Возлюбленная бессмертного. Метка убийцы Богов

– Это приказ, ваша светлость?
– я взглянула на него, чуть прищурив глаза, усмехаясь краешком губ.

– Нет, пока только просьба, -мужчина засмеялся, но его зрачки были расширены, и ладонь, подбирающаяся к моей пятой точке, дрожала.

Вывернувшись из рук Эндура, я отклонилась от его лица.

– Ну, в таком случае, дайте мне подумать над этим! Кто знает, может, я и удовлетворю… вашу просьбу, -сказала я, смеясь.

Помрачнев, он схватил мою руку и с силой сжал запястье:

– Не дразни меня.

В этот момент в комнату вошли сестры-близняшки Леда и Лири, вторая и третья горничные соответственно. Эндур оглянулся на них раздраженно, а потом снова перевел взгляд на меня.

– Не играй со мной, Элия, -тихо проговорил он, приблизившись к моему лицу, и отпустил руку.

А потом развернулся и быстро покинул помещение для слуг.

Я оправила юбку и несколько раз вздохнула. Может, я, и правда, чересчур жестока с ним? Может, со своим кокетством и непокорностью я уже давно перешла границу, за которой кончается невинная шутка и начинается изысканное женское бессердечие?

– Он снова приставал к тебе?
– сочувственно спросила Лири.

Леда удивленно уставилась на нее.

– Тебя послушать, так это плохо.

– Ну, так, приставал, спрашивал, что ему сделать, чтобы растопить мое сердце, -не удержалась я от легкого хвастовства.

– А ты что?
– поинтересовалась Леда.

– А я ничего.

Мы, наконец, приступили к чистке серебра.

– Я на твоем месте давно согласилась бы.

– Я тоже согласилась бы на твоем месте, -я хмыкнула.

– Так чего ты ждешь?
– распахнула Леда огромные небесно-голубые глаза.
– Ты же не думаешь, что он женится на тебе, если ты продолжишь ломаться? Сын герцога? На служанке!

– Конечно, нет, -произнесла я с расстановкой.

Девушка тряхнула белокурой головой. Видно, все это находится за пределами ее понимания.

Конечно, я не жду, что Эндур на мне женится, предполагать такое было бы наивно и глупо. Он не любит меня, это просто желание, страсть. Может, сильная. Может, я и сама подкинула немного дров в этот огонь, шутки ради. Но не любовь, это точно.

Почему я «ломаюсь»? По простейшей, очевиднейшей причине.

Ни его слова, ни прикосновения не рождают в моем сердце дрожи, волнения, не разжигают пламени на моем теле. Я не то что любовь, обычную его страсть не разделяю. Хотела бы я влюбиться в него? Возможно. Думаю, я бы неплохо провела время в статусе его фаворитки, он бы дарил мне подарки, обеспечивал и, очевидно, горничной мне бы работать больше не пришлось. До тех пор, пока его страсть ко мне не остыла бы.

Может, я и соглашусь, в конце концов, на эту роль — объективно, он довольно привлекателен. Высокий и сильный. Черты лица приятные. Возможно, это и в самом деле лучшее, на что мне стоит надеяться в жизни.

– Я бы точно согласилась, -размышляла вслух Леда, втирая порошок в серебряную вилку, -как это было бы здорово, не горбатиться целый день, как проклятая! Не бояться нищеты. Наслаждаться любовью такого человека! А если бы у меня родился ребенок, так вообще всю жизнь можно было бы ничего не делать.

– Продолжай мечтать, может, он и в самом деле отец одного из твоих восьми будущих детей, -хмыкнула я.

Ага, ребенок-бастард, на которого всякий высокородный дворянин будет смотреть свысока, и его мать, которой он будет стыдиться. Мне не стыдно за свое крестьянское происхождение. Но я не пожелала бы своему ребенку такой участи.

– Смешно тебе? Ты разве не слышала историю Арники из нашей деревни?

– И причем здесь она?

– теперь я действительно смеюсь.

– Ее отец пьет и бьет все ее семейство, даже маленьких братьев. Арника хватается за любую работу, но папаша все равно выбивает из нее всю дурь и отбирает деньги, а потом пропивает. Она теперь обслуживает мужчин в таверне. Думаешь, Арника отказалась бы от работы горничной, даже без привилегий фаворитки?

– Да, когда я окажусь на ее месте, мне тоже придется начать собой торговать, да только вот я не на ее месте, -я прищурила глаза.

– Построй из себя недотрогу еще немного, и Эндур тебя отсюда вышвырнет.

Да, я уже думала о такой возможности, но, полагаю, дело не зайдет так далеко. Пока он пытается мирно соблазнить меня, просит, а не приказывает. И, наверное, когда-нибудь мне придется уступить его притязаниям. Но на самом деле есть еще одна причина, почему я медлю, дразню молодого человека, но не соглашаюсь стать его любовницей…

Потому, что это не лучшее, на что я могу рассчитывать в жизни.

Потому, что я… убийца Богов.

Глава 2. Метка

В нашей стране есть один обычай, очень древний, даже древнее Союза с Богами.

Раз в год, в канун праздника Судьбы (эта дата зависит от лунного, а не солнечного календаря, так что она постоянно меняется), мы водим хороводы вокруг огромного костра, славим Судьбу, просим ее указать нам верный путь. Здесь же возводим палатку-парильню. Перед тем, как залезть в нее, наш шаман долго постится, а потом, в самый последний момент, выпивает чай из особых священных трав и идет париться.

Когда через час палатку вокруг него разбирают, он уже находится в состоянии транса. И вот тут-то и происходит самое важное событие в жизни любого ребенка! Все дети, которым исполнилось семь, выстраиваются в очередь, и шаман рисует метку на груди у каждого.

В этом необычном состоянии он словно бы видит судьбу ребенка, все события, большие и маленькие, которые произойдут в его жизни. И выбирает из них наиболее значимое, то, что сделает этого человека собой, что останется в умах людей после его смерти. То, что определит его.

Потом эту надпись набивают в виде татуировки.

Невозможно преувеличить значение этих меток в нашем обществе. К тебе будут относиться сообразно информации, запечатленной на твоей коже, и от этого никому не уйти. От содержания надписи зависит, будут ли к человеку относиться с уважением, почтением или с пренебрежением и предубеждением.

На груди Леды красуется надпись «Мать восьмерых детей», на груди Эндура — «Погиб за короля», и это неплохие надписи, очень неплохие. Бывает хуже.

К тихой незаметной Лири всю жизнь относились с жалостью, потому, что ее метка — «Умерла молодой». Она ждет смерти с тех пор, как ей исполнилось семь.

А я «Убийца Богов».

Это моя судьба, мое предназначение, то, что всегда делало меня не такой, как все, пробуждало в окружающих суеверный страх, уважение, недоверчивое изумление. И это тоже оказало на меня влияние. Не могло не оказать.

Всю жизнь я тренировалась, училась быстро бегать, метать ножи, стрелять из лука. Каждую свободную минуту я уделяла работе над собой. Что требуется от убийцы Богов? Как вообще можно убить одного из Богов? Я не знала. А потому старалась изо всех сил.