Возлюбленная двух оборотней

— А негативные последствия магии уходят вовсе не из-за того, кто и что куда введет, — прошептал Рассел. — Тут важнее эмоции. Удовольствие. Оргазм. И твой, и мой. Конечно же, прикосновения и близость. И все это можно получить, не лишая тебя девственность.

— О-о-о, — я не знала, что сказать. Я не понимала! О чем они? Что они?..

Горячая рука Рассела скользнула между моих бедер, погладила голую и невыносимо чувствительную кожу. Настолько близко к моему интимному месту, что он наверняка коснулся той влаги, которая появилась из-за возбуждения.

— Если ты сожмешь свои бедра, я воспользуюсь твоими очаровательными ножками. Не полноценный акт, имитация, но она тоже очень приятна. Но некоторые молодые пары так поступают, особенно когда очень хочется, но пока нельзя, да и для девушки, которая страшится потерять девственность, но хочет своего мужчину, это отличный выход.

Спокойно и размеренно Рассел объяснил мне, что планирует делать. Он собирается засунуть свой… мужской орган между моих бедер? Это пошло, ужасно пошло! Звучало еще более нескромно, чем обычное проникновение!

— Это слишком, — сказала я, едва слышно всхлипнув от тех чувств, что разрывали меня — стыда, предвкушения, смущения.

— Слишком странно? — усмехнулся Лекс. — Зато не страшно. С тобой ничего страшного не случится, уверен, тебе это понравится.

Лекс обдавал ухо горячим дыханием и шептал, шептал словно змей искуситель. Но это еще ничего. Больше всего меня волновал Рассел, которого я даже не видела! Его руки скользили по моей обнаженной кожей, проникали под одежду, ласкали, трогали грудь.

Но я понимала, что совсем скоро он приступит к самому главному, пусть и не полноценному проникновению, но ничуть не меньше будоражащему и выводящему все чувства на поверхность.

Глава 5

Мысли крутились в голове как сумасшедшие, сердце бухало, а ладони, на которые я опиралась, потели. Горячие руки — не одна пара, Лекс присоединился — исследовали мое тело. Гладили, ласкали.

Наверное, мне надо было не метаться, не волноваться, а взять себя в руки, действовать как источник. Как… Если бы я понимала как? Но никто из мужчин ничего мне не сказал, не поставил в претензию. Они лишь хвалили меня, говорили, какая я красивая, какая я молодец…

— Ласковая девочка, — шептал мне Лекс.

— Такая красивая…

— Теплая…

— Нежная…

Не знаю, от чего я больше таяла: от их прикосновений или добрых слов. В какой-то момент промелькнула горькая мысль — неужели я из тех, кто готов растаять от пары ласковых слов? Неужели я жила настолько плохо, так привыкла, что меня вечно шпыняют, что теперь достаточно капельки тепла — и я готова на все?

Но эта горечь быстро смылась. Тихий шепот, забота, взгляд, полный беспокойства и волнений обо мне. Дело в другом. Не во мне. Дело в них — Лексе и Расселе.

Двух мужчинах, которые отнеслись ко мне как к сокровищу.

Лекс поцеловал меня в губы. Нос. Подбородок.

Заставил смешно фыркнуть, когда его прядь защекотала лицо.

Лишь где-то вдалеке я слышала бренчание — кажется, Рассел раздевался. Тихая ругань, шепот Лекса мне в ухо:

— Он в таком предвкушении, что не может нормально расстегнуть пуговицы на рубашке. И до чего ты его довела, маленькая красавица, а?

До чего они меня довели — уже другой вопрос. Я больше не стеснялась того, что была возбуждена. Меня не смущала ни влага между бедер, ни неистовый жар, скопившийся внизу живота. Если бы сейчас кто-то сказал, что возьмет меня, я бы однозначно ответила «да».

Я сама не заметила, как оказалась абсолютно обнаженной — на мне не было и клочка ткани. А вот то, что Рассел прижал ко мне со спины, накрыл собой — голый, горячий, сильный — я ощутила моментально. Крепкой тренированное тело, ни капли мягкости. И столько нежности.

Отбросил мои длинные волосы и поцеловал в затылок. Сначала легко, а потом внезапно чуть прикусил кожу на затылке. Не больно, но ощутимо, от чего словно разряд молний прошелся вдоль моего позвоночника.

— Сожми ноги, — попросил он. — Одну ногу чуть-чуть вперед — и крепко прижми их друг к другу.

Я послушно сделала, как меня просили, хотя стоять на четвереньках было чрезвычайно смущающе. Горячее мужское естество протиснулось между моих бедер. Рука Рассела с моего живота скользнула ниже — дотронувшись до самого сокровенного места между моих бедер. Ловкие пальцы потерли определенную точку — ту, из-за которой жар достигал невероятных высот.

А потом я абсолютно забылась в происходящем. Рассел двигался между моих сжаты ног, не проникая, имитируя толчки, касаясь моего интимного места, задевая ту самую заветную точку своим горячим членом.

Безумие. Безумно. Хорошо. Невероятно.

Настолько, что я забыла о том, кто я и где я, лишь ощущала нарастающее удовольствие, пока внутри что-то не вышло из берегов, утопив меня в бесконечном наслаждении.

Пришла я в себя ровно в тот момент, когда меня — уже чистую и одетую в нижнее белье — укладывали поудобнее и заворачивали в чей-то плед, набрасывая сверху еще и плащ.

— А…

— Что такое? Хочешь пить? Перекусить? — тут же отреагировал на мое пробуждение Лекс.

Я мотнула головой — ничего не хотелось. Разве что немного поспать. И не одной. Почему-то сейчас особенно остро не хотелось оставаться наедине с собой.

Лекс словно прочел мои мысли и лег рядом поверх одеяла и плаща. Оборотни совсем не мерзнут? В палатке стало чуть прохладнее — вход был приоткрыт. Это из-за запахов? Да, оборотни ведь очень чувствительны к запахам. Теперь понятно, почему меня так укутали — боялись, что замерзну. Хотя, наверное, хватило бы и одно Лекса рядом — теплый как печка!

— А где Рассел? — спросила я.

— Временно вышел. Там какой-то переполох в лагере, пошел проверить, что же случилось. Вроде как то ли другие путники подъехали, то ли подкрепление из крепости. Как разберется — сразу вернется.

— А его магия?.. Мы ведь не полноценно… — начала я и поняла, что не могу дальше и слова выдавить. Лишь закуталась в плащ посильнее, чтобы никто не увидел, что пылает не только лицо, но и шея.

— С его магией все отлично, — подмигнул мне Лекс. — Даже лучше, чем мы могли ожидать. Высокая степень соответствия, Шеллия. Это очень много значит. Поцелуем навряд ли отделались бы, но можно и без того полноценного занятия любовью. Хорошо.

— Что хорошего? — спросила я, невольно нахмурившись.