Возлюбленная из Ричмонд-Хилл
Шрифт:
– Все это сплетни, Мэри. Их не нужно слушать и уж том более – повторять.
– Ну, тогда у меня есть более приятная новость. Поговаривают, что король намерен проявлять терпимость к религиозным меньшинствам. В частности, к квакерам.
– Ты опять о квакерах…
– Но разве для нас это неважно? Если он будет снисходительнее к квакерам, то почему бы ему не проявить терпимость и по отношению к католикам? Я думаю, нам повезло с королем, при нем нам будет неплохо. Ах, Уолтер! Как же меня возмущает, что мы чуть ли не тайком собираемся на мессу и должны запирать дверь часовни!
Но
– Нашей красавице-дочке уже семнадцать. Тебе не кажется, что уже пора подыскать ей мужа?
Мэри вздохнула.
– Да, ты, разумеется, прав, хотя я бы с удовольствием подержала ее возле себя, хотя бы самую малость…
– Что ж, пока никакой спешки нет, но ты же понимаешь, мы обязаны устроить ее брак, это наш долг. Мы не в состоянии дать за ней большое приданое.
– Ее приданое – это красота и обаяние, и разве вы не замечали, мистер Смит, что помимо сих природных достоинств у нее есть и прочие добродетели?
– Я не сомневаюсь, что ваша дочь – образец совершенства, мадам. Поэтому, хоть у нее и маленькое приданое, она наверняка удачно выйдет замуж.
– Но кого мы ей найдем здесь, в Брэмбридже?
– Согласен, из здешних женихов ее никто недостоин. А посему я хочу с тобой посоветоваться… давай-ка отправим ее в гости к твоему богатому брату в Ред-Райс. Я уверен, что он с радостью сделает все возможное для своей очаровательной племянницы.
Родители Марии оказались правы, говоря, что Генри Эррингтон с радостью примет очаровательную племянницу в своем особняке в Ред-Райсе. Он и так уже наслышался о красоте девушки, а, увидев ее, был просто потрясен.
Генри с удовольствием пригласил бы к себе богатых и достойных молодых людей… если бы таковые были у него на примете. Но в том-то все и дело! У него были богатые соседи, у которых имелись вполне достойные сыновья, но они были протестантами, а самым главным положительным качеством жениха родители Марии считали принадлежность к той же религии, которую исповедовали они.
Тем не менее Генри решил сделать все, что может, и пригласил в гости старинного друга Эдварда Уэлда, рассчитывая спросить у него совета. Когда-то Эдвард был женат на дочери лорда Пэтре, и хотя она, увы, уже отошла в мир иной, Эдвард время от времени наведывался поразвлечься в Лалвортский замок. Генри знал, что друг охотно поможет ему.
И вот когда Эдвард Уэлд приехал в Ред-Райс, Генри пригласил его в кабинет и вкратце изложил суть дела:
– Моя племянница – очаровательное создание, она получила редкое по нынешним временам образование и вдобавок прелестна и обаятельна. Я думаю, что найти ей подходящего мужа не составит труда, хотя приданого у нее толком нет.
– Сколько ей лет? – поинтересовался Эдвард Уэлд.
– Семнадцать.
– Совсем еще ребенок.
– Да, но у моей сестры есть вторая дочь, и Мэри хотела бы поскорее пристроить Марию. Скажи, милый друг, ты не мог бы мне в этом помочь?
– Да, конечно, я сделаю все, что в моих силах. А что ты предлагаешь?
– Может быть, ты пригласишь меня в Лалворт и включишь в число гостей мою племянницу?
– Что ж, это совсем нетрудно. Считай, что
вы с племянницей уже приглашены.– Мы с огромным удовольствием принимаем твое приглашение.
– Ты соглашаешься, даже не спросив у племянницы ее мнения?
– О, Мария – удивительно любезная девушка. Стоит мне только заикнуться, что я хочу поехать вместе с ней, как она с радостью выполнит мое желание.
– Ты так лестно о ней отзываешься, что мне теперь не терпится полюбоваться на это прелестное создание.
– Я люблю малышку всей душой, хотя узнал ее вообще-то совсем недавно… она долго жила в Париже, а перед отъездом во Францию была еще крошкой. Я даже не уверен, что мне на самом деле хочется выдать ее замуж. Я бы с большим удовольствием удочерил ее и оставил жить здесь.
– Ее родители наверняка не согласятся.
– Да, я тоже в этом не сомневаюсь. Ну, да ладно, пойдем в сад. Думаю, мы застанем Марию там.
Мария рвала розы, и ее дядя был рад отметить, что она произвела на его друга огромное впечатление. Дело в том, что до встречи с Марией Эдвард списывал большую часть восторгов друга на счет родственных чувств.
– Мария, дорогая, познакомься с мистером Эдвардом Уэлдом.
Племянница оторвалась от цветов, и дядя с обожанием подумал, что она еще краше, чем всегда. А девушка поставила на землю корзинку и сделала грациозный реверанс.
– Мистер Уэлд пригласил меня в Лалвортский замок, Мария, и предложил тебе поехать со мной. Как ты к этому относишься?
– По-моему, это восхитительное предложение, дядя, и я буду счастлива присоединиться к вам.
– Ну, что ж, Эдвард, – сказал Генри Эррингтон, – твое приглашение принимается.
Эдвард Уэлд довольно улыбнулся, и Генри с радостью отметил, что друг смотрит на Марию не отрываясь.
Перед отъездом Эдвард Уэлд сказал Генри Эррингтону, что он хотел бы побеседовать с ним наедине, и Генри предложил пройти в библиотеку.
Как только они остались вдвоем, Эдвард пылко воскликнул:
– От тебя, должно быть, не укрылись мои чувства к Марии. Генри, как ты думаешь, у меня есть шансы, если я сделаю ей предложение?
– Ты?.. Эдвард!
– Да ладно тебе, Генри! Я же еще не стар. Мне сорок четыре года. А Марии почти восемнадцать. Конечно, разница большая, этого отрицать нельзя, но я не волен в своих чувствах и постараюсь убедить ее родителей – да и ты, пожалуйста, постарайся! – что я буду носить Марию на руках и дам ей все, к чему она привыкла… и даже гораздо больше!
– Я в этом не сомневаюсь, Эдвард. Ты уже говорил с Марией?
– Нет, конечно! Я хотел сначала поговорить с тобой. И заручиться разрешением ее семьи прежде, чем обратиться к самой Марии. Ну, так как, Генри?
Друг раздумывал. Эдвард Уэлд был католиком, богатым, добропорядочным человеком, владельцем Лалвортского замка, вдовцом, который некогда счастливо жил в браке с дочерью лорда… Да, вне всякого сомнения, родители Марии не станут возражать против такой партии…
– Есть еще одно обстоятельство, – осторожно произнес Генри. – Моя сестра и шурин обожают девочку. Вряд ли они станут принуждать ее к браку, если она не захочет. Так что ответ будет зависеть от нее.