикрыл глаза и сжал кувалды-кулаки до вздувшихся вен.

– Потому что я не сдержусь.

Глава 4

Самое страшное – это чувство беспомощности, когда не можешь помочь собственному ребенку. Слышишь, как плачет дочь, видишь, как она заходится криком, а не в силах ничего сделать. Самое дорогое тебе существо страдает, маленькое, беззащитное, полностью от тебя зависящее, но облегчить его муки нет денег.

Да что там денег! Нет даже способов лечения. Не знает мир такой болезни. Доктора только разводят руками, а дочь кричит, надрывается сутками, отказывается от еды. На ее коже – странная сыпь, тело сводят жуткие судороги. Муж бросает тебя с ребенком одну, не выдержав напряжения и бессонных ночей. Уходит, оставляя наедине с отчаянием, с ужасом беспомощности, со своей ответственностью.

Ты не живешь. От усталости ты зомби. Высохшая мумия с красными глазами и опухшими от бесконечных рыданий веками. У тебя трясутся руки и дергаются в нервном тике оба глаза. И хочется продать душу дьяволу, сердце из груди вырвать, лишь бы увидеть, как твоя малышка тихо и мирно спит в детской кроватке.

В конечном счете это я и сделала – продала душу. И тело. Заключила сделку с незнакомцами в деловых костюмах, называвшими себя Корпорацией.

Той же ночью я впервые увидела улыбку на губах своего ребенка. Молли смотрела на меня чистыми ясными глазами, кряхтела и держала в крошечном кулачке мой палец. Спокойный, безмятежный, счастливый младенец. Я готова была ноги целовать врачу, сделавшему тот волшебный укол.

Вчера Призрак сказал: «Они умрут за то, что обидели твою сестру». Но Корпорация не обидела Молли. Она ее спасла, вернула мне и моей крохе нормальную, полноценную жизнь.

И Молли не сестра мне, а дочь. Стал бы зверь так же заступаться за нее, зная правду?

– Я говорил с врачом, – лысый, как обычно, провожал меня в лабораторию, – он сказал, что сегодня уже можно.

Ноги резко ослабели, и я споткнулась на ровно месте.

Сегодня? Они хотят, чтобы я легла под зверя сегодня? Поэтому надели на меня это короткое, сексуальное платье, которое даже снимать не надо – задрал и все?

– Призрак в последние дни вел себя как хорошая, примерная киса. На медиков не кидался, никого не загрыз и не покалечил, даже позволил взять кровь на анализы. Думаю, он заслужил награду. Надо его поощрить.